Александр Тавровский - Исповедь пофигиста

• Название: Исповедь пофигиста
• Автор: Александр Тавровский
• Издательство: Пионер, Астрель, ACT
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006285-0

Игорь Лукацкий — он же Лука, он же Рыжий — личность катастрофическая. В недавнем прошлом — личный шофер племянника Папы одной из мощных киевских группировок, а нынче житель известного во всей Европе немецкого курортного городка Бад Пюрмонт. Бывший сирота, перевозчик наркотиков, временный муж «гэбистки», поджигатель собственной дачи и организатор покушения на жизнь родного отца — он все делает шутя. Слушать его интересно, жить с ним — невыносимо. Познакомьтесь с ним, и вы весело проведете несколько часов, но не больше. Потому что он — бомба замедленного действия, кнопка на стуле, конец света в «отдельно взятой стране»…

Как быть, если Родина там, куда тебя уже не тянет? Подумаешь! Сделал «райзе-аусвайс», доставил себе маленькое удовольствие — стал гражданином мира. Лукацкий — гражданин мира! Не смешно. Но теперь меня на Украину не пустят: я для них изменник Родины, хуже москаля. Как же я теперь со своими бандитами видеться буду? Ну накрутил, Рыжий, не распутаешь! Так! Спокойно, еще спокойнее. Успокоился… упокоился. Хэлло, Рыжий!

---

Словом, машин нет, дорог нет, и меня, Рыжего, тоже нет. Что может быть хуже?

Я не помню, когда родился. Об этом должна знать моя мама. Потому что когда она меня при живом отце отдавала в детдом, а я был тогда в первом классе, ее не могли не спросить об этом.

Зато я помню другое, дико интересное и важное. Как Большой Взрыв. Как сотворение мира. Как конец света в отдельно взятой стране.

Короче, мой самый первый рейс, в натуре. Представляете: голая земля и никаких бандитов, абсолютно никакой культуры. А Министерство культуры уже есть — в Киеве. И в автопарке этого министерства стоит моя первая в жизни казенная машина — «газончик».

Посылали меня тогда недалеко. А далеко слать было некуда: голая же земля! Я возил по Киеву тетрадки, ручки, снабженцев. Диспетчер у нас была Наташа, толстожопая такая, симпатичная девка лет тридцати пяти или больше. Вся в собственном соку, хоть облизывай. Коля Бакалов, мой наставник, за ней еще приударял. Конечно, если бы у меня была такая… Но все это фигня, первобытные инстинкты.

Захожу я как-то в диспетчерскую. А Наташка говорит:

— Рыжий! Есть рейс на конец недели. Надо в музыкальное училище привезти стулья из Черкасс, всего двести двадцать километров. Рискнешь?

Ничего себе: «всего»… Это уже дальняк, почти заграница, двойная оплата. Большой Взрыв и начало жизни…

Взял я путевку и пошел собираться. Поменял масло, свечи прочистил, будку впервые помыл. Взял теплую куртку, еды набрал. Вдруг там жрать нечего: Черкассы же!

Вспомнил, что у меня в Черкассах есть друг, к нему и поехал. А у нас в автопарке один чувак тоже решил двинуть в Черкассы, к теще погостить. Ему в Черкассы, и мне в Черкассы. Попутчики.

Короче, сели мы в машину в пять утра. А он еще взял с собой две бутылки вина в дорогу, он же бывалый водитель. Чего, говорит, тут ехать? Два-три часа, и мы там. Я ему не поверил: за два часа Вселенную не проедешь. Никак.

Ну, выехали все же. «Газончик» мой старенький. Я как притопил километров пятьдесят пять, местами семьдесят! Но больше семидесяти не шел. Дорога дальняя, украинская… Вдруг рассыплется?

О, «газон» мой — это вообще кошмар! Когда я его получал, была синяя будка, синяя кабина. Нет, синяя кабина и серая будка. И написано на ней было… вообще ничего. Это потом, когда я уже по дальнякам наездился и меня приставили «Укрконцерт» возить, я в эту будку кинул ковер, перекрасил ее в синий цвет и на ней крупно написал: «Укрконцерт Лукацкий». Чтоб знали. Мне тогда все разрешалось: куда хочу, туда и заезжаю, под все знаки, в гостиницы, в тупики. Концерт!

Отъехали мы от Киева километров тридцать, стали на стоянку. Кругом поля, лето и никого. Жара.

— Ну что, — спрашиваем друг друга, — бухнем?

— Давай!

Разлили по стаканам. Парень этот никуда не спешит, я тоже тепло одет — можно посидеть. По стакану вмочили, закусили. Куда ехать? Заночуем? Давай.

Ну что? В «газоне» спать неудобно. Я вытащил спальный мешок. Постелил возле машины. Рядом камень стоит… не, не надгробный… Колонка и русско-украинское поле. Все. Утром мы встали, пепси попили со «сникерсом» и, кажется, поехали.

Приезжаем в Черкассы в воскресенье утром, к обеду. Прихожу к другану. Он встретил, обрадовался, мороженым угостил. Он в общежитии жил, а возле общежития такой крутой спуск. Я машину поставил на спуске рожей вниз. Ночью еще выходил посмотреть — стоит? Стоит.

В понедельник выхожу на улицу, подхожу к машине… ехать… Етить твою мать! У меня челюсть и все внутренние органы упали до пола.

Короче, под движком такая лужа масла! Все масло выкапало, а у меня в запасе только два литра на долив. Нету масла больше. Открываю капот: что случилось? А я в машине тогда хорошо знал только баранку, педали газа и тормоза… Ну, и что мотор спереди, а будка сзади. А я ж не в Киеве, не в родном автопарке, не с кем посоветоваться. Друг убежал на работу, и бати рядом нет. Хотя он в машине тупой.

Мне надо на мебельную фабрику за стульями ехать. Меня ж уже трое суток нигде нету…

Думаю: так, спокойно! Нужно сейчас все размерить своими силами, все учесть. Масло уже не собрать, оно по асфальту вниз стекло. И я принимаю единственно верное решение: раз ремонта мне не избежать, я переодеваюсь, натягиваю шорты джинсовые. Были штаны как штаны, я их обрезал по моде и распушил по краям. Куртку напялил бывшую джинсовую, но без рукавов. Мы рукава пилой отпилили, а края потом сами распустились. Куртка вся в наклейках, вся в дырках, такая, короче, крутая, рабочая, вся промасленная. И надеваю поверх всего черный халат, закатываю рукава. Да кому там смотреть? Край города.

Я залез под машину и сразу рукой в масло — бах! Вытер о халат руку и под нос: пахнет бензином. Где же оно смешалось, хрен его знает. Открыл сидушку, а там дурдом! От прежнего хозяина остались запчасти, инструменты, даже презервативы — целая мастерская! Нашел я инструкцию и начал вспоминать, где может масло смешаться с бензином. Чему-то же меня еще и на курсах учили. Тоже постарался припомнить.

Снова открыл капот, вытащил масляный щуп, а оттуда через верх прет бензин с маслом. Капот открыт, машина под углом. Я сажусь, выжимаю сцепление, завожу. Только стартер заработал — у меня из-под ног фонтан бензина во все стороны! Я тут же мотор заглушил. Бензин потек по дороге вместе с маслом — не разберешь.

И что же теперь делать? Сижу, думаю. Меня испуг взял: я же не профессионал, я ничего не понимаю, как может бензин попасть в двигатель? Он же и так в двигателе…

Взял я бумажку, взял ручку, начал рисовать. Нарисовал, порвал, взял отвертку, раскрутил полностью карбюратор. Откуда там бензин? Разрегулировал там все, что можно, повыкручивал форсунки. А они там закручиваются на определенную глубину — хрен теперь так закрутишь. Согнул иглу, прокладку порвал. Волосы у меня и так всегда дыбом, а тут совсем разгладились. Уже десять утра, и где ближайшая автобаза, не знаю.

Стал я делать прокладку из книжки-инструкции. Положил инструкцию прямо на карбюратор, оббил, ножиком подровнял — получилась вроде бы прокладка. Час мастерил, но машина завелась. Я ее тут же заглушил, снова полез в мотор и нашел здоровенную трещину в другой прокладке. Через нее бензин, по моим расчетам, и попадал в масло. Покопался я опять в сидушке и нашел… пять новеньких прокладок. Поставил новенькую. Теперь машина с третьего раза, но завелась. Я ее снова заглушил, чтоб не взорвалась. Вся же в бензине.

Слил все масло, залил последние два литра. Вытаскиваю щуп — опять бензин. Я же еще машину не заводил! Труба! Но что я, зря с этим «газоном» полдня трахался? Опыт все же… Так, соображаю: раз машина стоит рожей вниз, а пробка слива масла сзади картера, значит, полкартера еще со старой гремучей смесью. Надо этот дрендулет поставить наоборот. Ай да Лука, ай да сукин сын!

Я снимаюсь с ручника, спускаюсь с горы до самого низа и делаю такой фигуристый разворот — блеск! «Газон» встал мордой кверху, масло все вылилось. Движок чист, промыт, вся грязь вышла. Ну хорошо, чист-то он чист, а где теперь масло взять? И тут мне в башку пришла замечательная мысль: бабки есть, не пропаду.

Беру ведро пластиковое с крышкой, выхожу на дорогу, поднимаю руку. И так стою с протянутой рукой, долго стою. Наконец останавливается такси. А я в черном халате, шортов из-под халата не видно, весь в масле, как сардины, рожа больная. Таксист, слава богу, не очень испугался:

— Тебе… чего? — спрашивает.

— Братуха, маслица! Выручай. Вот мой «газон». Вот — я. Плачу десять рублей. Вези меня в свой зоопарк и привези назад с маслом. За масло плачу отдельно: трешка за ведро.

В автопарке он вынес мне десять литров чистейшего, как слеза, масла. Я сую ему трешку, не берет! Хватит, говорит, и червонца. Как будто государственное масло ничего не стоит. Тогда я его даже обнял:

— Братан! Батя! (он пожилой оказался). Может, еще встретимся на трассе, я тебя тоже… умаслю!

Я залил масло, и на фабрику. Прямо в этом черном халате, под ним — шорты, но ноги голые тем не менее торчат, на ногах у меня кроссовки, такие старые чёботы. И во всем этом перфекте — прямо на проходную. Захожу в отдел сбыта, там женщины сидели и один мужик. Смотрю, они чего-то странные какие-то. Понедельник же! Но глядят на меня подозрительно.

— Ты откуда… такой?

— Я? Из Министерства культуры!

— Да?.. Ну, давай накладную.

Я накладную ка-а-ак развернул, а она вся промаслилась и просвечивает насквозь — ни хрена не разберешь. Ни стульев, ни всего! Короче, писец накладной. Я у них спрашиваю, что в таких случаях делают? А их начальница стонет:

— В первый раз такой случай пришел. Значит, первое — иди и помойся, мы тебе такому стульев не дадим. И сними свой дурацкий халат — это второе. Министр!

Я говорю:

— Счас!

И снимаю халат, а там еще хуже: эти шорты драные и жилетка — вообще труба! Черная, без пуговиц, такая… с бахромой. И ноги голые, волосатые.