Александр Золототрубов - Зарево над Волгой

• Название: Зарево над Волгой
• Автор: Александр Золототрубов
• Издательство: Аст
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048888-9

Новый роман современного писателя А. Золототрубова посвящён одному из важнейших сражений Великой Отечественной войны. Автор подробно рассказывает о событиях на Волге с лета 1942 года до зимы 1943. На основе многочисленных документов и воспоминаний участников боев он раскрывает обстановку того трудного времени.

---

— Я возвращаюсь в свою танковую бригаду, — пояснил Иван Лукич. — Раньше мы дислоцировались в селе Латошинка, теперь в Красной Слободе. Скажите, что я ее очень жду.

Глаза у Ларисы Ивановны заблестели, словно туда попали солнечные лучики.

— Иван Лукич, я все сделаю, — сказала она с улыбкой. — Только зря вы торопитесь в свою танковую бригаду. Вам предписано отдохнуть две недели, чтобы набраться сил, дать возможность организму окрепнуть.

Майор Бурлак лишь развел руками:

— Не могу, Лариса Ивановна. Скоро бригада начнет боевые действия, чтобы вместе с другими частями фронта уничтожить фашистов в котле. Нет, — повторил он жестко, — никак я не могу здесь остаться. Отдохну в части. Я уже дал знать комдиву, что выписываюсь.

— Но я позвоню вашему комдиву, чтобы он знал, что вас еще нельзя посылать на передовую, так что вы на меня не сердитесь, — проговорила Лариса Ивановна.

«Ее комдив не послушает, я нужен ему», — решил Бурлак.

— Товарищ майор, вас к телефону! — В дверях блиндажа стоял дежурный по штабу.

Майор шагнул в блиндаж. Звонил командир танковой дивизии.

— Иван Лукич, зайдите ко мне!

«Не моя ли Оксана там появилась?» — промелькнуло в голове Бурлака.

Штаб танковой дивизии располагался в блиндаже, хорошо отделанном изнутри вагонкой. В одной из комнат находился кабинет комдива, в нем он был один. Генерал сидел за столом, курил и что-то писал. На тумбочке стояло несколько телефонных аппаратов, в углу его автомат, а черный плащ висел на вбитом в стенку гвозде.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — отрапортовал майор, едва вошел в комнату.

— Садись, Иван Лукич. — Комдив кивнул ему на табуретку. — Если честно, то я по тебе соскучился. Как самочувствие?

— Хорошее, я готов вести свою бригаду в бой! — несколько торжественно произнес майор, глядя на командира дивизии.

Генерал был коренастым, плечистым, с открытым лицом, с чуточку вздернутым носом. В его глазах сквозила какая-то настороженность, и она смутила Бурлака.

— Что-то случилось в моей бригаде? — спросил он и почувствовал, как в груди заворочалось сердце.

— Случилось, Иван Лукич, потому и вызвал тебя. — Генерал загасил папиросу. — Что меня волнует, Иван Лукич…

— Скажите, Василий Сергеевич…

— Ты говоришь, что здоров и готов повести бригаду в бой, так?

— Смогу! — почти крикнул Бурлак.

— А мне утром звонили из госпиталя, — вдруг сказал комдив. — Хирург, оперировавший тебя. Он предупредил, что тебе надо пару недель отдохнуть, чтобы набраться сил и укрепить свой организм. Поэтому бригаду поведет другой…

— Кто? — не сдержал себя Бурлак.

— Тоже майор и тоже танкист. На днях прибыл к нам из Сталинградского фронта, а мы, как ты знаешь, вошли в состав Донского фронта, которым командует генерал Рокоссовский. Кстати, я воевал в его 16-й армии в сорок первом под Москвой. На моих глазах он был тяжело ранен… — Генерал сделал паузу. — Так вот решено: в сражение поведет бригаду этот майор.

У Бурлака в груди похолодело.

— Я не согласен, товарищ генерал! — заявил он едва ли не на всю мощь. — Я буду жаловаться… — Голос у него сорвался.

— Кому жаловаться? — усмехнулся генерал. — Командующему фронтом?

— У меня на жалобу есть основание, товарищ комдив, — чуть уменьшил свой пыл Иван Лукич. — Кто из моей бригады знает этого майора, которому вы хотите доверить мою бригаду? Да никто! А меня знает весь личный состав, и я их знаю, ходил с ними не в одну атаку. Да, возможно, мне и полагается отдых после госпиталя, но разве можно отдыхать, когда у нас и так не хватает танкистов? К тому же я чувствую себя прекрасно…

— Ты скажи, кому будешь жаловаться? — вновь спросил генерал, закуривая.

— Кому, да? — вспылил майор. — Есть кому, товарищ комдив, но я вас очень уважаю и не желал бы жаловаться. А если вы не отмените свое решение, я это сделаю.

— На пушку меня берешь, майор? — едва не рассердился генерал. — Но я не из пугливых. — Он встал. — Давай так решим. Я позвоню в госпиталь и переговорю с хирургом, который тебя оперировал. Если он сочтет нужным разрешить тебе вступить в командование бригадой, так оно и будет. Согласен?

— Звоните!

Генерал, однако, не торопился.

— Иван Лукич, тебя в госпитале навещала медсестра — кто она? — спросил комдив, пыхтя папиросой.

Бурлак слегка замялся, густой румянец вспыхнул на его лице.

— Это… моя жена, — с трудом разжал он губы.

— Как жена? — удивленно вскинул брови генерал. — По документам ты у нас человек холостой, и вдруг жена! Я тебя что-то не понимаю.

Бурлак сдержанно обронил:

— Женился, когда лежал в госпитале, однако вам не успел доложить. Извините.

— И кто же твоя жена? — Комдив сел.

Майор рассказал, что до войны она училась в университете на историческом факультете, а когда началась война, добровольно ушла в медсестры. Ее отец Бурмак Сергей погиб в боях под Москвой в сорок первом — сгорел в танке. Есть дядя Андрей, в прошлом моряк-водолаз Северного флота.

— Я с ним познакомился, когда ехал в Сталинград на фронт в поезде «Пермь — Сталинград», — подчеркнул Иван Лукич.

— И он познакомил тебя со своей племянницей? — спросил генерал.

— Никак нет, — возразил Бурлак. — Я с ней увиделся на переправе, когда шел на судне в Сталинград, а Оксана, медсестра, сопровождала раненых в госпиталь. Судно обстреляли немцы. Один снаряд разорвался вблизи корабля, и взрывной волной медсестру выбросило в воду. Она не умела плавать и стала тонуть, крича о помощи. Естественно, я бросился в Волгу, чтобы спасти ее…

— Спас, значит? — Комдив смотрел ему в лицо не мигая.

— Выходит, спас… — Бурлак помолчал. — Потом она разыскала меня в госпитале, когда я лежал там, раненный. Вот и вся история моего знакомства. Думаю, что вам, Василий Сергеевич, вряд ли это будет интересно.

— Говорят, что ты был женат? — уточнил комдив.

— Был, но жена бросила меня, когда я прибыл в Сталинград, — подтвердил майор. — Она нашла себе другого. Что мне оставалось делать?

— И ты нашел себе другую жену…

— Выходит, нашел. — Иван Лукич вскинул голову и твердо добавил: — Я люблю Оксану…

Комдив позвонил в госпиталь, и, пока он говорил, Бурлак сидел и ждал, какое он примет решение. Наконец генерал улыбнулся и сказал хирургу:

— Хорошо, я так и сделаю. Спасибо вам за заботу о моих танкистах!..

Положив трубку, комдив взглянул на майора:

— Готовь свою бригаду к боевым действиям, но тяжелую работу пока сам не делай, для этого у тебя есть заместитель, другие командиры. Ясно? — Тяжелое лицо комдива покраснело. — И все-таки кому ты хотел на меня жаловаться? — На его лице появилась улыбка. — Мне просто интересно знать.

— Кажется, я погорячился. — Голос Бурлака прозвучал напряженно. — Я бы не жаловался этому товарищу, а попросил бы помочь решить мою проблему.

— И кто этот товарищ? — усмехнулся комдив.

— Генерал армии Георгий Жуков! — Бурлак перевел дыхание. — В тридцать девятом я служил в 11-й танковой бригаде, когда Жуков на Халхин-Голе разгромил японских захватчиков. Из его рук я тогда получил награду. Он помог мне попасть с Дальнего Востока на Сталинградский фронт, и, кажется, я не подвел его.

— Большой у тебя, Иван Лукич, покровитель, ты уж держи свою марку высоко! — Комдив встал, давая понять, что разговор окончен. — А сейчас проверь, получили ли экипажи машин все необходимое для боя, потом мне доложишь!

— Слушаюсь! — повеселевшим голосом отчеканил Иван Лукич. Он взял под козырек и направился к выходу.

После ужина Бурлак уединился в блиндаже, закурил. Мысли об Оксане не оставили его. У него было такое ощущение, что Оксана где-то рядом, что он скоро увидит ее, но это ощущение быстро исчезло, и на смену ему пришло чувство отчужденности. В памяти всплыл недавний вечер, перед выпиской из госпиталя. Она явилась к нему веселая, улыбчивая, и он невольно спросил:

— Что случилось? Ты обычно приходишь ко мне грустная, какая-то задумчивая, а сегодня в глазах радость…

— Есть причина, Ванек! — Она шутливо ущипнула его за нос. Однако выражение веселости на ее лице не угасло.

— Скажи, какая причина? — недоумевал Бурлак и все смотрел на нее, словно видел впервые, а все потому, что она вошла в его сердце, и если раньше от подобной мысли он краснел, как мальчишка, то теперь воспринимал это как должное и ничему не удивлялся.