Арон Симанович - Распутин и евреи

• Название: Распутин и евреи
• Автор: Арон Симанович
• Жанр: История

---

Симанович Арон Распутин и евреи

АРОН СИМАНОВИЧ

РАСПУТИН И ЕВРЕИ

Воспоминания личного секретаря Григория Распутина

СОДЕРЖАНИЕ

Вместо предисловия Как я попал к царскому двору Старец первая встреча Распутина с придворными дамами Слухи Распутин - любимец царской четы моя дружба с Распутиным Личность Распутина Дом Распутина Распутин кутит Распутин и царская семья Риколай II Два двора Тайна рождения наследника престола Еврейский вопрос Распутин и евреи Николай Николаевич Страдания инородцев Распутин обещает увольнение Николая Николаевича Сила Распутина Дар прозорливости у Распутина Распутин как Врачеватель Витте ищет протекции Распутина Смерть лорда Китчнера Падение министра внутренних дел Маклакова Что может натворить министр внутренних дел Борьба против антисемитской пропаганды Распутинский совет министров Как состоялись назначения министров Распутин-политик Ромнения и надежды Безрезультатная попытка у царя Протопопов - последняя карта Афера сахарозаводчиков Министр-президент в виде приманки Банкир царицы Вторичный арест Рубинштейна План фиктивной революции Покушения на Распутина Заговор против Распутина Преувеличенная самоуверенность Распутина Убийство Распутина Похороны Распутина Завещание Распутина После смерти Распутина Борьба за министерские портфели Борьба Распутина с великим князем

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Единственная цель этих воспоминаний - передать мои наблюдения над бурным периодом русской истории, к которому относится: начало мировой войны, неслыханное возвышение Распутина, гибель Романовской династии и первые раскаты гражданской войны. Я не собираюсь в них делать никаких открытий и никого разоблачать. Я чужд тенденциозности. Я также стараюсь не говорить о делах, в которых я недостаточно осведомлен. Мое повествование о событиях при дворе основывается главным образом на моих собственных приключениях и рассказах Распутина, который меня, как своего доверенного и советчика, посвящал во все, что он видел и слышал, а перед ним царская чета не имела никаких тайн. Царь и царица исповедывались ему, как своему духовнику. Я вполне уверен, что его рассказы соответствовали правде, только по этой причине я осмелился говорить о фактах из интимной жизни царской семьи, которые до сих пор оставались неизвестными. Возможно, что в моем рассказе попадутся некоторые неточности в именах и в мелочах, но я никогда не вел ни записей, ни дневников и поэтому должен был положиться исключительно на свою память. Я полагаю, что будет много попыток поколебать правдивость моего рассказа, но я уверен, что это не удастся. Что касается моей личной деятельности, о которой я рассказываю, то я не выставляю требований признать все мои поступки правильными. Для меня всегда было важно достигнуть цели, которую я себе поставил и считал верной. Я пользовался средствами, которые были под рукой и мне казались наиболее рациональными. Я старался в первую очередь использовать все возможности, которые мне предоставляло мое положение советника и царем назначенного секретаря Распутина.

А. Симонович.

КАК Я ПОПАЛ К ЦАРСКОМУ ДВОРУ

Для начала несколько слов обо мне самом. Более чем десять лет я занимал в Петербурге положение, которое нужно признать исключительным. Впервые в истории России простой провинциальный еврей сумел не только попасть к царскому двору, но и влиять на ход государственных дел. Тогдашние правящие круги, несмотря на их антисемитизм, не были для меня препятствием. Невзирая на то, что я был евреем, а моя деятельность сводилась к попыткам оказать помощь и добиться облегчения моим единоверцам, эти круги все же искали у меня совета и поддержки. Мои успехи в Петербурге обычно приписывались моей дружбе с Распутиным, и принято думать, что Распутин ввел меня ко двору. Это неверно. Дружба с Распутиным, конечно, была для меня очень ценна, но следует признать, что мои отношения с петербургским великосветским обществом установились еще до появления Распутина в столице. Каким путем это случилось, я расскажу позднее. По профессии я ювелир и имел собственное дело в Киеве, но в 1902 году я решил перебраться в Петербург. Жизнь в провинции меня не устраивала. Как все прочие евреи, я подвергался там всякого рода издевательствам и унижениям. Благодаря этому я приобрел большую "опытность" в обхождении с полицией и чиновничеством. Уже в провинции я завязал много знакомств в этих кругах и приобрел известный навык в обращении с чиновничеством и подкупе их. Это имело громадное значение для моей будущей деятельности. В Петербурге мне приходилось неоднократно встречаться с людьми, которым я оказал в провинции немалые услуги и которые мне были благодарны и всегда готовы взаимно услужить. Некоторым из этих людей я обязан своей жизнью и жизнью моих детей. Это было в 1905 году, когда в Киеве был учинен еврейский погром. После моего отъезда в Петербург моя семья осталась в Киеве, где продолжало существовать мое дело. При первых известиях о надвигающейся опасности я поспешил в Киев и стал очевидцем разгрома моих магазинов. Мой управляющий и многие из моих родных были убиты. Моя жизнь, а также жизнь моей семьи были в большой опасности, но руководитель погрома генерал Маврин и киевский полицмейстер Цихоцкий укрыли нас и дали мне с семьей возможность выехать в Берлин. При отъезде мне с семьей пришлось видеть у синагоги трупы убитых во время богослужения евреев. Эта картина произвела на меня неизгладимое впечатление, и еще в Берлине я долгое время не мог ее забыть. Я решил всеми силами бороться за мою жизнь, жизнь моей семьи, моих родственников и за наше равноправие. Когда я вернулся в Петербург и там сошелся с Распутиным, я решил действовать при его помощи, но на свою личную ответственность и без помощи моих единоверцев. Перед общественностью я только теперь выступаю с отчетом и еще раз заявляю, что всю ответственность принимаю на себя и готов к резким нападкам и обвинениям. Моя жена происходила из весьма многочисленной еврейской семьи подрядчиков, и несколько ее родственников жили при содействии Витте в Петербурге, как ремесленники. Они помогли моему переезду в Петербург, а также завязать первые деловые связи. Эти люди были солидными ремесленниками и купцами, которые получала иногда подряды и заказы даже от царского двора. Они вели очень скромный образ жизни и были далеки от столичного великосветского общества. Я же был человеком совершенно другой складки: посещал часто и охотно клубы, варьете и скачки, где я встречал людей самого разнообразного общественного положения. Известно, что страсть к азарту не только очень легко сближает людей, но и заставляет быстро забывать национальную и общественную рознь. Жажда к увеселениям делает людей, поддавшихся влиянию этой страсти, менее разборчивыми при выборе своих знакомств и менее щепетильными к образу и способу изыскания средств для удовлетворения этой страсти. В этой среде я скоро стал своим человеком и сумел использовать завязанные знакомства для расширения моих деловых начинаний. Благодаря моему таланту быстро заводить знакомства и, несмотря на социальную разницу, дружиться, мне удалось в первую очередь поближе сойтись с людьми из придворной службы и заинтересовать их в моих делах. Таким образом, я все более и более проникал ко двору и знакомился с его обыденной жизнью. Я старался быть всячески полезным моим новым знакомым. Мое знание жизни и коммерческий опыт принесли много выгод людям, которые занимали высокое общественное положение, но были в хозяйственно-бытовых вопросах, как то: покупке или продаже каких-либо ценностей или получении кредитов, совершенно беспомощны. Необходимо заметить, что петербургское великосветское общество отличалось особенным незнанием деловой стороны жизни. Исключительное значение имело для меня знакомство с обоими братьями князьями Витгенштейн, служившими в личном конвое императора Николая П. При их содействии я познакомился с очень влиятельной придворной дамой императрицы Александры, княгиней Орбелиани, с кавказскими князьями Уча-Дадиани и Алек-Амилахвари и мало-помалу со всем офицерским составом царского конвоя. Позднее я завязал знакомство со всеми придворными дамами императрицы, известной Анной Вырубовой, Никитиной, госпожой фон Ден и княгиней Астаман-Голициной. Я получил доступ к царскому дворцу и, наконец, был знаком почти со всем придворным штатом. Очень большую ценность имело для меня знакомство с придворным метрдотелем французом Пуансе, который пользовался громадным влиянием среди придворных служащих. Совместно с Пуансе я учредил шахматный клуб, который, в сущности, был карточным клубом. Находившиеся в постоянной денежной нужде князья Витгенштейн были также сделаны участниками клуба. Таким путем я непосредственно заинтересовал многих влиятельных лиц из придворных кругов и свиты царя в некоторых из моих предприятий. Судьба обоих братьев Витгенштейн, родственников Гогенцоллернов очень трагична. Один из них был убит на дуэли из-за одной кокотки, а другой, женатый на известной красавице, цыганке Лизе Массальской, подавился куриной косточкой. Оба были очень дружны с царем и часто участвовали с ним в попойках. После их смерти я принял компаньоном в мой шахматный клуб князя Уча-Дадиани, который находился в особенно хороших отношениях со двором. Он был другом дома княгини Софии Тархановой. Одна дочь княгини вышла замуж за князя Геловани. По желанию Геловани он мною был проведен в председатели моего игорного клуба. Первое мое знакомство с придворными дамами произошло в доме бывшей любовницы Николая II, княгини Орбелиани. В это время она была уже парализована. Невзирая на ее бывшие отношения с царем, она пользовалась благоволением царицы, которая часто брала эту несчастную парализованную женщину в свой экипаж на прогулки. Императрица вообще редко показывала свою ревность, хотя поводов к ней было немало. В доме княгини Орбелиани я впервые выступал как ювелир, продавец и специалист "по бриллиантам". Скоро я им стал необходим. Мне удалось завоевать благожелание и доверие многих высокопоставленных лиц, и я сделался посвященным во многие тайны придворной жизни. Я начал чувствовать прочную почву под своими ногами. Моя самоуверенность росла, в особенности когда я видел, как многим лицам импонировали мои отношения к придворным кругам. Мои просьбы и пожелания стали удовлетворяться в соответствующих правительственных местах. Нашлось уже много людей, которые хотели быть мне полезными и услужливыми. Со своей стороны я также старался быть приятным этим лицам. Через княгиню Орбелиани я был представлен царице. Она как-то вызвала меня во дворец, чтобы посоветоваться со мной о каких-то драгоценностях. Для меня это было очень важно. Царица приняла меня в доме княгини Орбелиани, и наша встреча была очень непринужденной. Я получал от нее неоднократно заказы, которые я исполнял быстро и добросовестно. Императрица оставалась мною довольна и стала мне доверять. Мне была известна ее бережливость, и на продаваемые драгоценности я назначал очень низкие цены. Купивши что-нибудь у меня, она потом справлялась у придворного ювелира Фаберже о цене, и если он удивлялся дешевизне, государыня была очень довольна. Для меня, конечно, было самое важное благожелание царицы. Часто покупала она драгоценности также в рассрочку. Я шел всегда ей навстречу и этим доставлял ей особенное удовольствие. Лица ее окружения также стремились при покупках драгоценностей к уступкам с моей стороны. Я охотно уступал им, чтобы завоевать расположение этих лиц ко мне. Потом уже эти же лица старались сослужить мне.