Александра Анненская - Зимние вечера

• Название: Зимние вечера
• Автор: Александра Анненская
• Издательство: тип. М.М. Стасюлевича
• Жанр: Детская проза
• Год: 1914

---

— Подождите, маменька, если мне удастся кончить курс в гимназии, я еще больше буду помогать вам, тогда уж вам и совсем можно будет отдохнуть! — уверяла Маша.

— Ох, не верится мне что-то этому! — грустно проговорила Ирина Матвеевна.

Глава VII

Ирина Матвеевна сходила к Негоревым, посоветовалась со своими наиболее уважаемыми кумушками и, наконец, хотя с большими вздохами и жалобами, согласилась позволить Маше поступить в гимназию. На вступительном экзамене Маша отвечала так толково, что, несмотря на ее слабую подготовку из некоторых предметов, ее приняли в четвертый класс. Настенька должна была поступить в подготовительный.

— Как же это так! — с неудовольствием вскричала госпожа Негорева: значит, вы будете сидеть не в одной комнате с Настенькой! Ей все же придется оставаться в гимназии одной?

— Я все свободное время буду с ней, — спешила Маша успокоить встревоженную маменьку, — я попрошу классную даму подготовительного класса, чтобы она показывала мне, какие будет задавать ей уроки, я постараюсь устроить, чтобы девочки не обижали ее.

— То-то же! Помните, что мы за вас уж заплатили тридцать рублей в гимназию, a денег даром кидать нам не приходится!

Первое вступление Маши в гимназию было настолько неприятно, что ради него одного многие девочки, вероятно, совсем отказались бы от ученья. Негоревы требовали, чтобы она по утрам заходила за Настенькой и шла в гимназию вместе с ней. Рядом с богатым, даже слишком богатым нарядом маленькой Настеньки, резко бросался в глаза убогий костюм Маши, ее заплатанные полусапожки, ее поношенное платье, ее старая, сильно помятая шляпка, ее черная, порыжелая кофточка. Гимназистки, встретившиеся двум девочкам на лестнице, с удивлением оглядывали их, видимо стараясь догадаться, в каких отношениях между собой находятся эти две новенькие, пришедшие вместе, дружно разговаривающие и так различно одетые. В передней все сомнения рассеялись: Настенька бесцеремонно бросила шляпку, пальто и платочек своей спутнице. Маша заботливо убрала ее вещи, оправила ее платьице и за руку провела ее в комнату подготовительного класса.

— В подготовительный класс пришла новенькая с горничной, — в одну минуту пронеслось по всей гимназии, — и эта горничная также будет учиться.

Когда Маша вошла в четвертый класс, толпа девочек окружила ее.

— Правда, что вы служите в горничных? — спросила одна из них, оглядывая ее с ног до головы.

Маша с удивлением взглянула на спрашивавшую. И в ее глазах, и в глазах остальных девочек она прочла любопытство, смешанное с таким презрением и недоброжелательством, что невольно смутилась, и в то же время ей стало досадно.

— Я не служу в горничных, — проговорила она, как могла спокойно и твердо, хотя голос ее дрожал, — a если бы даже и служила, что же вам до этого? Я выдержала экзамен в этот класс и постараюсь учиться не хуже других.

— Вот прекрасно! Что нам за дело! — вскричала одна из девочек: — очень приятно учиться вместе с горничными и с кухарками.

— Меня непременно возьмут из гимназии, если папенька узнает это! — волновалась другая.

Стройная, изящная блондинка лет пятнадцати, подле которой Маша уселась было, молча отодвинулась от нее, всем своим видом выказывая величавое презрение.

Маша была огорчена и глубоко оскорблена. Уже много неприятностей пришлось ей перенести в жизни из-за своей бедности. Не говоря о всевозможных лишениях, она помнила, как строго гувернантка Светловых преследовала всякую попытку Лизы дружески сойтись с ней, с «прислугой»; как часто приходилось ей простаивать по целым часам в передних заказчиц ее матери, не смея присесть на стул, хотя ноги ее подгибались от усталости; как смиренно должна она была услуживать этим заказчицам, исполнять все их приказания. Часто все это бывало ей неприятно, даже очень неприятно, но никогда не чувствовала она такой горечи, как в эту минуту. До сих пор ей никогда не приходило в голову, что бедный костюм и то зависимое положение, в каком она находилась, лишат ее возможности стать в дружеские отношения с девушками одного с ней возраста, образования и развития. Много силы воли пришлось ей употребить над собой, чтобы заставить себя на время забыть эту неожиданную неприятность и сосредоточить все свое внимание на уроках учителей.

В каждый промежуток между уроками ей приходилось возиться с Настенькой. Избалованная девочка, не привыкшая обходиться без чужой помощи и слышавшая от матери, что за услуги Маши заплачены деньги, требовала этих услуг беспрестанно. То ей нужно было очинить карандаш или грифель, то вытереть доску, то поправить что-нибудь в туалете. В свободное время она не отпускала от себя Машу, так как конфузилась оставаться одна со своими новыми подругами. Маша безропотно исполняла все ее требования, по окончании классов привела в порядок ее вещи, помогла ей одеться и повела ее домой, неся ее сумку.

— Федотова, вы большое получаете жалованье? — спрашивали y нее гимназистки.

— Федотова, попросите y господ, чтобы они хоть купили вам новые башмаки, — говорила одна из девочек, насмешливо поглядывая на ее худые полусапожки.

Маша ни слова не отвечала на все эти колкости и насмешки, но слезы готовы были брызнуть из глаз ее, и она с тяжелым сердцем выходила из того заведения, в которое стремилась с такой радостью, с такими надеждами.

На другое утро, входя в свой класс, Маша заметила, что среди комнаты стоит группа девочек и о чем-то с жаром рассуждает. Она не обратила внимания на их разговор и, довольная тем, что никто не замечает ее, тихонько пробралась на свое место.

— Да ведь это же подло, низко! — горячилась хорошенькая девочка лет тринадцати, которая накануне почему-то не была в классе, по крайней мере Маша не видала ее.

— Конечно, — отвечала более спокойным голосом брюнетка с некрасивым, но энергичным лицом, — это было бы подло, если бы дело шло в самом деле о горничной, о человеке, который должен жить своим трудом. Но ведь ты понимаешь, что это вовсе не то! Эта Федосьева, Федотова, как ее там, не горничная, a просто какая-нибудь приживалка, которая услуживает богатым, чтобы получать от них подачки. Такого рода людей мы, надеюсь, имеем право презирать!

Приход учителя прервал разговор, Маша поняла, что дело шло о ней. Вчера она молчала на бессмысленные колкости, но сегодня, когда ее обвинили в низости, когда ее считали заслуживающей презрения, она чувствовала, что должна говорить, должна оправдаться. Она с нетерпением ждала конца классов, чтобы рассказать свою историю и своей защитнице, и обвинительнице, чтобы выяснить им свое положение и потребовать y них приговора, основанного не на одной наружности. Класс кончился, но едва только Маша встала с места и приготовилась говорить, как в дверях появилась неизбежная Настенька со своим неизбежным:

— Федотова, приди сюда поскорей, мне тебя очень нужно!

Маша должна была отложить свое намерение, должна была идти за избалованной девчонкой и терпеливо заниматься разными пустяками, между тем как руки ее дрожали, a щеки горели от незаслуженного стыда.

Так прошел весь день. После классов Маша вела Настеньку домой, грустно опустив голову, как вдруг сзади нее раздался свежий голосок:

— Федотова, куда вы так спешите? Постойте!

Маша оглянулась и увидела свою хорошенькую заступницу. Ta быстро подошла к ней.

— Мне надо поговорить с вами! — сказала она. — Бросьте вы эту девчонку! — она указала на Настеньку.

— Я не могу, — возразила Маша, — я должна отвести ее домой.

— Федотова, — кричала, между тем Настенька, — перейдем скорей на ту сторону улицы, мне хочется разглядеть ту беленькую собачку. Смотри, какая она хорошенькая, иди живей, a то она, пожалуй, убежит!

И она изо всех сил тащила за собой Машу.

— Да что вы, горничная ее, в самом деле, что ли? — спросила хорошенькая девочка, едва поспевая за ними.

— Почти, — с горечью проговорила Маша, и слезы заблистели на ее ресницах.

Девочка заметила эти слезы, заметила печальное выражение ее лица.

— Вы должны рассказать мне все, — сказала она, с состраданием глядя на нее. — Завтра за классом работы я сяду подле вас, и мы поговорим. Хотите?

— Благодарю вас! — Маша с чувством пожала протянутую ей маленькую ручку, и ей вдруг стало легко на душе.

На другой день за классом работы ей удалось передать Наденьке Коптевой, — так звали ее защитницу, — всю свою несложную историю. Наденька была тронута.

— Но я все-таки не понимаю, — вскричала она, — что вам была за охота принимать предложение этих противных Негоревых! По-моему, гораздо веселее быть швеей, жить самостоятельно в маленькой, светленькой комнатке и работать когда хочется, чем учиться в гимназии, да услуживать вашей Насте.

— Вы так говорите потому, что не знаете жизни швеи, — отвечала Маша, — и не знаете, как тяжело, когда мучат разные вопросы и некуда, и не к кому обратиться с ними!