Ханна Маккоуч - Под соусом

• Название: Под соусом
• Автор: Ханна Маккоуч
• Издательство: «Фантом Пресс»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-86471-373-2

Лейла Митчнер, двадцативосьмилетняя выпускница кулинарной школы, пытается выкроить себе место в сумасшедшем и жестком мире лучших ресторанов Манхэттена. Она знает, что из нее получится отличный шеф-повар, но пока батрачит на босса-женоненавистника, который скорее сделает своим помощником посудомойщика, чем даст женщине возможность проявить усердие в роли шеф-повара. При этом Лейла сознает, что тающий остаток на ее банковском счете не покрывает долг перед соседкой по квартире, но зареклась просить помощи у своей эгоцентричной, многократно разведенной матери — актрисы мыльных опер.

На личном фронте дела обстоят не лучше. Лейлу сводят с довольно славным парнем, но его мокасины с кисточками и корпоративные манеры выдают аристократа «белой кости», а от таких она решила держаться подальше. После долгих неудач Лейла встречает музыканта, который кажется ей богемным прекрасным принцем, однако вскоре обнаруживает, что он просто халявщик, а не партнер. И все же Лейла не бросает поиски настоящей любви и успеха — и в конце концов находит и то и другое там, где меньше всего ожидала.

Свежий, живой голос Ханны Маккоуч звучит со страниц ее книги — очаровательной современной сказки про Золушку, любовь, секс, поваров и большой город.

---

Видимо, мне придется смириться с тем, что Ноэль без зазрения совести продвигает своего желторотого дружка. Отсутствие опыта, да и вкуса, его не волнует. Когда у О’Шонесси выходной, Джейк варганит соте и фактически занял место помощника шефа, поскольку у нас его нет. Я страдаю молча. Терпение, Лейла. Нужно терпеть.

Фрэнк ведет меня в «1492», стильное заведение в Нижнем Ист-Сайде, специализирующееся на тапас[35]. Он выдвигает мне стул, как делал дедушка на Рождество. Старая школа. Мне нравится.

Фрэнк заказывает бутылку дорогой «Риохи», и пир начинается. На столе тарелки с финиками, завернутыми в бекон, норвежские омары с чесноком и маслом, копченая колбаса «чоризо» в томатном соусе и миниатюрная испанская тортилья (картошка, яйца и лук). Перед нами бифштексы с кровью и корзинка с тонко нарезанным, поджаренным до золотистого цвета, хрустящим картофелем. Я рада видеть, что Фрэнк любит поесть, безо всяких там «Это не люблю, а на это у меня аллергия».

— А я надеялся, что в меню будут потроха.

— Любишь потроха? — При одной мысли о телячьем зобе у меня подпрыгивает сердце.

— Обожаю, — признается Фрэнк после глотка вина.

— Я знаю одно местечко, где подают роскошное жаркое из потрохов.

— Ты?

Судя по выражению его лица, он приятно удивлен.

— Моя слабость.

Мы оба обожаем потроха. Я воспринимаю это как добрый знак.

Отрезая от бифштексов по кусочку, мы кладем их в рот, закрываем глаза, как будто умерли и очутились на небесах, жуем и стонем. По задней стенке нёба струится соленокровавый сок.

Фрэнк, оказывается, мечтает о славе. По правде говоря, он просто помешан на карьере, и я его понимаю. Перед моим мысленным взором появляется разворот в «Нью-Йорк таймс», в разделе «Рестораны»: снимок вашей покорной слуги в полный рост, в белоснежной униформе шеф-повара, перед столом с десятком сверкающих ножей. Роковая женщина из мира кулинарии. Заголовок? «СЪЕШЬ МЕНЯ» — нетрадиционный взгляд на жизнь царицы кухни. Автор — Хантер С. Томпсон[36].

Устремления Фрэнка не менее грандиозны. Он хочет быть вторым Бобом Марли — звездой рэгги с «вызывающей, свежей струей», как он выразился, и тут же, слава богу, сам над собой и посмеялся.

— Поддерживаю твои мечты, «белый мальчик»[37], — киваю я.

— Не понял, — хмурится он, — ты что, смеешься? Ты же никогда не слышала, как я пою.

— Не слышала.

Я чувствую себя пристыженной. Не хотела задеть его чувства.

— А я еще и менеджер, — сообщает Фрэнк.

— У музыкантов? — спрашиваю я.

— Да, это мой хлеб с маслом.

— Круто. Я кого-нибудь знаю?

— Слышала о «Бэнг Ми»?

— Нет.

— А о «Станнере»?

— Не-а.

— Эти две группы сейчас зависли, на мой взгляд, несправедливо.

— И ты их проталкиваешь. Здорово!

— Я вроде как трудоголик, — объясняет Фрэнк, слегка смущаясь.

И, надо отметить, не занудный трудоголик, который вкалывает ради кругленькой суммы на счету, а живой, творческий трудоголик, каким в глубине души хочет быть каждый из нас. В двадцать шесть лет он смог найти способ прилично зарабатывать и не бросать искусство. Чем больше Фрэнк распространяется об альбоме, который записывает со своей группой, тем менее блестящей представляется мне собственная карьера на кухне. В искусстве женщин берегут, а не толкают на амбразуру наравне с мужчинами. Распухшие ноги, варикозное расширение вен и ожоги от кипящего масла — вот участь женщины на кухне.

К концу обеда я ненавижу свою работу так, что стараюсь о ней и не думать. Знакомство с Фрэнком дает мне надежду. Иногда, когда все валится из рук, встреча с тем, кого ты искала, может иметь большое значение.

Мы держимся за руки, потягиваем из бокалов густое красное вино и задумчиво смотрим друг другу в глаза. Фрэнк спрашивает:

— Ты веришь в любовь с первого взгляда?

— Как правило, нет, — отвечаю я.

— Я тоже, — он сжимает мою руку, а потом, а потом наклоняется через столик и целует меня в щеку.

Что это значит? Что раньше он не верил, а теперь верит и поэтому сжимает мою руку и целует меня?

Мое сердце растекается по столу, но приятные сюрпризы продолжаются. Фрэнк, оказывается, выпускник университета Брауна, имеет черный пояс по карате, катается на лыжах и мотоцикле, занимается альпинизмом. Чего еще пожелать? По-моему, нечего.

— Мой отец разбился на мотоцикле, — доверительно говорю я: пусть он знает обо мне все.

— Честно? — переспрашивает Фрэнк. — Ты серьезно? Какой ужас. Нет, подожди, ты шутишь?

— Я не каждому об этом рассказываю…

— Какой ужас, — повторяет он. — Хотя… не пойми меня неправильно, это не самая плохая смерть.

— Да, — соглашаюсь я, — если пришло твое время…

— Оно ко всем приходит.

Я, конечно, предлагаю заплатить за себя, но Фрэнк не дает мне даже заглянуть в счет. До моего дома идти пятнадцать кварталов, но нам мороз нипочем. Я приглашаю Фрэнка к себе, согреться, и мы устраиваемся рядышком на диване, прихлебываем ромашковый чай, пока Фрэнк не отбирает у меня кружку. Он гладит мою шею, прикасается губами к щеке. Меня обдает жаром, в висках стучит, между ног горячо и влажно. Фрэнк накрывает ртом мои губы, проводит по ним языком.

Через пять минут мы валимся на диван, запыхавшиеся и потные. Одежда уже мешает, и я не возражала бы от нее избавиться, но Фрэнк вдруг приподнимается на локте и молча смотрит на меня.

— Что-то не так? — спрашиваю я.

Он качает головой с таким видом, будто не верит собственному счастью, и уверяет:

— Нет, все отлично.

После чего садится и отхлебывает из кружки с чаем.

— Думаю, мне надо идти, — говорит он с искаженным, как от боли, лицом.

— Почему? — спрашиваю я в полном замешательстве. Хорошенькое дело — девушка лежит рядом, на все готовая, а он…

— Я не хочу уходить, — Фрэнк встает и надевает куртку, — но боюсь, что если останусь… Понимаешь, я от тебя без ума и не хочу спешить.

Мне приходилось слышать подобные речи, и всякий раз я корчилась от ощущения собственной ненужности, нежеланности. Но только не сейчас. Я убеждаю себя, что Фрэнк выбирает разумный, взрослый путь, а мне давно пора влюбиться в парня, который думает не только о своем причинном месте. Глотнув чая, я встаю и провожаю его к двери:

— Согласна, не будем спешить.

Фрэнк проводит пальцами по моим волосам и мягко массирует затылок, а потом наклоняется и целует меня долго и глубоко. Не будь я такой счастливой, упала бы в обморок.

— Позвоню завтра, — обещает он и, дождавшись моего кивка, бежит вниз.

Пока он спускается с шестого этажа, я сажусь на подоконник, словно Мэг Райан в каком-то фильме Норы Эфрон, и молюсь. Если он посмотрит на меня, это судьба. Сердце бешено колотится. Вот он — прыгает по ступенькам: раз, два, три, четыре — и Фрэнк на тротуаре. Делает два шага в другую сторону (его дом в Ист-Виллидж), поворачивается, неожиданно поднимает голову и, улыбаясь, шлет мне воздушный поцелуй.

Сегодня Ноэль поручил мне картофельное пюре. Впервые он позволил приготовить мне что-то от начала до конца: гарнир для свиных отбивных с имбирной подливой. Самое заурядное пюре приобретает для меня судьбоносное значение. Это способ доказать, что у меня хороший вкус, что я могу приготовить лучшее картофельное пюре, какое Ноэлю доводилось пробовать, что я действительно умею готовить.

Я пропускаю очищенную вареную картошку сорта «Айдахо» через хитрый агрегат, который редко встретишь в домашнем хозяйстве. Это металлическое сито с ручкой наверху; когда ее крутишь, картофель проходит через крошечные дырочки, превращаясь в однородную массу. Я кладу масло, щедро, без опаски пересолить, сыплю соль, — так меня учили во Франции. Разбавляю горячим молоком до нужной консистенции, добавляю еще соли и перца.

Наконец, выложив пюре в кастрюлю, я выравниваю его пластмассовой лопаточкой, крошу сверху сливочное масло и снова сбрызгиваю горячим молоком, чтобы на поверхности не образовалась пленка.

С поступлением первых заказов Джейк принимается расхаживать по кухне с таким видом, точно у него яйца внезапно перестали помещаться между ног. Совсем обнаглел наш практикант: сунет палец здесь, понюхает там, раскритикует рабочие места — как будто он эксперт, а не сопливый недоумок, решивший пару месяцев покрутиться на кухне перед поступлением в бизнес-школу. Джейк берет мою кастрюлю с картошкой, снимает с нее пергаментную бумагу и, прежде чем я успеваю открыть рот, тычет пальцем в безупречно гладкую поверхность. На манер дегустатора вин он пробует пюре на язык, причмокивает, возводит очи к небу и, выдержав паузу, выносит вердикт:

— Мало соли.

Да будет известно, что я (как почти все повара) фанатичка соли. Большинство людей, не связанных с кулинарией, приходят в ужас, увидев, сколько соли я кладу в блюда, но попробовав их, все без исключения соглашаются, что вкус божественный. Приправы — единственное, в чем я чувствую себя уверенно. Никто не докажет мне, что я в них не разбираюсь.