Журнал Поляна - Поляна, 2013 № 03 (5), август

• Название: Поляна, 2013 № 03 (5), август
• Автор: Журнал Поляна
• Издательство: Русская редакция
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2013

Независимый литературно-художественный журнал, публикующий произведения современных российских и зарубежных писателей. Представляет поэзию и прозу, публицистику и эссеистику, литературную критику и воспоминания, основанные на реальных исторических событиях. Вы узнаете о литературных новинках, откроете новые имена, ощутите пульс современной российской литературы. Кроме того, на страницах издания — полемика и независимый взгляд на развитие литературы, широкая палитра мнений и подробное освещение современных тенденций. Среди авторов как известные литераторы, так и молодые талантливые сочинители. Журнал адресован широкой аудитории.

---

Защитник страусов долго созерцает «Подсознание» и шепчет уважительно «уау», «уау».

Через час-полтора шатания по музею начинаешь приятно шалеть. На ходу заваливаешься влево, в сторону левого полушария мозга. Это оно ведь, кажется, отвечает за творческие способности. Или правое? Не помню. У меня, точно, левое. Потому что именно оно болит с перепою и чешется перед помывкой.

Ты выходишь из Музея Современного Искусства Города N и тупо стоишь у выхода, на улице с названием комбинированного нервно-паралитического газа. Стоишь, прислонившись левым творческим полушарием к скульптуре, изображающей какого-то странного голого человека, прикрывающего причинное место стоевровой купюрой. Человек похож на Зураба Церетели в горячке. Называется: «Объединенная Европа». Не понял.

Какие еще музеи есть в городе N? Музей женских очков. Музей кошачьего корма. Музей кислородных подушек. Музей рисунков левшей-параноиков города N. Наверное, здесь много левшей-параноиков, носящих женские очки и питающихся кошачьим кормом. Нет, сеанс музеетерапии окончен.

Чу! Проехал знакомый велосипедист в чалме. Здравствуй, исламист-велосипедист!

Ты гуляешь, растопырив свой зонтик, по дождливым улочкам европейского города N. В самом-самом центре Европы. Уже темнеет. Вот собор. Секс-шоп. Ратуша. Все та же бабушка с мопсом и совком. Бабушка все такая же резвая. Мопс все такой же бодрый. Совок все такой же полный. Все тот же наркоман в обломовском халате крадется по стеночке из аптеки в паб. Тихая растаманская музыка льется вместе с дождиком из паба. Цветочный магазин. Лужа у магазина, похожая на вмятину от Плейшнера. Цветы в окне явочной квартиры. Пора в паб.

В пабе никого. Ты берешь кружку настоящего европейского пива, которое изготовлено из отборного солода золотыми руками пивоваров города N в самом центре Европы. Паботерапия должна продолжаться не менее трех часов. По кружке на час.

Через час в паб забегает бабушка с буклями, совком и мопсом. Она залпом выпивает стакан местного портвейна, занюхивает мопсом и убегает в дождливый вечер.

Через два часа в паб заползает наркоман. Некоторое время он шатается у стойки, а потом уползает в сторону аптеки, забыв халат на стойке.

Через три часа, ближе к полуночи, в паб заезжает исламист-велосипедист. Он выпивает рюмку водки, говорит «добре» на языке урду и уезжает в дождливую ночь.

Судя по всему, в полночь должна явиться тень Плейшнера. Но ты ее не будешь ждать. Сеанс паботерапии окончен.

Чавкая по вмятине от Плейшнера, ты уходишь в свой уютный номер, в полном интеллектуальном и духовном тумане автоматически включаешь платный канал, закрываешь глаза. И под приглушенный свет электросберегающих лампочек, которые мой народ назвал лампочками Анатольича, под не слишком оживленную возню и похрюкивания неодетых телегероев — засыпаешь.

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Ночью по улице проезжают с громкими вопросительными стонами мотоциклы. Но ты их не слышишь. Тебе снятся твои добрые друзья: исламист, наркоман, бабушка, местный Церетели с купюрой наперевес. Может присниться что-нибудь не слишком тревожное. Например, мысль: а где же защитник страусов? Да, где он? Почему его не было в пабе? Не случилось ли чего-нибудь ненароком у бесполого лысяя?..

На следующий день надо повторить. Посетить, скажем, музей леворуких параноиков. Сходить в паб. И так несколько раз.

Через четыре-пять дней, проведенных в городе N, летя в самолете в город-герой и город-трудоголик Москву, вы чувствуете такой прилив энергии, какой не испытывали никогда. Ваше левое (или правое) творческое полушарие от предчувствия творческих удач звенит, как улей, и чешется, как лишай.

Мой последний сеанс евротерапии произошел в апреле прошлого года. Но это был уже не маленький город N, а столица крупного государства Европы. Меня пригласил в Берлин мой друг Йенс Обель. По-русски он говорит лучше меня. Еще он знает три языка, включая хинди. Уникальный человек.

Йенс раньше учился в Москве на философа-марксиста, а сейчас он — безработный, хотя по-прежнему убежденный марксист. Йенс уже пятнадцатый год живет в Берлине на пособие по безработице, которое в три раза больше моего университетского профессорского оклада. Его квартира — в районе Кройцберг. Это что-то вроде нашего Бутово. Йенс ищет работу с немецкими насточивостью и педантизмом, перед которыми я преклоняюсь. Он ищет ее лежа на диване. В халате цвета содержимого совка бабушки с голубыми буклями. Рядом на стуле — новейшая модель ноутбука, взятая в кредит. На десять лет. Под два процента. Большую часть времени Йенс изучает потолок. Или дремлет. Иногда с томным стоном, похожим на Обломовское «Заха-а-ар!», припадает к ноутбуку. «Опять нет работы!.. Майн Готт!» — шепчет Йенс и впадает в дремоту. У него трехкомнатная квартира общей площадью 120 кв. м. После моей однушки — просторно. Мне была выделена комната. В ней телек, диван, аквариум с пираньями, компьютер и большой плакат с изображением Че Гевары.

В первый день моего пребывания в Берлине часов в 11 утра, Йенс проснулся и застонал: «Вова-а-ан!» Я пришел. Йенс попросил меня сбегать за пивком. Я сбегал. Как говорится, метнулся кабанчиком. Но сам пить не стал: хотелось все-таки трезвым и бодрым побродить по Берлину. Я тут бывал, но уже давно, лет десять назад. Йенс со мной бродить по Берлину наотрез отказался. Он выпил пять бутылок «Эрдингера», на минуту прильнул к ноуту, сказал «Снова нет работы! Майн Готт!» — и заснул. А я пошел по Берлину.

Берлин — город большой. Но народу тут живет мало. На почти 1000 кв. км (890,8) — немногим более 3 млн человек. Это просто неприлично. Самое сильное впечатление от Берлина — огромное количество пустого места. Русский глаз радуется. Ширь, мощь, раздолье. На месте снесенной берлинской стены и бывшей «нейтральной» зоны — пустыри. Аккуратные такие, немецкие пустыри. Можно сказать, поля, степи. Особенно пустыристо-степист, конечно, Восточный Берлин. Йенс, восточноберлинец, говорит так: «Карл Маркс написал две книги — Капитал и Манифест коммунистической партии. Капитал достался Западному Берлину, Восточный остался с Манифестом».

В Берлине тихо и спокойно, терапийно. Три машины у светофора где-нибудь на Унтер-дер-Линден или на Фридрихштрассе здесь называются Ужасной Пробкой. После Москвы здесь чувствуешь себя в Обломовке. Берлин — это и есть Большая Еврообломовка. В Обломовке, как мы помним, все спят и едят. Иногда — после еды и перед сном — коллективно ржут до слез. То же — и в Берлине.

Спят здесь фундаментально. Ночной жизни хватает, но — для особо желающих. В Берлине я впервые за год основательно отоспался. Сны здесь снятся хорошие, здоровые. Например, как красивая толстая тетя, улыбаясь, ест большое красное яблоко, а потом, заразительно смеясь и подмигивая тебе, говорит что-нибудь очень правильное, положительное и жизнеутверждающее, например: «Дас ист апфель. Йа, йа».

Едят здесь много, вкусно и дешево. Если кто-то хочет поправиться, причем почти на халяву — добро пожаловать в столицу объединенной Германии.

В Берлине можно смело много кушать, потому что в Берлине же нельзя не заниматься спортом. Спорт, опять же, дешев до изумления. Например, Йенс в своем родном Кройцбергском Бутове имеет абонемент в фитнес-центр. Правда, не ходит. Некогда. Надо искать работу. Фитнес, как в Москве: ежедневно с 6.00 до 24.00, бассейн, зал, сауна, всякие включенные в стоимость йоги, аквааэробики и прочее. За месяц надо заплатить 50 евро. То есть: 1,67 евро в день. Меньше 60 рублей. В моем московском «Кимберли-лэнде» за одно посещение берут 1500 руб. А «ленивый и нелюбопытный народ» все равно идет.

Если вы проживете в Берлине, скажем, две недели, то можно изловчиться все музеи посетить бесплатно. Потому что обязательно есть какой-нибудь вечер, например, воскресный, когда все бесплатно. Надо только проследить информацию. И даже если небесплатно, то общий билет в большинство музеев даст вам скидку раза в три-четыре. Вообще здесь все помешаны на скидках, льготах и бонусах. Даже, к примеру, если вы поедете на местной электричке не один, а впятером, вам полагается скидка за коллективизм.

Берлинец — это гомо халявус. Более трети жителей этого прекрасного города, особенно восточной его части, «манифестной», живут, как и Йенс, на пособия и, что называется, в прибор не дуют. Им, говоря языком гениального бородача, нечего терять, кроме собственных пособий. А потерять они их не могут, даже если захотят: права человека!

Итак, берлинцы все время спят, едят, ищут работу и занимаются спортом. А еще они все время ржут. В смысле — острят. А что еще делать при такой славной жизни? Очень многие берлинские достопримечательности имеют, так сказать, смеховые переименования, клички. Памятник Фридриху Великому — «Старый Фриц». Новые здания, писки архитектурной моды, — «Комод», «Стиральная машина» и т. п. Самая высокая телебашня в Берлине названа берлинцами Телеспаржей.