Юлия Ламичева - Пастухи призраков (СИ)

• Название: Пастухи призраков (СИ)
• Автор: Юлия Ламичева
• Жанр: Мистика

Лена подчиняет себе людей и животных, таков унаследованный ею от предков дар. Лена продаёт с его помощью одежду в торговом центре, работу она ненавидит, а живёт одна, с отвратительно выдрессированной собакой-ротвейлером. Волей случая Лене приходится взять на себя заботу о дочке подруги. Вместе с ребёнком подруга вручает Лене мазь от диатеза, заодно позволяющую заглянуть в другую реальность. Вскоре выясняется, что девочка обладает способностью жить в нескольких реальностях сразу, а преследующий Лену во сне волк – не ночной кошмар, а ещё одно «наследство предков». Решив, что и без волка унаследовала больше, чем требуется, Лена запрещает призраку к себе приближаться. Оставшийся без хозяина зверь начинает охоту на Лениных родственников. Но и самой Лене угрожает опасность: как ни сложно проникнуть в иную реальность, выбраться из неё ещё сложней, тем более прогнав единственного помощника. C другой стороны, раз уж появился выбор, не стоит ли переехать в ту реальность, которая действительно по вкусу?

---

– …покойника, чтобы сторожил. Ты рассказывала. Волк ест покойников. Здорово, у нас рядом кладбище. Мам, а покойники дорогие или бесплатные?

«Уф», – выдохнула Лена. Как же тяжко объяснять ребёнку вещи, которые сама не понимаешь. Ну и ладно, «покойники» – довольно точное определение диеты волка.

– Мне тоже так показалось, – согласился Иннокентий. – Прежде, чем ты начнёшь трепыхать крыльями, я бы хотел...

– Не начну, – перебила новая Лена. – Всё в порядке, папа.

Иннокентий замер в её крови, приглядываясь или принюхиваясь. Не каждый может похвастаться, что по его венам растекается собственный отец. Лена не была уверена, что это подходящий повод для хвастовства, да и с кровью, пожалуй, не совсем точное сравнение, только описать свои ощущения иначе у неё не получалось.

– Насчёт урн не беспокойся, прах меня не прикалывает: хранили уже, теперь имеем, – она потрепала волчное ухо.

– Симпатичная зверюга, – одобрил Иннокентий.

Лена почувствовала, как папа перетекает ей в ладонь. Волк отдёрнул морду, покосился вопросительно и ещё крепче прижался к ладони щекой. В спину упёрся ревнивый взгляд Фанты, пришлось срочно чесать ещё одно ухо – висячее и шёлковое.

– А меня никто не гладит, – пискнула Нюся.

Смех Иннокентия разошёлся по Лене волной тепла.

– Срочно обзаводись третьей рукой.

– Десятком, – сварливо отозвалась Лена. – У меня и с двумя явный перебор сверхъестественных возможностей, не находишь? При мизерном результате. Нормальный человек на моём месте давно бы захватил мир, сидел на троне в башне из хрусталя, поигрывая ядрёным пультом, и противно хихикал.

– Самые нормальные занятия, – поддакнул Иннокентий.

– Гораздо более нормальные, чем использовать чёрную магию при торговле штанами двое суток через двое…

– Мам, ты с кем говоришь? – встряла Нюся.

– С дедушкой.

– Привет, деда! Ты где?

– И как ты выкрутишься? – подумала Лена для Иннокентия. – Где ты?

– Просто поверь, что это не имеет значения.

Лена поняла, что выкручиваться придётся ей.

– Нюсь, наш дедушка стал привидением, так случается.

Глаза ребёнка стали круглыми, точно у кота.

– Деда, а почему я тебя не вижу?

– Он такое особенное невидимое даже для тебя привидение.

– Ой! Мам, меня дедушка в животике щекочет! Мам, я его что, съела?

– Нюсь, дедушка должен уехать, – быстро объяснила Лена. – Он и раньше уезжал, это нормально.

– Деда, когда вернёшься, мы снова пойдём гулять, хорошо?

– Удивительно разумный взгляд на мир, – прокомментировал Иннокентий в голове у Лены. – Поцелуй Нюсю в щёчку.

Лена так и поступила.

– Это от деда, – сказала она. – Теперь иди, полови, блин, что ли рыбу, нам с дедушкой надо попрощаться.

– Мам, ты точно не… – насупился ребёнок.

– Нюсь, ты сама дёргала шнурок, никуда я не упаду, иди давай!

Девочка растворилась в пересечении зелёных струй, а прежняя Лена вырвалась на волю.

– Не уходи, пап! Я не хочу, чтобы ты…. У меня от таких вещей крыша едет!

– Этому нетрудно помочь, – злобно ухмыльнулась Лена новая и сунула руку волку в пасть почти по локоть. Зверь облизал её, примериваясь, укусил. Когда Лена забрала руку, из волчьей пасти свисало нечто вроде бальной перчатки (желеобразной), и было с чмоканьем всосано внутрь.

– Всегда мечтал понаблюдать процесс кормления собой голодных духов, – хмыкнул Иннокентий. – Как я вижу, твоё альтер эго водворилось у руля? Мне нравится результат. Теперь выполни… небольшую просьбу: возьми к себе ворона. У господина Ван Юна он не прижился. Возможно, кровное родство действительно имеет значение.

Лена устроилась амазонкой на волчьей спине и нашарила в пустоте длинную сигарету. К сожалению, вместо ведра с попкорном материализовалась ерунда, которую пришлось незаметно счищать с колен всю оставшуюся часть разговора.

– Я знаю, давать объяснения не в твоих правилах, – сказала она, чопорно сложив губы, – но на этот раз придётся.

***

Холодный кисель отцовского смятения затопил Лену изнутри.

– Папа, извини, не мог бы ты из меня… всё же вылезти, короче?

– Прости, но тогда у нас не получится разговаривать. Постараюсь сдерживать эмоции. Я мог бы считаться редчайшим представителем человечества, свободным от фобий, если б не сотериофобия. До сих пор я самостоятельно справлялся с проблемами, но сейчас вынужден просить тебя попытаться продлить жизнь ворону. Без него я, пользуясь твоей терминологией, рассосусь на запчасти, а я как раз начинаю входить во вкус данного… способа существования. Ещё раз покорнейше прошу…

– Прекрати! – рявкнула Лена. – Просто скажи, зачем ты пустился в идиотскую авантюру с мазью?

Иннокентий мягко обволок её сознание, точно поглаживая (Лена непременно бы замурлыкала, если б умела).

– Моя жизнь и есть идиотская авантюра, дочь моя. В шестьдесят три года немного перспектив, приятных, я хочу сказать, особенно у человека, не пришедшего к консенсусу ни с одной известной ему концепцией загробного бытия. Так получилось, что готовые решения меня никогда не устраивали, не из гордыни, поверь, просто не находилось подходящих, или же я сам для них не подходил. Вот и приходится изобретать собственные варианты развития событий, начиная с момента, когда в годовалом возрасте мне представилась прекрасная возможность разбиться в автокатастрофе, а я создал сущность, позволившую мне выжить.

– Такое вообще возможно – устроить себе ангела хранителя?

– По глупой особенности моего характера, о которой я уже упомянул, только на таких ангелов я и могу полагаться. Кстати, небезызвестный тебе Саша утверждает, что люди сами создают большую часть кишащих вокруг них сущностей. Я бы объяснил это тем, что именно по поводу себя человек способен на наиболее интенсивные переживания, вселенная же значительно меньше нами интересуется, чем принято считать.

– Но мазь-то тут при чём?! – Лена аж на волке от злости подпрыгнула, зверь недоумённо на неё оглянулся. – Только не говори, что разрыл в какой-нибудь китайской могиле эликсир бессмертия. Такие штуки обычно отрываются именно в могилах.

– Бессмертие – не совсем моё амплуа. Не могу сказать, что привязан к жизни, я всего лишь не вижу ей альтернативы. Пока не вижу. Однако, на мой вкус, наш мир излишне материален. Достижение любого желания сопряжено с нерационально высокими затратами на преодоление этой чрезмерной материальности, которую мне всегда хотелось облегчить, дабы, снизив усилия по её преодолению, оставить при себе удовольствия. Каюсь, ленив и сибарит. Но у меня получилось. Не знаю, надолго ли.

– Ага, ты облегчил, не поспоришь! Ваня подсказал? Убью придурка.

– Не стоит. Лет двадцать пять назад мне попались записи некого Лю Цаня, которые тот вёл во время службы личным секретарём начальника уезда Чэнь Си-фана в провинции Гуанси. В ходе расследования по делу о «похитителях кос»…

– …которые на голове? – уточнила Лена.

– Они самые. Периоды «отрезания кос» случались в Китае довольно часто. В различных провинциях люди жаловались, что им обрезали косы, это приводило к упадку сил, обморокам и даже смерти; косы пропадали как в общественных местах, так и у людей, находившихся в одиночестве. Любопытно, но ни одного похитителя так и не удалось поймать, всякий раз пропажи прекращались сами так же внезапно, как начинались. В 1768 году явление приняло особенно широкие масштабы, страну охватила паника. Принялись хватать «подозрительные элементы», особенно если их можно было заподозрить в колдовстве. В частности, задержали троих мастеров мази. Один из них был сборщиком женьшеня, второй – хвороста, третий, подросток, бродягой и, по мнению Лю Цаня, откровенно слабоумным.

Лена поморщилась.

– Тёплая компания, Ваня бы вписался.

– Никто из опрошенных Лю Цанем жителей уезда не сомневался в способности мастеров мази изгонять духов, мутящих рассудок, но все характеризовали их как людей никчёмных, неспособных ни к работе, ни к семейной жизни. Лю Цань пришёл к выводу, что они не видят смысла ни в одном виде человеческой деятельности, более того, создавалось впечатление, будто в тюрьме они находились исключительно потому, что им безразлично, где находиться. Впрочем, однажды мальчик исчез из камеры и объявился в деревне неподалёку. Он не мог объяснить, как это получилось, и умер под палками. Происшествие заинтриговало начальника уезда, присутствовавшего на допросах двух оставшихся мастеров мази и впечатлённого их разговорами, подходящими скорей монахам, чем неграмотным крестьянам. Лю Цань позволил себе игривый комментарий, что, поскольку невозможно допустить знакомство этих людей с какой-либо литературой, резонно предположить обратное: одержимые се, счастливо избежавшие встречи с мастером мази, являются авторами большинства популярных книг, посвящённых духовным практикам.