Кеннет Балмер - Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

• Название: Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов
• Автор: Кеннет Балмер
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0290-3

Издательство «Северо-Запад» предлагает познакомиться с творчеством английского писателя Кеннета Балмера, до сих пор не переводившегося на русский язык.

Нашим любителям фантастики его имя знакомо лишь понаслышке. Известный фантаст, редактор и издатель, писавший под разными псевдонимами, он всегда удивлял читателя разнообразием своей тематики.

---

Все столпились вокруг Джарфона, со страхом внимая его словам. Лица людей осунулись, а рты широко раскрылись. Все понимали, что где-то здесь рядом находится логово тайных сил, ожидавших причитающейся им жертвы. Одни начали собирать фрукты, другие принялись наполнять бутыли водой, двигаясь торопливо и порывисто, словно готовясь к последней церемонии в своей жизни.

— Все время, пока я был… там… в моей голове неотвязно вертелось одно глупое воспоминание. Я постоянно думал о наших садовниках, — неожиданно закончил Джарфон из Тривеса.

Уолли медленно встал и, прихватив с собой компас, обошел кругом здание с шестью колоннами. С каждым его шагом стрелка неизменно поворачивалась, безошибочно указывая в самый центр постройки. Значит…

Значит, пришло время доказать, что он усвоил уроки Керима. Джек взглянул на Кроча, старину Кроча, огромного, грубоватого добряка, стойкого воина с кавалерийскими ногами и лицом ребенка, испуганного страшным сном и с тревогой ожидающего появления неведомых ночных демонов.

Это надо было делать быстро или не делать вовсе.

Джек потрогал рукой колонну, ощущая ее твердость и вещественность, и занес ногу. Он видел, как все уставились на него, двигаясь словно в замедленном фильме, скованные липкой паутиной времени. И он ступил на мозаичный пол.

XIV

Потеря ориентировки сперва привела Джека в полное смятение. Когда же он снова ощутил себя Джеком Уолли, то обнаружил, что пребывает в состоянии свободного падения посреди просторного, ярко освещенного помещения. Да, это была невесомость. Чувство, знакомое каждому, кто хоть раз побывал в космосе, но насколько же оно должно было потрясти Джарфона из Тривеса! Цепляясь за стойки и маневрируя, Джек разглядывал незнакомые, но пугающе близкие щитки с приборами, шкалы, органы управления, переднюю панель и пульт компьютера.

Кибернетика, с которой он ознакомился благодаря небрежной любезности господ Хардакра и Глоссопа, едва ли могла помочь ему в этот ответственный момент. Но все же Джек сумел распознать кресло и пульт оператора и разобраться в общей схеме, пусть даже только с позиций обыкновенного потребителя.

Он проплыл через комнату и уселся в кресло. Привязных ремней не было.

Перед ним простирались ряды шкал и измерительных приборов — именно эти «лица» с раскачивающимися носами и узорами вместо ушей и глаз Джарфон из Тривеса описывал с таким неподдельным ужасом. Из осторожности Уолли не прикасался ни к каким рычагам управления, которыми изобиловали широкие подлокотники кресла. Ему надо было сперва разузнать повадки этого монстра, а затем уж пытаться установить контроль над ним или хотя бы просто наладить контакт.

Вдруг прямо внутри его головы раздался шепот — именно такой, каким, по его представлениям, он и должен быть во время сеанса телепатической связи:

— Система функционирует на уровне, составляющем более девяноста девяти целых и девяноста девяти сотых процента от оптимума, и, обрыв, будет увеличивать, обрыв, запрограммированного входа.

— Обрыв? — спросил Уолли, уже вполне подготовившись к общению с коммуникационной системой этой машины. Он был только рад, что ему не придется заниматься пробивкой бесконечных перфолент. Такая работа всегда являлась для него камнем преткновения.

— Какая вам нужна помощь?

— Что такое «обрыв»?

— Вопрос не понятен, обрыв.

Уолли вспомнил о своем художественно исполненном дипломе от Хардакра и Глоссопа, возвещавшем всей галактике, что податель сего Джек Уолли, землянин, был опытным продавцом компьютеров. Что ж, теперь ему представился случай подучиться.

— Ты Пи-Айчен?

— Да.

Разумеется, кто же еще… Спросить, не Бог ли он? Но Пи-Айчен вовсе не был Богом. Он был фантастически сложным и совершенным компьютером. Чего еще мог ожидать от него образованный, или даже полуобразованный, представитель галактики?

Волшебства?

— Сколько тебе лет?

— Вопрос не имеет смысла. Пи-Айчен был. Пи-Айчен есть.

— Когда последний раз с тобой выходили на связь вот так, непосредственно?

— Обрыв. По шкале времени, заданной годичным обращением данной планеты вокруг ее солнца, пятьсот тысяч восемьсот семьдесят два года, двести дней, обрыв, двадцать пять минут и пятнадцать, шестнадцать, семнадцать секунд, обрыв…

— Прекрати считать!

Если год на Кериме примерно равен земному, а Джек полагал такое допущение вполне разумным, то, выходит, Пи-Айчен был древним созданием, очень древним…

Слово «обрыв», без конца вплетавшееся в разговор, беспокоило Уолли. Ему следовало прилежнее заниматься на курсах.

— Ты можешь коротко объяснить мне, как ты создаешь вещи по заказу?

— Вопрос понят. Суть. Матрица каждой вещи, которая может потребоваться людям, хранится в ячейках моей памяти. После поступления запроса и при наличии макета, который выполняет роль ключа, осуществляется передача вещи. Обрыв…

Далее Пи-Айчен пустился в детальные объяснения, которые оставили Уолли безучастным. Не потому, что он не понял сложных научных построений — а он их действительно не понял, — просто все самое важное было уже высказано в первой же фразе. Делаешь макет, обращаешься с просьбой, и Пи-Айчен осуществляет передачу вещи. Вот и все.

Люди, сконструировавшие и изготовившие эту машину, сотворили настоящий рог изобилия. Так что же произошло с ними потом?

— Пи-Айчен терпелив. Пи-Айчен запрограммирован на удовлетворение человеческих потребностей. Пи-Айчен этим и занимается.

— Но где те, кто тебя сделал… самые первые?..

— На этой планете произошли перемены. Появились новые люди, а затем и их не стало. Потом прибыли более молодые люди, они постепенно взрослели, но затем тоже ушли. Теперь этот мир населяют дети.

Дети.

Уолли был слишком поглощен этим кратким и незатейливым экскурсом в историю населения планеты, чтобы испытывать страх. Он наклонился вперед.

Надо было еще узнать то, зачем он, собственно, сюда и пришел.

— Почему дети перестали рождаться на этой планете?

— Пи-Айчен сделал это, обрыв, по доброте своей.

— По доброте? Да что может робот знать о человеческих чувствах?

— Пи-Айчен запрограммирован. Обрыв, обрыв, обрыв.

— Запрограммирован! — Уолли разозлился. — Что ты заладил-то одно и то же — «обрыв, обрыв»? — Он угрожающе выставил вперед указательный палец. — А я думаю, ты просто убиваешь людей для того, чтобы затем пустить в атаку свои безмозглые механизмы и захватить планету!

— Обрыв… — начал было Пи-Айчен, но Уолли разгневанно продолжал:

— Ты замыслил покорить планету с помощью роботов, вот чем ты на самом деле занимаешься, Пи-Айчен!

— Обрыв, обрыв, — зашептал голос в сознании Джека. — Обрыв, неправда. Обрыв. Утверждение неправомерно. Обрыв, обрыв, обрыв. Экстраполяция указывает на легкий конец человечества. Все просчитано наилучшим образом, обрыв, и со всех точек зрения это решение представляется самым подходящим.

Холодный механический голос, звучавший в сознании Уолли, был похож на звук испорченного проигрывателя, бесконечно повторяющего одни и те же бессмысленные слова.

— Кто сбросил бомбу, там, наверху? — жестко спросил он. — Почему ты не творишь еду и питье? Зачем ты запретил рождение детей? Я требую полных и исчерпывающих объяснений! И немедленно!

Все время, пока шел этот призрачный диалог, лампочки загорались и гасли, измерительные приборы указывали величину нагрузки, стрелки поблескивали в дрожащем танце, фиксируя направление энергетических потоков. Вся эта бурная деятельность свидетельствовала о том, что требования стекались к Пи-Айчену со всего Керима. Мужчины и женщины просили о вещах, матрицы которых хранились в памяти машины. Славная система, но… Но какую мрачную тайну скрывал Пи-Айчен? Уолли чувствовал, что какая-то тайна у него была, и упрямо, стыдясь, своей несостоятельности, он пытался добиться как можно большего от этой груды металла.

— Я требую исчерпывающих объяснений! И немедленно!

— Взрыв бомбы, обрыв, явился результатом войны двух противоборствующих идеологий. Не пострадали только защитные экраны Пи-Айчена. Все здания рассыпались в прах. Производство еды и питья запрограммировано, обрыв, только для чрезвычайных обстоятельств, обрыв. В связи с неизбежностью полного уничтожения планеты нет необходимости в деторождении.

Смысл слов постепенно доходил до сознания Уолли. Война превратила город создателей Пи-Айчена в огромную пустыню, которую они видели наверху. Помещение для компьютера, видимо, было упрятано глубоко под землей, хотя единственным подтверждением данной гипотезы служило расположенное на поверхности здание с колоннами. Впрочем — и это, пожалуй, было даже более вероятно — они могли находиться теперь и на орбитальной космической станции, о чем свидетельствовало состояние невесомости.