Александр Золототрубов - Зарево над Волгой

• Название: Зарево над Волгой
• Автор: Александр Золототрубов
• Издательство: Аст
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048888-9

Новый роман современного писателя А. Золототрубова посвящён одному из важнейших сражений Великой Отечественной войны. Автор подробно рассказывает о событиях на Волге с лета 1942 года до зимы 1943. На основе многочисленных документов и воспоминаний участников боев он раскрывает обстановку того трудного времени.

---

— Человек он действительно порывистый, горячий и поступил неправильно. Только генерал Танасчишин в корпусе на месте. Думается, достаточно ему на первый раз сделать строгое внушение.

Сталин на мгновение задумался, а потом, поднявшись из-за стола, произнес:

— Снимать не будем. Передайте Еременко и Хрущеву, что Сталин взял Танасчишина на поруки.

Вернувшись в Генштаб, генерал Боков связался по ВЧ с генералом Еременко, дословно передал ему слова верховного и попросил сообщить об этом решении Хрущеву.

Чувствовалось, что Андрей Иванович был растерян.

— Спасибо, что позвонили, — сказал он после небольшой паузы. — А члену Военного совета, пожалуйста, сообщите об этом лично.

Генерал Боков тут же соединился с Хрущевым. Выслушав Бокова, Никита Сергеевич спросил:

— Может, вы не так доложили?

— Я доложил товарищу Сталину вашу шифровку. Если вы не согласны, можете сами позвонить ему.

— Нет, я этого делать не буду. Что ж, на поруки так на поруки.

На другой день после очередного доклада генерала Бокова Сталин с улыбкой спросил его, говорил ли он с Еременко и Хрущевым, удовлетворило ли их ходатайство верховного или нет.

Боков ответил в тон ему:

— Все нормально. Ваше ходатайство удовлетворено, товарищ Сталин.

7

В этот тревожный вечер Сталин не ушел отдыхать, а остался работать в своем кабинете. Скоро под Сталинградом начнется контрнаступление, которое потом войдет в историю как Сталинградская битва. «Итак, оборона Сталинграда в основном завершилась, — размышлял Сталин, то и дело поглядывая на оперативную карту. — Дорого обошлась нам эта тяжелая и кровавая оборона, начавшаяся еще в июле. Теперь настало время наступать…» Ставка, Генеральный штаб и он как Верховный главнокомандующий отдали немало сил масштабной подготовке контрнаступления, и сейчас он невольно тревожился: смогут ли войска трех фронтов сокрушить врага? План контрнаступления, нанесенный на карту неделю тому назад, подписали Жуков и Василевский, а он, Верховный главнокомандующий, утвердил его. Сталин смотрел на карту, и в голове невольно прокрутил, что предстояло сделать трем фронтам. Главный удар наносили войска двух фронтов — Юго-Западного и Сталинградского. Юго-Западному фронту — надлежало с ходу сломить вражескую оборону в районе Серафимович — Клетская и ускоренными темпами продвигаться вперед в направлении Калач — Советский. Сталинградский фронт производил удар из района Сарпинских озер и тоже двигался в направлении Советский — Калач. Сходящимися мощными ударами предполагалось окружать немецкие войска, находившиеся в междуречье Волги и Дона. Что касается Донского фронта, то ему полагалось осуществить два удара: один — из района Клетской на юго-восток, другой — из района Качалинской вдоль левого берега Дона на юг. Координацию трех фронтов Ставка возложила на начальника Генштаба генерала Василевского.

— Не лучше ли это дело поручить генералу армии Жукову? — высказал свою мысль на совещании в Ставке заместитель председателя ГКО Молотов.

Сталин насупил брови: так он делал всегда, когда в его душе что-то вызывало возражение.

— Почему Жукову? — спросил он спокойно, словно разговор шел о чем-то незначительном.

— Сам же говорил, что у начальника Генштаба по этой операции дел по самое горло, — усмехнулся Вячеслав Михайлович.

Верховный, однако, заметил, что Жукову Ставка поручила Калининским и Западным фронтами осуществить отвлекающую операцию на Ржевском выступе, чтобы немецкое командование не перебросило подкрепления под Сталинград.

Заголосил телефон «кремлевки». Сталин снял трубку с аппарата. Звонил начальник Главного автобронетанкового управления Красной армии генерал Федоренко. Он справлялся, может ли он прибыть в Ставку для доклада.

— Что-нибудь важное? — спросил верховный.

— Я несколько дней провел в Сталинграде и только что вернулся. Проверял танковые корпуса, их готовность к боевым действиям. Есть некоторые мысли.

— Приезжайте!..

Верховный слушал главного танкиста, как он называл генерала Федоренко, и в душе его крепло убеждение, что этот генерал тонкий знаток бронетанковой техники, ему можно поручать серьезные задания. Из его доклада стало ясно, что в эти дни он основательно побывал в танковых корпусах. Федоренко отметил, что в основном они готовы к боевым действиям. Правда, в процессе проверки выявились серьезные недостатки, которые удалось ликвидировать перед началом операции.

— Что же это за недостатки? — спросил генерал Федоренко и сам же ответил: — Во многих танках не оказалось запасных траков, запасных баков с горючим, полного боекомплекта. Странно, — продолжал генерал, — но обнаружилась и неукомплектованность экипажей машин: то нет заряжающего, то отсутствует наводчик… На первый взгляд это мелочи, но они могут подвести экипажи в бою. Я принял меры, и все, что надо было, люди сделали. — И, как бы завершая свое объяснение, Федоренко добавил: — Любая победа над врагом легко не дается, тут играют роль все факторы, а иные командиры этого не понимают или не хотят понять.

Сталин прошелся вдоль стола, глаза его сузились, и, подойдя ближе к генералу, он заговорил:

— Цель контрнаступления, Яков Николаевич, не только в том, чтобы разгромить зарвавшегося врага, но и, главное, вырвать из его рук стратегическую инициативу. И если мы нанесем противнику тяжелое поражение, то потом будем диктовать ему наши условия борьбы. — Сталин подошел к карте. — На юго-западном направлении группа армий «Б» одна из самых крупных вражеских группировок, и, если мы с нею разделаемся, произойдет крушение всего южного фланга фронта противника. — Помолчав, верховный добавил: — Нет, не зря стойко сражались наши люди под Сталинградом, они выстояли, не сдали город врагу!..

В дверях появился Поскребышев, сообщивший о том, что прибыл начальник Главного управления тыла Красной армии генерал Хрулев.

Кажется, Сталин едва не вспылил, но лишь бросил укоряющий взгляд на своего помощника.

— Разве генерал Хрулев только начальник Главного управления тыла? — суровым тоном спросил он.

Поскребышев вмиг исправил свою ошибку, уточнив:

— И нарком путей сообщения СССР!

— Прошу точно докладывать должности генералов, — сухо промолвил Сталин.

Когда Хрулев вошел в кабинет, верховный пригласил его к столу:

— Присаживайтесь, Андрей Васильевич. — Он тепло пожал ему руку. — Мы тут с генералом Федоренко вели беседу о событиях под Сталинградом, он только что прибыл оттуда. А теперь послушаем вас. Как, всё доставили нашим трем фронтам? Да вы садитесь, в ногах правды нет, — улыбнулся верховный, когда увидел, что Хрулев не двинулся с места.

Отдышавшись, тот грузно сел в кресло.

— Я страшно устал за эти дни, — грустно произнес Андрей Васильевич. — С работой тыла еще кое-как справляюсь, но как нарком путей сообщения и белому свету не рад.

Сталин засмеялся, отчего усы у него задергались, как живые, в глазах появились искорки. Казалось, его лицо осветилось изнутри.

— Вы думаете, вот ему, нашему главному танкисту, легко? Нет, братец мой, он тоже крутится как белка в колесе… А вы, Андрей Васильевич, к тому же сами виноваты. Зачем взвалили на свои плечи две тяжелых должности?

— Я взвалил? — почти крикнул генерал Хрулев. — Побойтесь Бога, Иосиф Виссарионович! Вы же сами сделали меня начальником тыла и наркомом путей сообщения. Видите ли, Каганович завалил дела на железной дороге, а я теперь должен выправить их. Одна подготовка к контрнаступлению едва не ухайдакала меня. На перевозке войск и грузов работало едва ли не 30 тысяч автомашин, а железная дорога ежедневно подавала полторы тысячи вагонов груза! Если взять один лишь Сталинградский фронт, — подчеркнул Хрулев, — то войска и грузы перевозились в тяжелейших условиях ледохода на Волге, да еще под огнем противника. Только с 1 по 18 ноября, то есть за три недели, через Волгу было переправлено 165 тысяч солдат. 10 тысяч лошадей, 430 танков, 600 орудий, 14 тысяч автомашин и 7 тонн боеприпасов. Тяжелее всего было перевозить танки на платформах. — Хрулев кивнул на сидевшего рядом генерала Федоренко. — Вот Яков Николаевич не раз имел с ними дело, может подтвердить.

— Очень тяжелая работа, — подал голос Федоренко. — Тебе, Александр Васильевич, я сочувствую. Но пока ты нарком путей сообщения, будь любезен давать вагонов и платформ для боевой техники столько, сколько потребуется. Это уже не моя, а твоя проблема, как этого добиться.

Сталин чему-то усмехнулся и, слегка улыбнувшись в усы, спросил генерала Хрулева: