Дмитрий Кравцов - Третий источник

• Название: Третий источник
• Автор: Дмитрий Кравцов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Москва. Недалекое будущее. Реконструкция, после которой Астрахань соседнее государство, а въезды-выезды из столицы заперты пулеметами на постах ГАИ. Нулевые уровни заменившие улицы и чипы вместо денег. Одинокий человек с кошкой в двушке на окраине. Порты-разъемы в голове и психокоррекция после горячей точки. Регулярное бухалово и нерегулярные женщины. Случайная встреча с рыжей девицей из Таганрога и кошмар непрекращающейся мистики…

---

И постепенно его движение срывается в медленный штопор…

Вот уже он просто падает вниз, раскинув руки и ноги, похожий на маленькую звездочку в необъятном НЕЧТО, и одновременно видя себя как бы сверху — маленькую фигурку, стремительно уменьшающуюся в размерах, и наконец превратившуюся в еле заметную точку…

Солнце клонилось к закату, хотя Фантик не замечал течения времени. Перед ним распахнулось совсем чужое черное небо с режущим глаз светилом в зените, а трава была зеленее ведьминых глаз. Он вообще перестал замечать окружающий мир, блуждая по равнине, и все никак не доходя до края, загибающегося к горизонту наподобие гигантской чаши, и там сливающейся с небесной чернотой.

А Толяныч, тем временем ощущавший себя сейчас лишь бренной оболочкой, бездумно пялился на нескончаемую смену декораций в небе…

Наконец процесс принял обратное направление — Фантик проявлялся, но уже не похожий на звезду, а скорее на морское животное, всплывающее на поверхность. И по мере этого проявления Толяныча медленно заполняла уверенность в том, что ночью он пойдет и сделает то, что нужно, а о последствиях думать необязательно. То есть они конечно будут — последствия эти, но это не важно.

Не важно…

Подобное чувство посещало его всего несколько раз в жизни. Последний раз, когда Толяныч, тогда еще младший сержант, подошел к прапорщику Пятигорцу, фамилия которого была точным эквивалентом телесному объему, и дал ему в рыло. Просто потому, что знал, что больше этого сделать некому. А когда он оклемался через сутки, они всю ночь квасили с этим самым Пятигорцем, земля ему пухом. Так-то вот…

Наконец-то Фантик занял свое место. Кстати, Толяныча в последнее время уже не удивляло, что он как-то органично носит в себе сбойного клона, как вторую натуру, как личное персонифицированное альтер эго и без всяких последствий собственной психики. Более того, даже живет с ним в некотором подобии гармонии. Уверенность, свивая тугие кольца чуть ниже диафрагмы, приняла уже определенные очертания, а до полной завершенности ему не хватало лишь самого малого — неких крох информации, которую принесет с собой Крепышок.

А вот, кстати, и он…

* * *

Появление разведчика не вывело Толяныча из полудремотного состояния, а лишь заставило ловить краем уха принесенные новости, которые Сашок принялся излагать рыжей, посматривая однако при этом на Толяныча. Мол, для тебя говорю:

— …Человек двадцать… Четыре машины во дворе… Пока все вроде спокойно… Ля-ля-тополя… Да, такой, небольшого роста, накаченный… Здесь, на щеке шрам. Так посмотрел в мою сторону, словно рентгеном просветил. Ну я уж решил, что все — вычислили — и свалил от греха. Чтоб не светиться… Я его не знаю, но очень опасный тип. Слышишь, Фант?

— Слышу. Это Сварщик, тот еще придурок. Цепью амбарной классно работает. — Толяныч рывком сел. — Полный отморозок. Он у Бербера был правой рукой, но я думал, что он теперь далече. Прошел год назад слушок, что он в розыске за несколько садистских убийств. Очень хорошо, что он тоже здесь. А то как бы комплект неполный выходит.

— Знаешь ли ты, что на него не действуют наши методы? — Ведьма посмотрела Толянычу прямо в глаза.

— Что, если голову отчикать, ему это тоже по фигу?

— Фант, не строй из себя дурака! Дело серьезное. Я говорю, что не смогу тебя поддержать. На него не подействует мой кристалл.

— На Сварщика-то? Догадываюсь… На такого маньяка вообще ни хрена не подействует. Кроме пули, и то не факт. А ты знаешь, откуда у него это прозвище? — На душе у Толяныча было легко и спокойно, хотя Сварщик — это конечно серьезно, но говорил он без малейшего волнения. Уверенность свилась кольцами внутри, как готовая к броску песчаная гадюка, которых ему доводилось встречать во время Южного конфликта. И наличие Сварщика, даже не взирая на его черный пояс по каратэ и очень высокий болевой порог, никак не могло помешать намеренью Толяныча наведаться в имение. — Так вот, у него взгляд такой, что аж до задницы пробирает. Говорили, что он реально занимался гипнозом или еще чем-то подобным. Чертовщиной какой-то одним словом.

— Да, и к тому же он неплохой Кукловод… — Прорезалась вновь Лиза.

— А ты-то откуда знаешь?

— Да Посредники… — Тут она осеклась, и Толянычу стало даже слегка интересно, с чего это она все время не договаривает, при этом постоянно пробалтываясь?

Ну это сейчас тоже не существенно: он осмотрелся, и с удивлением заметил, что на небе уже проклюнулись звезды, а значит — скоро пора. Долго же провалялся!

СБОЙ:

— Ладно, я пройдусь немного, а вы тут покалякайте. — Фантик, зачем-то разувшись, направился вглубь леска, на опушке которого они устроились.

Он продирался сквозь молодую поросль, абсолютно не реагируя на хлещущие по лицу ветки. Почему-то казалось, что на вытянутых рука он несет полную чашку воды, и одновременно эта чашка была в самом центре его существа. И не в коем случае нельзя пролить ни капли драгоценной влаги, а вот почему она, собственно, такая драгоценная?

Этого его программированное сознание не могло оценить.

Тем не менее Фантик тщательно оберегал ее, продвигаясь сквозь лесок, пока не выбрался на небольшую продолговатую полянку, о существовании которой раньше не подозревал, но именно она являлась целью похода. Нет, ничего особенного в ней конечно не было. Просто это было удобное место. Для чего? Фантик не знал, но его сейчас не интересовали подобные мелочи — что-то более важное должно было произойти буквально вот-вот…

Чувствуя себя словно бы подключенным к некой незримой и нематериальной, как и он сам, Сети, откуда можно черпать информацию напрямую, Фантик вышел на середину полянки и замер, запрокинув голову и вытянув руки с чашкой перед собой и в тоже время внутри себя.

«Уф, не пролил…» — эта мысль доставила ему удовольствие.

В просвет между деревьями проглядывала, подмигивая, одинокая тусклая звездочка, и свет ее Фантик почувствовал на своих губах. Свет словно пролился внутрь и оказался на дне чашки. Фантик ощутил себя участником некоего ритуала, смысла которого до конца не ясен, да и не требовалось сейчас ему понимание. Сейчас вообще не могло быть ничего важнее такого вот стояния под крошечным лоскутком неба наедине с одной единственной звездочкой. И в этом уединении неспешно проявлялась суть, а может и не суть, а Необходимость…

Просто сделай, что должно — шепнула ему звезда.

Так он простоял довольно долго.

Ветер шумел листвой, и в этом шелесте Фантику чудился знакомый напев, который он вроде бы слышал когда-то, не то во сне, а может быть и вообще не в этой жизни. Да и вообще, как он мог его слышать когда-то, если клон лишен собственной памяти?! Значит его слышал Толяныч. Мотив без мелодии, без слов, лишь пульсирующий свет звезды задавал ритм, вливаясь в него весенней капелью. И он стал един с поляной, с ночью и ветром. Он был един с этим миром, со своим прототипом, молчаливо присутствующем тут же, и огромное холодное спокойствие постепенно наполняло их обоих изнутри и все равно как бы извне. В ответ ледяной змей уверенности еще туже свернул свои кольца. И Фантик стал пуст, лишь вода чуть колебалась в чашке, и звезда лежала на дне, пролившись туда по капле.

Это было, как сама реальность. Внушенная? Наведенная? Псевдо? Нет! Эта была единственная и самая настоящая реальность, и его не оставляло ощущение, что он сам ее создает.

Фантик медленно опустился на колени, и дивные цветы виделись в траве, неотличимые от звезд, и кружили, раскрывая небу и ему свои игольчатые лепестки, в медленном танце, и кололи его этими мерцающими лепестками…

Реальности его и Толяныча, их жизни, сливались в одно, сплавляясь в крепкий и пластичный сплав полного единения и заменяемости.

И это было прекрасно.

Он свел руки к груди, делая долгий выдох, и это тоже было частью ритуала, бирюза сама легла в правую ладонь — он сжал ее — левую руку опустил к земле ладонью вниз. Змея подмигнула с перстня граненым глазом. Сейчас это были не облаченные в корпуса технические устройства. Нет, сейчас они несли свою первичную сущность — символы. И бирюза, и серебряная змейка, и агат. Это подтверждала участившаяся пульсация пониже пупка, прямо там, где рунический знак, укрытый от постороннего взгляда под серебряной бляшкой, застыл на ремне каплями его крови. Реальной крови.

Реальность. Ему открылась сама сердцевина — просто сделай, что должно.

…И огромные, неохватные сосны расступились, впуская трехлетнего Фантика-Толяныча под полог леса…

…И соленое море мягко обвило волной его ноги. И камни на пляже гладкие и теплые…

…Как Танькины губы, и она, улыбаясь, подносит ко рту бутылку пива…

…И метеоритный дождь прямо в лицо с августовского неба, а шею забавно щекочет солома…