Жорж Сименон - Мегрэ

• Название: Мегрэ
• Автор: Жорж Сименон
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2001

---

Оставаться на месте им было нельзя. Эжен и марселец все равно не посмеют уехать, покуда не узнают, к чему привели их старания. Они сделали еще один большой круг по своему кварталу, хотя в ночной тишине работающий мотор легко было обнаружить. На этот раз они промчались вдоль бульвара в нескольких метрах от Одна. Мегрэ затаил дыхание — он ждал выстрелов.

«Они вернутся, — подумал он. — И уж тогда…»

Он поднял товарища по несчастью, перенес через бульвар и уложил в тени газона, за деревом. Машина действительно проехала снова. Не найдя беглецов, Эжен остановился в ста метрах от них. Они с марсельцем коротко посовещались, и результатом этого явился отказ от дальнейшего преследования.

Одна стонал, метался, и газовый рожок освещал большое кровавое пятно на том месте, где он рухнул.

Оставалось только ждать. Мегрэ не осмеливался оставить пострадавшего и отправиться на поиски такси.

Не хотел он и звонить в дома по соседству — это вызвало бы скопление зевак. Но прождал он всего минут десять. Мимо проходил полупьяный алжирец, которому комиссар не без труда втолковал, что тот просто обязан пригнать машину.

Стояли холода. У неба был тот же ледяной цвет, что и в день отъезда из Мена. Порой со стороны Северного вокзала доносился свисток товарного состава.

— Больно, — жалобно простонал Одна и впился в Мегрэ взглядом, словно ожидая от комиссара лекарства от своих страданий.

К счастью, алжирец выполнил поручение, и вскоре появилось такси, но водитель проявил осторожность:

— Вы уверены, что это всего лишь несчастный случай?

Он долго не решался заглушить мотор и помочь Мегрэ.

— Если у вас есть сомнения, везите нас в полицию, — отрезал комиссар.

Водитель внял доводу, и через четверть часа машина затормозила перед гостиницей «Набережная», где остановился Мегрэ.

Одна, ни на минуту не закрывавший глаз, наблюдал за людьми и предметами с такой неизбывной кротостью, что это не могло не вызвать улыбки. Ошибся на его счет и гостиничный дежурный.

— Похоже, ваш приятель малость не в себе.

— Вполне возможно. Его сбила машина.

Пострадавшего отвели в номер Мегрэ. Комиссар заказал рому и велел принести салфеток. Ни в какой иной помощи он не нуждался. Чтобы не разбудить постояльцев в соседних комнатах, он разулся, снял пиджак, отцепил воротничок, закатал рукава рубашки.

Полчаса спустя он все еще трудился над распростертым на кровати обнаженным и тощим телом Одна, на икрах которого до сих пор оставались следы подвязок от носков. Больше всего пострадало колено. Мегрэ продезинфицировал и забинтовал рану. Залепил пластырем несколько незначительных царапин и наконец влил в глотку раненому целый стакан спиртного.

Радиатор отопления был раскален. Занавеси остались не задернуты, и в окне виднелась луна и кусочек неба.

— Ну до чего сволочные у тебя приятели! — неожиданно вздохнул комиссар.

Одна, указав рукой на свой пиджак, знаком попросил сигарету.

— Меня сразу насторожило, что у тебя самого встревоженный вид. Ты предчувствовал, что они тебя подловят.

Глазами, ставшими уже не такими бегающими, официант из кафе недоверчиво следил за Мегрэ. Раскрыв наконец рот, он первым делом осведомился:

— Вам-то что до всего этого?

— Не дергайся — голова у тебя еще не совсем в порядке. А что мне до этого — скажу. Какой-то мерзавец, которого ты знаешь, завалил Пепито, боясь, что тот расколется насчет Барнабе. Около двух часов ночи этот мерзавец разыскал тебя в «Табаке улицы Фонтен».

Одна хмуро уставился на стену.

— Вспомни-ка! Кажо вызвал тебя на улицу. Попросил толкнуть типа, который с минуты на минуту выйдет из «Флории». Из-за твоих показаний последнего и засадили. Допустим теперь, что он из моей родни…

Прильнув щекой к подушке, Одиа пробормотал:

— На меня не рассчитывайте.

Было примерно четыре утра. Мегрэ сел рядом с кроватью, щедро плеснул себе рому и набил трубку.

— Время поговорить у нас есть, — заверил он. — Я посмотрел твои бумаги. У тебя пока что всего четыре судимости, и те несерьезные: карманная кража, мошенничество, участие в налете на виллу…

Собеседник комиссара притворился спящим.

— Но вот беда: еще одна судимость означает, если не ошибаюсь, пожизненную ссылку в колонии. Что скажешь?

— Отстаньте. Я спать хочу.

— А я тебе не мешаю. Но и ты мне не помешаешь говорить. Я знаю, твои приятели еще не засветились.

Сейчас они все устраивают так, чтобы завтра, если я назову номер машины, владелец гаража заявил, что их автомобиль всю ночь безвыездно простоял у него.

Распухшие губы Одиа растянулись в блаженной улыбке.

— Но одно я тебе все-таки скажу: я накрою Кажо.

Всякий раз, когда я хотел кого-нибудь накрыть, я добивался своего. Так вот, когда Кажо влипнет, влипнешь и ты, а уж тогда не обижайся…

К пяти утра Мегрэ допил вторую порцию рома, а воздух в комнате посинел от трубочного дыма. Одиа столько раз перевернулся в постели с боку на бок, что в конце концов сел, на скулах у него проступили красные пятна, а глаза заблестели.

— Не Кажо ли подстроил то, что произошло нынче ночью? Похоже, верно? Эжен в одиночку до этого бы не додумался. А если так, ты должен понимать, что твой хозяин не прочь от тебя избавиться.

Кто-то из постояльцев, разбуженный нескончаемым монологом Мегрэ, постучал об пол ногой. Комиссар снял жилет — ему было жарко.

— Дайте и мне рому.

В номере был всего один стакан, и оба пили поочередно, не слишком обращая внимания на количество поглощенного спиртного. Мегрэ непрерывно возвращался к своей мысли:

— Я прошу немногого. Признай только, что сразу после смерти Пепито Кажо зашел за тобой в «Табак».

— Я не знал, что Пепито мертв.

— Вот видишь! Значит, ты, как и сегодня, был в «Табаке» с Эженом и, конечно, с глухим коротышкой, содержателем борделя. Кажо заходил в кафе?

— Нет.

— Значит, постучал в окно. У вас должен быть условный сигнал.

— Ничего я не скажу.

В шесть небо посветлело. По набережной пошли трамваи, и буксир огласил реку пронзительной сиреной, словно собирая растерянные им ночью баржи.

Цвет лица у Мегрэ стал почти таким же ярким, как у Одиа, взгляд — таким же оживленным.

— Хочешь, я по-дружески расскажу тебе, что будет теперь, когда ваши знают, что ты был здесь и мы поговорили? При первой же возможности они опять возьмутся за свое и уж на этот раз тебя кончат. А чем ты рискуешь, заговорив? Тебя ведь нужно только прикрыть, продержав несколько дней в тюрьме. Когда всю банду возьмут, тебя выпустят, и дело с концом.

Одиа внимательно слушал. И словно давая понять, что не отвергает категорически замысел собеседника, процедил как бы себе под нос:

— В таком состоянии, как сейчас, я вправе требовать помещения в тюремную больницу.

— Безусловно. А ты же знаешь, какая санчасть во Френе. Получше любого госпиталя будет.

— Посмотрите, не распухло ли у меня колено.

Мегрэ послушно снял повязку. Колено действительно распухло, и Одна, трясшийся над своим здоровьем, с тревогой ощупал опухоль.

— Как по-вашему, не отрежут мне ногу?

— Ручаюсь, что через две недели ты будешь здоров.

У тебя небольшое воспаление суставной сумки.

— А!

Одна уставился в потолок и пролежал так несколько минут. В одном из номеров зазвонил будильник. По коридорам зашуршали шаги персонала, приступающего к своим обязанностям, затем с лестничной площадки донеслось нескончаемое шарканье сапожных щеток.

— Ну, решил?

— Не знаю.

— Предпочитаешь пойти под суд вместе с Кажо?

— Мне бы водички.

Одна нарочно тянул время. Он не улыбался, но ему — это чувствовалось — нравилось, что за ним ухаживают.

Мегрэ помалкивал. Со спущенными подтяжками он расхаживал по номеру, делая все, чего требовал раненый. Горизонт порозовел. Солнечный луч лизнул окно.

— Кто ведет следствие?

— Комиссар Амадье и следователь Гастамбид.

— Хорошие ребята?

— Куда уж лучше.

— Признайтесь, я чудом уцелел. Чем меня зацепило?

— Левым крылом машины.

— Вел Эжен?

— Он самый. Марселец сидел рядом. Кто он такой?

— Молодой парень, всего три месяца, как здесь. Раньше работал в Барселоне, но, похоже, ему нечего там больше делать.

— Слушай, Одиа. Играть и дальше в прятки нет смысла. Я вызываю такси, и мы едем вдвоем на набережную Орфевр. В восемь появится Амадье, и ты вывалишь свой товар.

Мегрэ зевнул. Он вымотался до того, что с трудом выговаривал слова.

— Почему молчишь?

— Ладно, едем.

Через несколько минут Мегрэ умылся, привел себя в порядок и распорядился, чтобы им принесли завтрак.

— Понимаешь, в твоем положении тюрьма — единственное место, где ты можешь быть спокоен.

— Амадье, это такой высокий, всегда бледный, с длинными усами, верно?

— Да.

— Совершенно его не знаю.

Восходящее солнце наводило на мысль о домике у Луары и удочках, ожидающих на дне лодки. Может, это было следствие усталости, но в один прекрасный момент Мегрэ захотелось все бросить, он удивленно воззрился на Одиа, словно забыв, что тот здесь делает, и запустил пятерню себе в волоса.