Владимир Маяковский - Стихотворения (1928)

• Название: Стихотворения (1928)
• Автор: Владимир Маяковский
• Жанр: Поэзия
• Год: 1978

---

ДОБУДЬ ВТОРОЙ!

Рабочая
             родина родин —
трудом
            непокорным
                               гуди!
Мы здесь,
                мы на страже,
                                      и орден
привинчен
                 к мильонной груди.
Стой,
         миллионный,
незыблемый мол —
краснознаменный
гранит-комсомол.
От первых боев
                         до последних
мы шли
             без хлебов и без снов —
союз
        восемнадцатилетних
рабоче-крестьянских сынов.
В бой, мильоны!
Белых —
               в помол!
Краснознаменный,
гордись, комсомол!
Довольство —
                       неважное зрелище.
Комсомольский характер
                                        крут.
Комсомолец —
                        это застрельщик
в борьбе
              за чистку
                             и труд.
Чтоб веник
                  мильонный
старое смёл —
краснознаменный,
мети, комсомол!
Красным
              отчаянным чертом
и в будущих
                    битвах
                               крой!
Зажгись
             рабочим почетом!
На знамя —
                   орден второй!
С массой
               мильонной
сердце само —
краснознаменный,
вперед, комсомол!

«ТЕЛЕВОКСЫ»? ЧТО ТАКОЕ?

Инженером Уэнслеем построен человек-автомат, названный «Телевокс». В одном из отелей Нью-Йорка состоялся на днях бал, на котором прислуживали исключительно автоматы.

Из газет.

С новым бытом!
Ну и фокусы:
по нью-йоркским нарпитам
орудуют —
                  «Телевоксы».
Должен сознаться,
ошарашен весь я:
что это за нация?
или
       что за профессия?
Янки увлекся.
Ну и мошенники! —
«Те-ле-воксы»
не люди —
                  а машинки.
Ни губ,
           ни глаз
                       и ни малейших
признаков личны́х.
У железных леших
одно
        ухо
              огромной величины.
В это
         ухо
что хочешь бухай.
Каждый
             может
                       наговориться до́сыта.
Зря
      ученьем
                    себя не тираньте.
Очень просто
изъясняться
                    на их эсперанте.
«До
      ре
          ми» —
это значит —
                      — «Посудой греми!
Икру!
         Каравай!
Крой, накрывай».
Машина подходит
                              на паре ножек,
выкладывает вилку,
                               ложку
                                         и ножик.
Чисто с машиной.
                             Это не люди!
На ложку
               для блеску
                                 плевать не будет.
«Фа
       соль
               ля,
соль
        ля
            си»
то есть —
                «аппетиту для
гони рюмашку
                       и щи неси».
Кончил.
            Благодарствую.
                                     «Си
                                            до» —
вытираю нос,
                      обмасленный от съедания.
«Си — до» —
                      это значит —
                                            до
свиданья.
«Телевокс» подает перчатки —
                                                  «Прощай».
Прямо в ухо,
                    природам на́зло,
кладу
         ему
               пятачок на чай…
Простите —
                   на смазочное масло.
Обесславлен бог сам
этим «Телевоксом».
Брось,
          «творец»,
                         свои чины;
люди
         здесь сочинены:
в ноздри
              вставив
                           штепселя,
ходят,
          сердце веселя.
Экономия.
                 НОТ.
Лафа с автоматом:
ни — толкнет,
ни — обложит матом.
«Телевокс»
                  развосторжил меня.
С детства
                к этой идее влекся.
О, скольких
                   можно
                              упразднить,
                                                 заменя
добросовестным «Телевоксом».
Взять, например,
                           бокс,—
рожа
        фонарями зацвела.
Пускай
            «Телевокса»
                                дубасит «Телевокс» —
и зрелище,
                  и морда цела.
Слушатели спят.
                           Свернулись калачиком.
Доклады
              годами
                          одинаково льются.
Пустить бы
                   «Телевокс»
                                     таким докладчиком
и про аборт,
                   и о культурной революции.
Поставь «Телевоксы» —
                                       и,
                                          честное слово,
исчезнет
               бюрократическая язва.
«Телевоксы»
                    будут
                              и согласовывать
и, если надо,
                     увязывать.
И
   совершенно достаточно
одного «Телевокса» поджарого —
и мир
          обеспечен
                           лирикой паточной
под Молчанова
                         и
                            под Жарова.
«Телевокс» — всемогущий.
                                            Скажите —
                                                              им
кто не заменим?
Марш, внешторговцы,
                                   в Нью-Йорк-Сити.
От радости
                  прыгай,
                              сердце-фокс.
Везите,
            везите,
                        везите
изумительный «Телевокс»!

БЕЙ БЕЛЫХ И ЗЕЛЕНЫХ

1

Жизнь — фонтан.
                            Открывайте и пейте-ка!
Забульбулькало в горлышке узком.
Обнимай
               бутылки,
                             поэтика!
Вторьте
             пробкам,
                           театр и музыка!
Заучена
             песня
                       раньше азов,—
поют,
         кутежами бало́ваны,—
как Аристотель,
                         мудрец-филозо́ф,
про́пил
           свои
                   панталоны.

2

Душу
         пуншем
                      и шуткой греючи
над омаром
                   с фарфоровых блюд,
ты спроси
                 Александр Сергеича:
— Что вы любите? —
                                   «Я?
                                          Люблю —
и блеск, и шум, и говор балов,
и в час пирушки холостой
шипенье пенистых бокалов
и пунша пламень голубой».
Прекрасной
                   дамы
                            тень сквозная
мелькнет
               в бутылочной длине,—
а пьяный
               Блок
                       бубнит:
                                   «Я знаю,
я знаю — истина в вине».
Пенится
              бокал золоторунный…
Петербурговы буруны
черных
            роз
                  намели пучки…
«И тотчас же в ответ что-то грянули струны,
исступленно запели смычки».
А Северянин
                     в эти
разливы струн
                        и флейтин
влез
        прейскурантом вин:
«Как хорошо в буфете
пить крем-дэ-мандарин».
Сдавались
                  флейты
                               пастушеским дудкам;
колючками рифм,
                            как репей,
Сергей Есенин
                        пристал к проституткам:
«Пей, выдра, пей!»
Куда пойдешь?!
                          И годы назад
Маяковский
                   мечтал и мяк,
сидел
          в пролетавших ночах,
                                             «глаза
уткнув
           в желтоглазый коньяк».
А «Травиаты»
                      из театров,
                               «из маленьких и больших,
расканареивались
                             по воздушной волне…
Пей
       и подпевай,
                          безголос и фальшив:
«Налейте, налейте бокалы полней!»
Пока
        заморские
                         шипучие три́нкены
лакали
            дворяне,
тянул
         народ,
                   забитый и закриканный,
бочки
         разной дряни.
Попы поощряли:
                          «Терпите, братие,
пейте,
          причащайтесь, как велит вседержитель.
На Руси
             веселие пити,
не можно
               без водки
                               жити».
И под скрип телег,
                             и под луч луны
пили
        и зиму и лето…
Аж выводились
                         под Москвою
                                              белые слоны
и змеи —
                зеленого цвета,

3