Сергей Баймухаметов - Призраки истории

• Название: Призраки истории
• Автор: Сергей Баймухаметов
• Издательство: ACT, Олимп
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-046745-7

Призвания варягов не было. Александр Невский — приемный сын хана Батыя. Петр Первый — основатель азиатчины в России. Бездарность Сталина — источник наших бед в великой войне. Исторические расследования Сергея Баймухаметова, несмотря на то что они основаны на исторических источниках, вызывают ожесточенные споры. Осознанно или неосознанно, каждый человек выбирает для себя только ту часть правды, которая ему приятна. Полная правда раздражает всех. Автор расследует ключевые моменты истории от Рюрика до Сталина, книга читается как исторический детектив.

---

Через несколько лет после смерти Ураза кресло и попало в Петропавловский музей. Его продала дочь дяди Ураза, моя двоюродная сестра Венера Мальгаждарова, в замужестве Купкина. Ее муж погиб в автокатастрофе, Венера осталась одна с малыми детьми, в стесненных, как в старину говаривали, денежных обстоятельствах. Было это в 1967 году.

Потомки

Причудливы пути человеческие. Причудливы и ветви единого генеалогического древа.

Дядя Ураз первым браком был женат на грузинке Таисии, вторым — на русской, Надежде Миковой. Его «грузинская» дочь Венера вышла замуж за русского парня Толю Купкина. На ком женились и за кого вышли замуж их дети, я не знаю, но то, что среди потомков главы рода Уак в Петропавловске произрастают сейчас уже внуки Толи Купкина, — точно.

В Подмосковье живет Элик Мальгаждаров, «грузинский» сын Ураза, мой двоюродный брат — прямой потомок старейшин рода Уак. Семья, дети, все у него нормально.

Гражданами Израиля и Германии стали дочери дяди Галижана, младшего внука Идриса-хаджи.

А еще про многих я не знаю. Потерялась совсем связь с двоюродными братьями Валерой Мальгаждаровым и Славой Миковым, с немецкими нашими сородичами…

Каракесеки держатся кучнее. Дети и внуки моих старших братьев — Камена, Амена, Камбара и Жениса — крепко укоренены в казахской почве.

А вот у моего сына Тимура, от брака с Люсей Ступаковой, — прабабка по материнской линии полька Зинаида Яцкевич. Прадед по материнской линии — белорус Иван Ступаков из деревни Ступаки. Они особенно были близки — маленький Тимур и дед Ступаков. Перед смертью Иван Павлович уже не мог говорить, не узнавал никого из многочисленных детей и внуков, но когда увидел Тимура, свет мелькнул в сознании, и он произнес последние слова: «Тимоня… Тимоша приехал…»

По общему согласию Тимур взял фамилию любимого прадеда. И теперь прямой потомок рода Каракесек в девятнадцатом поколении — Тимоша Ступаков.

А недавно Тимур женился. Зовут ее Зарема. Мать — украинка, отец — грек. В общем, род Каракесеков продолжается…

Кстати, Каракесеки в казахской генеалогии еще называются Алим Улы — Дети Алима. Моя теща, бабушка моей дочери Динки, донская казачка Наталья Вениаминовна, в девичестве Алимова, по этому поводу часто шутит: может, и мои предки пришли из ваших степей…

А в общем, если продолжить родословную таблицу старейшин Уаков и Каракесеков, то получится генеалогическое древо с казахско-русско-грузинско-белорусско-татарско-еврейско-польско-немецко-украинско-греческими ветвями. И все эти люди, живущие ныне в разных уголках мира и говорящие на разных языках, — прапраправнуки, потомки Идриса-хаджи, Мальгаждара и Баймагамбета.

Кем они станут, как будут называть себя их дети: казахами, немцами, русскими, евреями… — не в том суть. Каждый человек ощущает себя тем, кем он себя ощущает. Правда в том, что не бывает дороги в один конец. Потомки одного рода становятся детьми разных народов и даже говорят на разных языках. Но точно так же в начале начал, когда складывался единый народ, он ведь сливался из десятка племен и наречий.

И потому история каждого человека, рода и народа не может быть и не есть только их достояние. Она создается и пишется всеми и принадлежит всем. То есть человечеству.

Это ведь так просто.

Глава 33 Лютые звери

В 1920–1921 годах в Западной Сибири и Северном Казахстане заполыхало крупнейшее восстание крестьян против коммунистов. Восстание, о котором никто ничего не знает. О котором в официальной истории упоминалось вскользь как о «кулацком мятеже». Один только Александр Исаевич Солженицын нет-нет да напомнит молодым современникам о неподнятом пласте нашей истории.

Поразительно! Представьте себе, что мы бы ничего не знали о крестьянском восстании на пространствах, к примеру, от Воронежа до Москвы! А ведь так и было. Начавшись в городе Ишим Тюменской области, мятеж заполыхал по всей Западной Сибири и Северному Казахстану, по тысячекилометровой(!) железнодорожной линии Омск — Петропавловск — Курган — Челябинск! А с севера на юг — от Петропавловска до Салехарда!

Суть в том, что, поставив на грань голода Центральную Россию, большевики тотчас же ринулись в Западную Сибирь и Северный Казахстан — вот где можно взять хлеб и мясо! А брали его просто — посылали вооруженные отряды. Называлось — продразверстка. Но тутошний мужик — человек вольный, еще не был замордован властью до полной апатии. Естественно, он взялся за вилы и обрезы. Восстание вспыхнуло моментально, чуть ли не сразу во всех городках и селах. Это была истинно крестьянская война, с налетами на станции, разрушением железнодорожных путей — символов государственного продвижения вглубь их исконных территорий. Да не только станции. Было два центра мятежа — Ишим в Тюменской области и село Соколовка Северо-Казахстанской области.

Повстанческая бригада двинулась на штурм Петропавловска и 13 февраля 1921 года вошла в город, захватила исторический центр — Соборную площадь, Вознесенский проспект. Но к вокзалу, главной цели штурма, пробиться не смогла. Повстанцев остановили бойцы Первого коммунистического батальона у стен тогдашнего консервного завода, ныне мясокомбината. А через день подошло подкрепление из Омска, и 16 февраля повстанцев из города выбили.

Повторю: это было крупное восстание, которое полыхало от Омска до Челябинска. И тем не менее о нем никто не знает. Тамбовский и Кронштадтский мятежи утаить было невозможно. А тот, далекий «Ишимско-Петропавловский мятеж», наглухо замолчали.

Теперь уж не помню где, но я встречал невнятные упоминания, что именно Ишимско-Петропавловское восстание окончательно склонило Ленина к переходу на новую экономическую политику, на замену продразверстки продналогом. И в этом есть своя логика. Почти одновременно происходившие Кронштадтский и Тамбовский мятежи еще можно было списать на тогдашнюю политизированность матросов и влияние на крестьян эсеров. Но восстание сибирских мужиков, которые двумя годами ранее против Колчака выступали!? Значит, довели, допекли мужика продразверсткой! Значит, надо менять…

В редких сохранившихся свидетельствах, прошедших сквозь идеологическую мясорубку, большевистские комиссары изображались голубями, радетелями за благо и живот народный, добытчиками хлеба для голодающих рабочих, а восставшие — «кулаками», которые готовы были сжечь хлеб, но не дать его «рабочим». В общем, зверье с дрекольем.

Пройдет время. (Уже прошло.) Придут другие. (Уже пришли). И напишут другую историю. Где благостные мужики с крестами и иконками на шее защищали исконно крестьянские ценности, исконную, народную нравственность и благочестие от христопродавцев-комиссаров. Уже написано! В газете «Известия», например, как-то опубликовали портреты лидеров белого движения с подписями: «русский генерал», «русский адмирал», а портреты большевиков просто с фамилией. Как будто они инопланетяне какие, не из русского хаоса вышли…

А лютовали — все! И власть коммунистов, и восставшие против нее! Ох как лютовали!

Сейчас я приведу выдержки из документов, которые знают очень немногие. Быть может, единицы. А может, вообще, кроме меня, никто не знает. Это происходило на моей родине, в любимых мною селах, на моей реке Ишим, где мы с друзьями детства ежегодно разбиваем палаточный лагерь!

«Тов. Мисюта изрублен топором, шашками, исколот штыком, с отрубленными пальцами и перерезанным горлом…»

«Отрублены обе ноги и одна рука. Выколоты глаза. На груди — десять штыковых ран».

«Восстанцы, раздев т. Дорского, стали медленно проводить над ним казнь. Пороли живот, резали части тела, ломали руки, размозжили голову, а потом, не найдя на теле места для побоев, вывезли и бросили в поле…»

«Убиты: Разин, Яронин (по некоторым источникам — Еронин. — С.Б.), Снитков, Шашланов, Гришенко, Розенберг, Филькенберг, Новицкий… Выворочены руки и ноги, выколоты глаза, на спине вырезаны звезды и полосы…»

«Им закричали: «Эй вы, коммунисты, вам хлеба не надо, спойте «Интернационал» — и будете сыты… Били кольями, вилами и топорами. Кричали: «Не стреляйте, не тратьте на них пули…» А тех, кого не добили, довели до Ишима и спустили в прорубь…» (Живыми! — С. Б.)

«Настоял убить коммунара С. Власова, которого нагим клал на бревно и бил колом по животу, а также выкалывал пикой глаза».

«Вырезали у зараженного сифилисом кусок зараженного мяса и затерли под кожу Зелинского».

А вот действия власти:

«Приказ Сибревкома… Жители сея и деревень, расположенных на десятиверстной полосе по обе стороны от железной дороги, несут ответственность жизнью (! — С. Б.) и имуществом за целость железнодорожного пути и телеграфной сети…»

Ничего страшнее и подлее этого не может быть. Власть по-бандитски брала в заложники мирное население. Получается, что группа мятежников налетела, разрушила пути, оборвала связь, а потом приходят чекисты, красноармейцы и расстреливают за это мирных мужиков и баб?!