Диана Морьентес - Испытание чучвств

• Название: Испытание чучвств
• Автор: Диана Морьентес
• Жанр: Современные любовные романы

Приглашаем вас в путешествие по сложной, но увлекательной истории любви, случившейся в наше с вами время в уютном городке на юге России, в Сочи. «Любимая ученица» — это серия книг о жизни. Не о жизни с мифическими героями и сверхчеловеческими препятствиями на пути к счастью. А о нашей с вами жизни; о проблемах, с которыми, несомненно, сталкивались многие из нас. Она — молода и взбалмошна. Упрямство подростка неискоренимо даже с годами, но время берет свое и учит уму-разуму. Он — прекрасен и талантлив во всем;) Проблема только в том, что он старше нее на тринадцать лет. Ах, да! И еще в том, что он — ее учитель физики. Два сильных, упрямых характера, просчитанных с математической точностью, логически продуманная сюжетная линия — в этой книге нет случайных мелочей. Приготовьтесь к тому, что, узнавая Максима и Наташу все лучше, вы будете чувствовать все то, что чувствуют они. Вы проживете вместе с ними десять лет их жизни, побываете с ними в постели, познакомитесь с их друзьями, увлечетесь их карьерами, в полной мере насладитесь красотами шикарного курорта на Черноморском побережье Кавказа… Готовы ли вы оказаться в Сочи?

Казалось, что самое трудное уже позади: он рядом! Но не тут-то было… Проблемы только начинаются!

---

— Может, тебе надо было все-таки соблазнить его по полной программе? — предположил Карен, когда Наташа зашла к нему в гости и поделилась последней новостью.

— А потом он застегнул бы ширинку и пошел домой — к своей девушке? — возопила Наташа. — Благодарю! Один мой возлюбленный уже так сделал! Я не хочу второй раз на эти грабли!

Потом тяжко вздохнула, вспомнив приятное и романтическое прошлое, и призналась:

— Когда у нас все только начиналось, он сказал: «Пока я с тобой не пересплю, думать о тебе не перестану»…

«Напоминаю себе каждую секунду, что никогда ни о чем не жалею… И начинаю сомневаться в этом. Черт возьми, я тоже тебя хочу! Я, почему-то, уверена, что ты будешь намного смелее, чем Саня, и намного внимательнее, чем Карен.

Что ни делается, все к лучшему. Да, да… Только и думаю о том, как мы поднялись бы ко мне, замкнулись у меня в комнате, как раздели бы друг друга… Хочу быть твоей! Хочу, чтобы ты делал это так, как тебе нравится — уверена, мне будет хорошо уже только оттого, что это делаешь именно ты… Ты, действительно, доставишь женщине удовольствие уже одним присутствием в ее постели… Не могу представлять себе эти сцены — слишком тяжело. И отвлечься — тоже не могу.

Может, зря отказалась? Даже если бы это был первый и последний секс в нашей с тобой жизни, я, по крайней мере, знала бы, что такое секс с тобой.

Ты единственный мужчина, не С КОТОРЫМ я хочу, а КОТОРОГО хочу.»

* * *

Карен сказал, что дням его жизни начался обратный отсчет. Боль была такой сильной, что утренняя инъекция наркотического вещества переставала действовать уже к обеду, и Карен просыпался от мучений, поэтому врачи увеличили дозировку вдвое. Впрочем, через два дня Наташе уже пришлось бежать в аптеку за дополнительными обезболивающими средствами.

Он совсем не был похож на себя в начале лета — худой, лохматый, сутулый… На улицу он уже не выходил — не потому, что не мог, а потому, что не хотел пугать прохожих своим видом. Только каждые два дня по утрам сестра возила его в больницу. Наташа сделала ему стильную и модную стрижку, но потухший взгляд зажечь не могла никак. Девушка ушивала его одежду и предупреждала, что эти швы легко будет распороть, когда он выздоровеет и снова наберет нормальный вес. От новой одежды по размеру парень наотрез отказывался.

Наташа просыпалась в 9 утра и поднималась к нему домой. Карен отдал ей свои ключи, чтобы она отмыкала дверь сама. Девушка готовила ему разные вкусности по рецептам Максима — лишь бы Карен хоть что-нибудь ел. Покупала журналы, и друзья вместе читали их. У Карена постоянно возникали грустные мысли, и Наташа терялась — что лучше: дать ему высказаться или запретить подобные размышления. Выслушивала и пыталась переубедить, как она умеет это делать. Карен улыбался, и Наташа делала вывод, что день прожит не зря.

Наташа восхищалась мужеством друга — когда он оставался один, она не раз заставала его плачущим, но в присутствии Наташи и своей семьи Карен делал вид, что ему уже лучше. Неутомимо подбадривал маму и сестру, старался научить отца разбираться в компьютерах, говорил всем комплименты — причем, явно от всего сердца.

Вчера Карен, сидя на полу и листая худыми костлявыми пальцами страницы очередного журнала, вдруг прошептал:

— Жизнь каждого из нас может закончиться в любой момент… А мы об этом даже не задумываемся.

Только тогда Наташа заметила, что он совсем не интересуется журналом. Девушка внимательно смотрела ему в глаза, чтобы друг видел, что он не один, и не раскисал. Карен продолжал:

— Спеши жить. Не теряй времени и ничего не бойся.

По его щекам потекли слезы, но он их даже не вытирал.

— Тебе больно? — всполошилась Наташа.

Карен кивнул.

— Дать таблетки?

Парень улыбнулся сквозь слезы. Протянул к ней руки:

— Иди ко мне.

Наташа подошла, села рядом, обняла его.

— Я испортил тебе все лето, — прошептал Карен.

— Я люблю тебя, — ответила на это девушка.

— И я тебя тоже.

Наташа вытирала пальцами его слезы, обнимала его и смотрела в глаза, как бы спрашивая, почему он плачет. Карен долго молчал, потом сказал:

— Я сегодня из больницы приехал, вошел в подъезд. Там, знаешь, дверь в подвал, замок висит. А на замке — капля краски… — он глубоко вздохнул и понизил голос. — Я малым карапузом был, когда эта капля там появилась. Тогда стены в подъезде красили в зеленый цвет и поставили кляксу на замке. Я ростом был до этого замка. И все мне эта капля нравилась, я ее и палочкой ковырял, и пальцем. Потом забыл об этом, вырос. А сегодня иду — и вдруг вижу это пятно, старое, зеленое… Оно так много значит для меня! Прямо аж сердце сжалось. Стены уже сто раз перекрашивали. А там мой отпечаток до сих пор остался. Я больше ничего не успел в жизни… Это единственное «мое», что останется после меня…

Наташа вздрогнула от последних слов, а Карен закрыл глаза, и по его щекам снова покатились слезы:

— Наташка, если бы ты знала, как я не хочу умирать!!!

Сегодня, второго сентября, во вторник, когда она после школы сразу пришла к другу, Карен отчаянно старался выгнать ее. Говорил, что ей нужно делать уроки — читать летнее домашнее задание по литературе. Все ее заверения, что она будет делать это ночью, пролетали мимо Карена. Тогда она придумала хитрый ход. Сказала, что хочет поделиться с ним впечатлениями о том, как прошел сегодня урок физики. Говорила интересно и с увлечением, описывала каждый взгляд учителя на нее, спрашивала у друга совета, как сделать так, чтобы физик расстался со своей девушкой и снова вернулся к Наташе.

Не призналась только в том, что Максим ее сейчас не волновал вообще. Как и учеба или что-нибудь еще. Что самое важное для нее — это отвлечь Карена от негативных размышлений.

В среду он снова повторял, что не стоит портить учебу из-за него. Говорил, что его скоро не станет, а школьные оценки повлияют на ее медаль, к которой она так стремится. Наташа плакала — впервые при нем за последние месяцы — и кричала:

— Мне наплевать на медаль! Если ты собрался умирать, то я не хочу терять ни минуты! Не умирай, и я буду спокойно приходить к тебе пару раз в неделю, как раньше!

Карен тоже плакал. Обнимал ее и говорил:

— Жить так я тоже не хочу. Люди, окружающие меня, это доктора. Все, чем я занимаюсь целый день — пью таблетки и все равно корчусь от боли. Я доставляю столько хлопот людям, которых люблю! А сколько денег мои родители уже выкинули на мое лечение! А знаешь, что будет дальше? Дальше вы будете убирать за мной говно, потому что я даже не смогу добраться до унитаза… И все для чего? Чтобы вы рано или поздно похоронили меня…

Четвертое сентября в Наташиной памяти, как в тумане, с того момента, как она отомкнула входную дверь его квартиры и почувствовала ужасный и сильный запах газа из-за закрытой двери кухни… Помнит, что не растерялась и не ударилась в панику. Открыла окно, быстро закрутила все вентили на плите, вытащила Карена в комнату и позвонила в «скорую». Тело было теплым, но пульс не прощупывался. Плакала и делала искусственное дыхание «рот в рот», как учили в школе. И думала, хотел бы Карен, чтобы его сейчас спасли?

Помнит, что когда приехали врачи, у нее самой уже кружилась голова. Догадалась позвонить его маме…

Утром в пятницу по дороге в школу сквозь слезы увидела в почтовом ящике листок бумаги. Наверно, его туда положил кто-то из родных Карена. Сама она вчера была в таком шоке, что не заметила у них дома на столе кухни два письма — семье и ей…

«Детка, точно знаю, что ты поймешь меня правильно. Мне так же больно, как и тебе. Нет смысла больше мучить близких людей. Прости за гадости, которые тебе сделал, и спасибо за все хорошее, что между нами было. Ты удивительная девушка, мой лучший друг. И прекрасная любовница, думаю, твой учитель много потерял. Жаль, что ты не хотела более серьезных и глубоких отношений со мной. А может, это и к лучшему.

Не теряй времени и не оглядывайся назад. Не живи прошлым — будущее лучше!

Я люблю тебя. Это мой последний поступок, который причинит тебе боль. Прости.»

Как добралась до школы — не знает. На уроках сидела, опустив голову и спрятав слезы за струйками волос. Совершенно не верила в то, что Карена больше нет, но уже чувствовала себя безмерно одинокой. Стоило немного успокоиться, она доставала записку и перечитывала ее — слезы подступали с новой силой, и сопротивляться им с каждым разом становилось все трудней.

Учителя видели, что она плачет и ничего не пишет в тетради, но делали вид, что не замечают этого. Только на физике Максим подошел к ней и поднял за подбородок ее лицо. Смотрел в ее ненакрашенные заплаканные глаза и спросил:

— Что случилось?

— Карен умер, — прошептала она.

И вдруг оттого, что сказала это вслух, сама поняла смысл этих слов. Разрыдалась и бросилась из класса.