Франсин Риверс - Эхо во тьме

• Название: Эхо во тьме
• Автор: Франсин Риверс
• Издательство: Библия для всех
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-7454-1099-4

Продолжение истории жизни рабыни-христианки в древнем городе Ефесе, которая за свою веру была отправлена на растерзание львам, но чудом осталась в живых благодаря стараниям молодого врача. Искалеченная девушка становится его помощницей и получает удивительный дар исцелять людей не только физически, но и духовно. Направляемая Божьей волей, она приводит к вере в Иисуса всех членов знатной римской семьи, которой она служит, в том числе и любимого ею человека.

---

Юлия была заблудшей овцой, которая забрела в ядовитые заросли и слонялась среди терновника. Преследуемая волками, она упала в бурный поток, и ее понесло по течению. Как и все люди, она едва ли не с самого рождения жаждала того, чего ей не хватает, и отчаянно стремилась заполнить в себе духовную пустоту. Она верила в ложь Калабы, предавалась темным страстям Кая, доверялась коварным замыслам Прима, любила Атрета, человека, исполненного жестокости и ненависти. И стоит ли после этого удивляться, что сейчас грех тянул ее вниз непреодолимым грузом?

Хадасса почувствовала сострадание. Все ее существо было согрето этим чувством, и боль в ноге утихла.

— Я хотела рассказать тебе историю о Руфи, потому что это рассказ о женщине, которая была дочерью смешанного народа, ставшего на путь язычества. И в то же время ее сердце было готово принять Бога. Она решила оставить свой дом и семью и последовать за своей свекровью. Она сказала: «Твой Бог будет моим Богом». Бог благословил ее за ее веру не только при жизни, но и в последующих поколениях. И мы все благословлены через нее.

Юлия отрывисто засмеялась.

— Как мы можем быть благословлены через иудейскую женщину, которая умерла сотни лет назад?

— Среди потомков Руфи оказался и Иисус из Назарета, Спаситель.

Лицо Юлии окаменело при упоминании этого имени.

— Я знаю, что ты веришь в Него как в Бога, Азарь, но это еще не значит, что в Него должна поверить я.

Хадассе стало грустно от того упрямства, которое она увидела на лице Юлии.

— Нет, — сказала она, — ты поверишь в то, что выберешь для себя.

Юлия натянула на себя одеяло, сжав его в руках.

— Если Иисус и Бог, то это Бог, не имеющий никакой силы. — Пальцы Юлии побелели, сжимая одеяло. — Я знала одну девушку, которая верила в Него, и ничем хорошим это для нее не кончилось.

Хадасса закрыла глаза и опустила голову, поняв, что Юлия говорит о ней. В голосе Юлии при этих словах не прозвучало ни капли сожаления, и Хадасса уже стала задумываться, а был ли Александр так уж неправ в своих опасениях. Здесь Хадассе грозила опасность. Возможно, именно гордость и привела ее сюда, к Юлии, а вовсе не призыв от Господа. Сатана — ловкий обманщик. Хадассе захотелось сейчас же встать и уйти отсюда, закрыть за собой дверь и навсегда забыть о Юлии Валериан. Ей захотелось предоставить эту гордую молодую женщину ее собственной судьбе. Когда-нибудь настанет день, когда все колени склонятся и все языки будут исповедовать Иисуса Христа как Господа. Даже Юлия.

Зачем Ты привел меня сюда, Господи, когда у нее такое каменное сердце?

И все же, ее привел сюда Господь. Ей не хотелось этого признавать, но пришлось. Чувство, что она здесь не случайно, было очень сильным. И не уходило. Слабость и нерешительность испытывала только сама Хадасса.

Укрепи меня, Господи. Укрепи меня, чтобы я могла исполнить Твою волю. Я не знаю, что мне с ней делать.

Подняв голову, она увидела, что Юлия смотрит на небо и на ее глазах блестят слезы.

— Что случилось, моя госпожа?

— Ничего.

— Тебе больно?

— Да, — сказала Юлия, крепко закрыв глаза. Она испытывала такую боль, какую не мог бы представить ни один целитель, который провел среди больных всю свою жизнь.

Хадасса встала.

— Я приготовлю для тебя отвар мандрагоры.

Юлия слушала стук палки Азари и шарканье ее ног. Пытаясь сдержать слезы, она снова закрыла глаза. Присутствие и манеры Азари напоминали ей о совсем другом человеке. Сейчас ею полностью овладели мысли и воспоминания о том человеке, но она знала, что никому и никогда не расскажет о своем поступке. Ей так хотелось облегчить свою душу, но смелости на это у нее не хватало. Прошлое изменить невозможно. Думать о будущем бессмысленно. Даже настоящее становилось совершенно невыносимым.

Все, что у нее теперь было, — это Азарь, и Азарь была христианкой.

Хадасса. О Хадасса! Что же я наделала?

Юлия пообещала самой себе никогда не рассказывать Азари о том, что она сделала со своей рабыней, которая не сделала ей ничего плохого, а только любила ее. Лучше умереть с чувством вины, чем в одиночестве.

Азарь вернулась с мандрагорой. Юлия с готовностью выпила отвар, пытаясь успокоиться и хотя бы на какое-то время забыться.

34

Пока Юлия спала, Хадасса сидела в перистиле и молилась. Она не ожидала, что при возвращении на эту виллу ей придется испытать такую растерянность. Каждый раз, когда ей в голову приходила какая-то мысль, она относилась к ней настороженно. Является ли это истиной? Честно ли это? Чисто ли это, красиво ли? Из добрых ли это побуждений? При оценке многих мыслей Хадасса не могла дать на эти вопросы положительные ответы, и такие мысли она отвергала. Но темные мысли все равно продолжали приходить к ней.

Гораздо легче было сосредоточить свои мысли на Господе, находясь в уединении. А когда Хадасса общалась с Юлией, ее доспехи начинали казаться ей слишком слабыми против тех стрел, которые в нее летели.

Она всеми силами боролась с мыслями о прошлом, настраивая себя на то, чтобы славить Господа. Она вспоминала всех тех, с кем Бог свел ее в последние два года. Она благодарила Его за жизнь Антонии и ее сына, за Северину и Боэта и за десятки других людей. Она молилась о Фебе и Юлии. Она молилась о Марке, но мысли о нем снова возвращали ее в прошлое. Поэтому она стала молиться и об Александре. Она и не думала, что ей будет так его не хватать.

Открылась передняя дверь, тишина виллы нарушилась. Хадасса с радостью увидела, что пришел Прометей. Она почувствовала, что на душе у нее стало легче, потому что она часто сидела с ним здесь, слушала его, говорила с ним о Господе. Она не открыла ему всей правды о себе, но все равно ощущала, что их былая дружба не пропала и даже стала еще крепче. Она уже смотрела на него не как на мальчика-раба, но как на свободного юношу.

Она наблюдала, как Прометей прошел через переднюю и вошел в перистиль. Глядя на выражение его лица, она продолжала молчать. Прометей выглядел глубоко подавленным. Он подошел к фонтану, не заметив, что она сидит в алькове. Наклонившись вперед, он опустил руки на мраморный край колодца. Постояв так несколько минут, он произнес проклятие, плеснул себе на лицо воды и растер мокрой рукой шею. Потом он снова выругался. Опустив руки в воду, он умыл лицо, но легче ему от этого, видимо, не стало. Его сильно трясло.

— Прометей?

От неожиданности он вздрогнул, и Хадасса увидела, как покраснело его лицо. Плечи юноши были опущены, что делало его особенно жалким. Он не смотрел на нее.

— Ты выглядишь очень расстроенным.

Он повернулся к ней.

— Я не знал, что ты здесь, госпожа Азарь.

— Извини, что напугала тебя.

Он отвернулся.

— Как госпожа Юлия?

— Она спит. Я дала ей мандрагоры, — судя по всему, дела у Прометея шли очень плохо, и Хадасса надеялась, что ему удастся избавиться от невеселых и тяжелых мыслей. — Посиди. Ты, наверное, очень устал.

Прометей нехотя подошел к алькову и сел напротив нее. Он растерянно стал смотреть на ее руки, плотно сжатые на коленях.

— Ты молилась?

— Да.

— Я молюсь все время. И пока от этого никакого толку.

— Что случилось, Прометей?

Наклонившись вперед, он провел руками по волосам. И неожиданно заплакал, громко всхлипывая и вздрагивая всем телом.

Хадасса наклонилась к нему, обняла его голову.

— Что случилось? Как мне помочь тебе? — сказала она, сама едва сдерживая слезы.

— Я думал, что все кончено, — говорил он сквозь рыдания. — Я думал, что когда приду к Господу, Он омоет меня, сделает белее снега и забудет мои грехи.

— Так и есть.

Прометей поднял голову, слезы катились по его щекам, а в глазах светился гнев.

— Тогда почему снова и снова повторяется то же самое?

— О чем ты говоришь?

Он снова опустил голову на руки.

— Ты все равно не поймешь.

— Пока я понимаю, что ты расстроен. И я тоже.

Он поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

— Ты? Но ты так сильна в Господе.

— Сильна? — Откинувшись назад, Хадасса вздохнула. — Да я слабее всех женщин, Прометей. Иногда я не знаю, что мне делать здесь, чего Господь хочет от меня, и хочу ли я делать то, чего Он от меня хочет. С Александром жизнь была гораздо проще.

— С госпожой Юлией трудно.

— С госпожой Юлией невозможно.

Прометей в знак понимания грустно улыбнулся Хадассе, но потом снова нахмурился, погружаясь в свои проблемы. Он глубоко вздохнул. Сцепив руки на коленях, юноша уставился в пол.

— Невозможнее меня, наверное, во всем свете нет. Думаю, есть такие люди, которые просто не могут спастись.

— Ты спасен, Прометей.

Он грустно усмехнулся.

— Я тоже так думал. — Он посмотрел на нее, в его влажных глазах отражалась боль. — Но теперь у меня нет такой уверенности.