Ларри Коллинз - Горит ли Париж?

• Название: Горит ли Париж?
• Автор: Ларри Коллинз
• Издательство: ДЭМ
• Жанр: Публицистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-85207-015-7

«ДЭМ» впервые публикует книгу Л. Коллинза и Д. Лапьера «Горит ли Париж?», волнующую, полную драматизма документальную повесть о чудовищном плане Гитлера разрушить Париж и о том, как сотни людей боролись за спасение города.

Для широкого круга читателей.

---

Крюз встал, кивком поблагодарил Бендера и хозяина дома и бросился к велосипеду. Через несколько минут запыхавшийся Крюз влетел в убежище Шабан-Дельмаса. «Скорее, — вымолвил он, — мы должны предупредить союзников. Хольтиц получит подкрепления. У него приказ взорвать Париж!»

35

С рассветом машины 2-й бронетанковой дивизии начали движение под сенью столетних дубов насквозь промокших лесов Рамбуйе, направляясь в сторону столицы Франции, которая была теперь всего в двадцати мучительных милях. На гребне холма, сразу по выезде из этого древнего охотничьего заповедника властителей Франции, в наброшенном на плечи плаще с капитанскими погонами Жак Филипп Леклерк наблюдал за выдвижением своих первых подразделений.

Леклерк начал наступление, разделив свои силы на три колонны, которые продвигались к юго-западной части столицы, образовав фронт шириной в 17 миль. Первая, и самая слабая из них, под командованием майора Франсуа Морель-Девиля, должна была выполнить отвлекающий маневр вдоль оси, намеченной командованием V корпуса: через Трапп, Сен-Сир, мимо величественного Версальского замка и далее в город через Севрские ворота. Ее задачей было «произвести шум», убедить немцев, что здесь и наносится главный удар. Вторая, под командованием подполковника Поля де Ланглада, двигалась в пяти милях к юго-востоку от оси наступления Морель-Девиля через роскошные зеленые долины Шеврёз к Туссю-ле-Нобль, Вилакубле и далее к городу через Ванвские ворота. Основной удар Леклерк наносил третьей колонной под командованием полковника Пьера Бийотта, которая должна была прорываться строго на южных подступах к городу через мрачные промышленные пригороды Лонжюмо, Антони и Френе, и затем в столицу через южные, Орлеанские ворота.

В эти первые утренние часы, когда немцы почти не оказывали сопротивления, продвижение 2-й бронетанковой выглядело как бесшабашный парад через море доведенных до экстаза сограждан, буквально заполонивших дорогу.

Повсюду на их пути выстраивались толпы соотечественников — ликующих, размахивающих флагами, поющих, плачущих. Женщины и девушки на ходу цеплялись за борта грузовиков, чтобы одарить своих освободителей градом цветов, фруктов, поцелуев, вина и слез. Жан Рене Шампьон, француз из Мексики, управлявший танком «Морт-Омм», увидел, как ему отчаянно жестикулирует пожилая женщина. Он приоткрыл смотровую щель, и в отверстие скользнул пакет. В нем была кастрюлька с фаршированными помидорами. Лейтенант Ален Родель поймал на лету жареного цыпленка и бутылку шампанского, которые метнул ему в танк какой-то булочник. Некоторым достались подарки попроще, но не менее трогательные, как, например, капралу Клоду Адею, выдернувшему из рук застенчивой девчушки трехцветный букетик.

На запруженных улицах Орсе лейтенант Анри Карше, прикрепивший к ветровому стеклу фотографию сына, которого он никогда не видел, внимательно вглядывался в попадавшихся по пути женщин и детей. «Ты знаешь, — сказал он своему водителю Леону Зибольски, — если бы в этой толпе был мой сынишка, я бы его не узнал». Он действительно там был. На следующий день Карше узнает, что его жена и сын Жан-Луи, родившийся 3 июня 1940 года, стояли как раз на этой улице и видели его колонну; при этом Жан-Луи все время теребил мать: «Где папа? Я хочу видеть папу».

К своему изумлению, солдаты 2-й бронетанковой узнали, что телефонные линии, связывавшие окрестности с городом, были исправны и работали. Когда их колонны на какое-то время останавливались, они врывались в дома, бистро и магазины, чтобы набрать номера, по которым не звонили многие годы. Патрик Дешан, покинувший Париж в 1940 году, был одним из первых. «Мама, — весело прокричал он, — доставай шампанское, мы возвращаемся домой!» Некоторые были так ошарашены, услышав знакомый голос, что не знали, что сказать. «Э-э… э-э… — запинался рядовой Этьен Крафт в разговоре с матерью, — это я». Некоторые телефоны не отвечали. Лейтенант Жак Туни узнал от своего дяди, что его отец был арестован гестапо в феврале.

В Арпажоне капрал Морис Бовера услышал, когда его колонна на минуту остановилась, как в доме рядом с его джипом какая-то женщина разговаривала с Парижем. «Мадам, — попросил он ее, — позвоните на Елисейские 60–67 моим родителям». Женщина прервала разговор и тут же набрала его номер. Но в этот момент колонна Бовера двинулась вперед. Через плечо он прокричал: «Мадам, скажите моей маме, что ее сын возвращается домой. Я в полку с черными беретами!»

Через несколько минут в своей квартире по улице Пантиевр, 32, мадам Иветта Бовера сняла трубку и услышала, что ее сын возвращается в «полку с черными беретами». Онемев от радости, она всхлипнула «мерси» и повесила трубку.

И тут мадам Бовера вздрогнула. «Но какой сын?» — вскрикнула она. У де Голля служили два сына мадам Бовера. В течение трех лет она ничего не знала о месте нахождения ни того, ни другого.

Внезапно в это серое, облачное утро в Масси-Палезо, на окраинах Арпажона и в Траппе все три колонны 2-й бронетанковой наткнулись на хорошо закрепившихся и поджидавших их солдат генерал-майора Хубертуса фон Аулока. Почти одновременно двигавшиеся в голове колонн Леклерка части были обстреляны немцами из двухсот тщательно замаскированных орудий 88-го калибра. Парадное шествие 2-й бронетанковой дивизии закончилось.

36

Дитрих фон Хольтиц моментально узнал голос звонившего. Это был краснолицый майор люфтваффе, который три дня назад предложил ему превратить часть Парижа в «маленький Гамбург». Хольтиц ждал его звонка. Он знал, что на этот раз майор звонит не по собственной воле и не по распоряжению своего командира генерал-оберста Отто Десслоха. Он звонил по приказу фюрера. В правом верхнем углу телеграммы, которую Хольтиц получил за завтраком, под своим именем он увидел упоминание воздушного флота № 3. Это был тот инструмент, который Гитлер избрал для исполнения своего приказа о полном уничтожении районов Парижа, удерживавшихся восставшими.

Как Хольтиц и ожидал, майор с первых же слов запросто объявил, что звонит, чтобы скоординировать план «бомбардировки Парижа». Он сообщил Хольтицу, что со времени их последнего разговора был занят в основном эвакуацией самолетов люфтваффе из Ле-Бурже. Поэтому идею, которую он предложил ранее, — о массированной бомбардировке одного из районов города — осуществить уже не удастся.

Вместо этого, поведал фон Хольтицу майор, он теперь планирует один-единственный терроризирующий налет на город. Хольтиц спросил, когда тот собирается его организовать — днем или ночью? Явно раздраженный вопросом парижского командующего, майор ответил: «Ночью, конечно!»

Хольтиц заметил, что Париж уже забит немецкими войсками, и штаб Западного фронта только что сообщил ему, что подходят подкрепления, которые вскоре войдут в город, возможно, в эту самую ночь. Слепой ночной рейд без четко обозначенных целей, язвительно заметил он, «погубит столько же немцев, сколько и парижан». Майор вздохнул. У него нет выбора. Он получил категорический приказ. Воздушному флоту № 3 был отдан приказ бомбить Париж, и у него нет другого выхода, как только исполнять. Поскольку они не могут подставить те несколько бомбардировщиков, что еще оставались во Франции, под удары истребителей союзников, рейд придется совершить ночью. В нынешних обстоятельствах, добавил он, потеря бомбардировщика «будет неизмеримо более тяжелой утратой, чем потеря нескольких человек».

Хольтиц с трудом сдержал гнев. Язвительным тоном он попросил майора хотя бы проинформировать его о дне и времени планируемой акции. Тогда он сможет эвакуировать свои войска из тех зон, которые могут попасть под бомбежку, другими словами, из всего Парижа. Люфтваффе, сказал он звонившему, вероятно, сможет взять на себя ответственность за это перед ОКВ.

Понимая, что разговор зашел в тупик, майор ответил, что он еще раз проконсультируется со своим начальством и лично навестит фон Хольтица во второй половине дня. Тогда же они смогут обсудить детали рейда, который необходимо осуществить как можно быстрее, желательно в эту ночь.

Фон Хольтиц с негодованием повесил трубку. Затем еще раз перечитал последнюю строчку телеграммы, тот самый приказ, по поводу которого звонил майор. «Люфтваффе, — говорилось в ней, — уничтожит любой квартал города, в котором будет продолжаться восстание». Фон Хольтиц пожал плечами. Для этого, с иронией подумал он, майору теперь придется уничтожить большую часть Парижа.

37

На вершине холма за городом Сен-Жермен-ан-Лей, на западных подступах к Парижу, другой немецкий генерал изучал местность в полевой бинокль. У подножия холма в черном восьмицилиндровом «хорхе» водитель генерал-лейтенанта Гюнтера Блюментритта старший сержант Отто Пихлер караулил десять генеральских длиннохвостых попугаев. Как и генерал Монтгомери, Блюментритт обожал этих маленьких птичек. Этот офицер, предложивший две недели назад применить в Париже «тактику выжженной земли в ограниченных масштабах», в это августовское утро решил «из спортивного интереса» немного пощекотать себе нервы. Прежде чем покинуть старое помещение штаба Западного фронта в Сен-Жермене и присоединиться к своим коллегам, которые неделей раньше выехали на север, на новые квартиры под Реймсом, Блюментритт хотел хотя бы мельком взглянуть на первые танки противника, штурмующие французскую столицу.