Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

• Название: Амулет Святовита. Первая часть.
• Автор: Роман Мискин
• Жанр: Фэнтези

---

И Бортень хитро улыбнулся, пригрозив пальцем:

- Вижу, что помнишь. По зеницам твоим вижу, отрок. Ты по части меда лакомник был отменный - только тебя и отлавливали в лесных ульях.

Лиго рассмеялся, вспомнив, как в детстве он частенько лазал в дупла деревьев с заложенными там бортями, и лакомился медом без дозволу на то старших. Затем его, всего искусанного пчелами и измазанного с ног по уши в меду, приводили за шкирку к страшному дядьке Бортню, и тот грозно ревел на него, сердито супя свои брови и вгоняя мальца в дрожь. Будучи даже неоднократно выпорот розгами, привычку свою лакомиться медом Лиго так и не оставил вплоть до самого отъезда в школу. И даже напоследок нашкодил, разорив одно пчелиное дупло.

Бортень меж тем басил:

- А за эти лета мы своими трудами скромными заложили сорок новых ульев да еще невеликую малость бортей по лесам, я ужо и не упомню, сколько. Пчела, труженица небесная, сама плодится и мед плодит, хвала всевышним богам! Так что будет тебе где меду нового испробовать в конце лета, да, Лиго?

И воевода толкнул его локтем так, что тот закашлялся.

- Я тут с собою медов разных - гречишных, разнотравных и липового цвета - в дорогу припас до Янова дня. Да уж коли ты объявился, то тебе они и достанутся. Не насытился поди медом, когда в последний раз в школу уезжал? - припомнил старый грешок Бортень, смеясь в свою густую бороду.

Так, за шутками, земники вошли в гостиную залу. Тут же разом вспыхнули зажженные служками свечи, ярко осветив огромный стол, заставленный снедью. Бортень только крякнул от удовольствия, глядя на все это изобилие лесной земли.

- Ну, хозяюшка, порадовала еси старого воеводу! - сказал он, слегка кланяясь Магде.

Та, усмехаясь, сказала:

- Садитесь, гости дорогие! Милости просим откушать!

- Присаживайся, сосед, - сказал Брыль. - Есть что выпить - а главное, есть и за что выпить! А там как раз и вторая смена блюд подоспеет.

Тяжелой дланью Бортень усадил Лиго между собою и Брылем во главе стола, и, грозно вращая белками глаз, самолично наполнил ему кубок доверху. Когда все земники, шумя и переталкиваясь, расселись у стола, Бортень громогласно возвестил, подняв свой кубок:

- Ну, братья-барздуки, поднимем же хмельные чаши! Ибо сказано еще нашими прадедами в древних писаниях, что земнику положено пить - а без того мы не можем быть!

И под всеобщий гул одобрения и громкого смеха ухнул все содержимое огромного кубка в свое необъятное чрево.

--------------------------

ГЛАВА 4

ПЕРЕПРАВА НА ЛЕСНОЙ РЕКЕ

Вечерело быстро. Солнце не успело напоследок моргнуть своим багровым оком, как тут же упало за небокрай. Из низин поползли клочья сырого сумеречного тумана, окутавшие промозглой пеленой холмы и долы. На западе меж островерхих зубцов соснового бора еще поблескивали пламенистые сполохи почившего светила, отыгрывая зарницами на череде застывших густых облаков, а прямо над головой небесная твердь стремительно меняла свой цвет с задумчивого бирюзового на иссиня-черный. Ночь властно укутывала землю в свой мрачный плащ.

Когда темные покровы ночи заглушили последние отблески заката, стих даже робкий ветерок, неслышно пробиравшийся меж древесных ветвей своей прохладной поступью. Долина утонула в вязкой липкой тишине, словно канула в болотное марево. Захлебнулся в своем шепоте шаловливый ручей, опасаясь своим бестолковым журчанием нарушить сердитое безмолвие. Вокруг царило полное торжество тьмы и успокоения - ни писка, ни звука, ни шороха...

Вдоволь насытившись загробной мрачной мощью, ночь ослабила свою железную хватку, дозволив всему сущему выйти из оцепенения. Первым вздохнул лесной ветер, затем еле слышно забормотал ручей, то ли сердясь на самого себя, то ли оправдываясь за сиюминутные страхи. Возмущенно заскрипели старые вязы, закряхтели сосны и ели, загудели дубы, успокаивая издерганную осину. Когда негодование лесных великанов улеглось, несмело ухнул первый сыч, загалдели наперебой лягушки, удивляясь собственной храбрости, и ночь стала наполняться шорохами и возней.

Любопытные звезды глянули на землю сквозь прохудившийся плащ черноты, оттесняя отары туч за край небосклона. Взбодрившийся ветер пришел зорям на помощь и с удалецким посвистом удвоил напор. Ветхая подкладка неба не выдержала, треснула и вытряхнула из черной торбы звездную россыпь, раскинувшуюся широким рукавом от края до края. Вместе с ней вывалился и круглый месяц, покатился, закувыркался над дремучим бором, зацепился за верхушки сосен и, дернувшись разок-другой, повис над долиной на мохнатой ветке, освещая округу призрачным бледным сиянием.

В ту позднюю ночную пору одинокий всадник осторожно пробирался лесной тропой вдоль небольшой речушки, затерянной в глубине Неманской пущи. Закутан он был с головы до пят в серый, видавший виды дорожный плащ, и лишь время от времени позвякивавшие рыцарские шпоры выдавали в нем человека благородного происхождения. Всадник часто останавливался, всматривался лишь в одному ему известные приметы на тропе, и затем, как будто что-то припоминая, медленно трогался вперед, тихо понукая коня.

На некотором расстоянии от него, немного поодаль, бесшумной тенью след в след скользила в зарослях еще одна фигура. Кралась она по самому краю тропы, прячась за густые ветви кустарников, вздрагивая при каждом позвякивании шпор и замирая, когда всадник останавливался. Не отставая, но и не приближаясь, двигалась она прямо позади ночного путника, словно что-то выведывая и пристально вглядываясь в темноту своей парой глаз, слабо мерцавших желтыми огоньками.

Иной раз всадник, словно чувствуя на себе эти взгляды, мельком оглядывался, но тень, будто зная, когда это произойдет, тут же отступала на шаг назад и растворялась во мраке. Порой и конь фыркал в своем волнении, но хозяин легонько похлопывал его по холке, успокаивая, и вновь пришпоривал. Немного выждав, преследователь вновь бесплотным призраком трогался вперед, принюхиваясь и присматриваясь к каждому шагу путника, пока лесная тропа внезапно не вывела всадника на речной берег. Конь, почуяв воду, в два скачка оказался у самой ее кромки, ступив передними ногами в речную волну и шумно втягивая в себя вечерний прохладный воздух.

- Знаю, знаю, мы уже близко, - сказал всадник, придерживая коня. - Еще немного, и мы окажемся в полной безопасности. Ты получишь свежего сена и овса, а я - горячий ужин и кружку доброго пива!

Умное животное пару раз ударило копытом в песок, словно поторапливая своего хозяина, а тот тем временем распахнул свой запыленный плащ и стал снимать с груди висевший на тяжелой цепи почерневший от времени серебряный рог. Приложив его ко рту, всадник негромко протрубил старинный сигнал егерей, зовущих паромщика на речном перевозе. Однако ночное эхо тут же усилило его многократ и понесло вниз по ленте реки и дальше, над вершинами спящего леса, всколыхнув и перебудив всю округу. На какой-то миг после отзвуков трубного зова наступила звенящая тишина, а затем разом завозмущались лесные великаны, встрепенулся придремавший было ветер и нагнал на берег под копыта коню несколько беспокойных волн.

Немного погодя, словно задумавшись, ответили и с той стороны - в темноте на противоположном берегу замигал яркий факел, спустился к воде, чуть замешкался и, наконец, стал медленно приближаться. Вскоре раздался и скрип уключин, а вслед за ним из темноты и клочьев тумана, плывущих над водой, вынырнул и сам паром.

- Дорогу и путь! - выкрикнул всадник старинный призыв гонца, едва завидев плот. - Поспеши, человече!

- Тороплюсь и поспешаю по мере сил, - прокряхтел из тумана сиплый голос паромщика, неспешно загребавшего веслом. - А сами-то вы кто будете, достопочтенный, что изволите шуметь в столь поздний час?

- Я - Альгис, гонец Его Светлости Великого Князя, - быстро бросил всадник, опасливо оглядываясь через плечо. - Спешу с важным донесением на тот берег.

- Батюшки-светы, вот оно, значит, ка-а-ак, - протянул паромщик и, нимало не смущаясь срочностью дела, неторопливо отложил весло в сторону, встал в полный рост, упершись своими крепкими ногами в дощатое днище, огромной ручищей стащил с головы широкополый обвисший колпак и добродушно промолвил, поклонившись так, что через низкие края плота едва не хлынула вода:

- А я, сударь, тутошний, значит, перевозчик. Звать меня Лотарь, но здешние жители частенько кличут меня Растолкуй, или попросту еще Толк.

Всадник слушал разносившуюся над рекой болтовню словоохотливого паромщика вполуха, напряженно всматриваясь в темные заросли позади себя. На какой-то миг ему почудилось не то легкое движение ветвей, не то слабый отблеск зловещих глаз среди листвы. Конь всхрапнул и негромко забил копытом.

- Именем Князя, поторопись! - в голосе гонца зазвучало нетерпение. - А то хоть и кличут тебя Лотарем, но вот и лодырь ты порядочный, как я погляжу!