Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

Заказано помощнику архитектора Иции оградить все нижние окна Женской школы железными прутьями, построить небольшую кладовую для съестных припасов, навес над переходом в ватер–клозет, стеклянные двери в одном месте — все это по просьбе Надежды Такахаси, начальницы школы. Около ста ен будет стоить.

Был из Оосака о. Иоанн Оно. Говорил, что там Церковь мирна, о. Сергий Судзуки в добрых отношениях с катихизатором Фомою Танака, который, к тому же, ныне значительно посмирел; проповедь идет успешно; десять человек недавно крещено; есть и дальнейшие слушатели. О. Сергий только что вернулся из поездки по Церквам, говорил (о. Сергий), что в Химедзи Церковь в очень хорошем состоянии; несколько человек он крестил там.

От меня о. Оно отправился беседовать со своим бывшим стародавним приятелем Араи’ем Цуненосин, с которым еще не виделся по приезде его из Америки. Я предупредил его, что Араи до сумасшествия мистик, что и не удивительно, коли он тридцать лет пробыл в Америке на содержании и под влиянием какого–то завзятого мистика Гарисса.

6/19 марта 1903. Четверг. Кёото, и на пути из него.

Утром прибыл Василий Окамото, бывший начальником плотничьих работ при постройке собора в Токио, укреплявший иконостас там и участвовавший в поднятии колоколов. Я его просил, по пути в Оосака на выставку, остановиться в Кёото и помочь советом здесь по скреплению иконостаса и поднятию колоколов; к первому он опоздал, ко второму как раз вовремя; я ему сдал присмотр за этим делом, за что уплатил его дорожные в Кёото и дал за труд — всего двенадцать ен, а сам был свободен сегодня же оставить Кёото, так как пока здесь делать нечего. Исправление изъянов иконостаса займет недели три, так как поврежденные места нужно четыре раза покрывать составом и давать ему высыхать, могли бы мы приготовить к освящению храма не ранее Вербного воскресенья, но о. Мии просил отложить оное до более удобного времени после Пасхи, так как к Вербному воскресенью, перед Страстной седмицей, неудобно священникам собраться к освящению. Снабдил я остающихся разными наставлениями и распоряжениями, вымерил пространство Церкви и алтаря, чтобы купить в Токио ковер, если найдется, или заказать — всего надо 270 ярдов и 11 ярдов дорожки с амвона до престола (вдвое); — и со скорым поездом в восемь часов шесть минут вечера уехал в Токио. Звонарь Иван (бывший здесь и поваром для меня) остался, чтобы научить звонарному искусству Иова Таката, старика пятидесяти лет, из дворян, человека благочестивого, который попросился в это звание и вместе звание «квайдо–мори» — хранить храм и показывать его желающим видеть, рассказывая по иконам о Христианской вере.

7/20 марта 1903. Пятница. Токио.

В десять часов утра был дома, на Суругадае. Между русскими письмами одно — от некоего послушника Вавилина, из Пекина, да такое безграмотное, что ответ пишет так: «отьветъ». Просится сей ученый муж на службу сюда. Пошлется ему отказ, Преосвященный Иннокентий, конечно, имел в виду для него какую–нибудь службу, когда брал его с собой из России, — пусть ее и исполняет.

Между японскими письмами одно — от старика Филарета Миками из Оосака, что ссорился с о. Иоанном Оно, — пишет, что написанное по поводу прежнего его письма ко мне в «Сейкёо—Еова» убедило его покаяться и примириться с о. Оно и со всеми, он это и делал и ныне обрел покой душевный. Значит, писанье Иисаи Мидзусима приносит пользу.

Молодой кореец, студент Университета в Васеда, K. P. Han, приходил, хочет креститься, завтра в Церкви Коодзимаци, у о. Савабе; вследствие правительственного требования, он, как и другие корейские студенты, возвращается ныне в Корею, не докончивши курса только на несколько месяцев. Пять лет он воспитывался здесь; говорит, как японец, лицо очень умное. Но слушает Христианское учение у диакона Якова Тоохей только с 16–го числа, то есть четыре дня. Я сказал ему, что крещение принимать ему еще рано, пусть едет так домой, а там поучится христианству у о. архимандрита Хрисанфа; и дал ему рекомендательное письмо к о. Хрисанфу и наиболее важные христианские книги на японском языке.

Вечером продолжал перевод Праздничной Минеи с Накаем.

8/21 марта 1903. Суббота.

До обеда обычный перевод. — Приходил с визитом новый секретарь Посольства Борис Константинович Арсеньев, очень симпатичный джентльмен.

От протестантства опять запрос сведений! Reverend Jandis просит сообщить ему, где по всей Японии наши Церкви, где живут наши миссионеры, в каких местах Японии наши Епископы. К счастью, от этого запроса легко отделался. Три года тому назад у нас при книжке протоколов Собора была отлично составленная Исаиею Мидзусима карта наших Церквей. Ныне попросил его прибавить народившиеся после того Церкви и отослал Jandis’y, написав, что миссионеров у нас всего один в Нагасаки, да и тот еще учится японскому языку, епископия тоже одна, в Токио.

9/22 марта 1903. Воскресенье.

Учительница нашей Женской школы, Христина Хасуике, приходила проситься в монастырь. Ей двадцать два года; она — дочь одного бедного здешнего христианина. Спросил у нее: «Отец об этом какого мнения?» Она ответила, что «отец предоставляет ей в этом полную волю». Я сказал ей, что «если в продолжение дальнейших трех лет ее намерение не изменится, то я попрошу принять ее в один из русских женских монастырей. Эти три года пусть будут ей искусом; она свободна, если нынешнее расположение ее изменится, выйти замуж, греха в этом не будет. Но желательно, чтобы она сохранила это ее святое влечение». Бог да поможет ей!

10/23 марта 1903. Понедельник.

Получен ответ от Преосвященного Антония (Храповицкого), Епископа Волынского, на мое письмо, которым я спрашивал: «что за человек о. Пантелеймон, настоятель Мироносицкой пустыни близ Царевококшайска?» Просится он сюда, так нужно было справиться о нем у человека, близко знающего его по Казанской Академии. Преосвященный Антоний хвалит его и уверяет, «что если он приедет сюда, то будет работать с усердием и постоянством». Затем продолжает, что «приедет ли? Когда он терпит незаслуженные обиды от грубого начальства, то присылает и мне иногда, и вот теперь, прошение о переходе, но потом успокаивается, и ему становится жаль своих „черемисов”» и так далее. Стало быть, ждать нечего. Да и не нужно; ему тридцать семь лет, учиться японскому языку поздновато. При том же, бывший поручик артиллерии, богословские предметы едва ли знает так, как коренной духовный, прошедший Семинарию и Академию.

11/24 марта 1903. Вторник.

Так как вчера в здешних магазинах не нашел ковра для Кёотской церкви, которого нужно 270 ярдов, то сегодня отправился в Иокохаму в иностранные магазины, и в них не нашел одного сорта такого количества, поэтому в лучшем магазине Jane and Crawford заказал выписать из Англии, по выбранному рисунку, красного цвета с белыми вкраплинами; цена три ены двадцать пять сен за ярд — дорого, зато прослужит лет двадцать, тогда как дешевый изнашивается года в три–четыре, а японские гоза — в два года, не более, стало быть, в конце концов дорогое оказывается дешевым. На русский взгляд такой ковер покажется излишнею роскошью, но в японском храме, куда входят без грязной обуви и где многие сидят, это не роскошь, а скромная необходимость.

12/25 марта 1903. Среда.

Из Методистской Американской Миссии в Аояма прислали приглашение на выпускной акт в Аояма Гакуин. В виде привлекательности помещено было в приглашении, что доктор Ямакава, президент Императорского Университета в Токио, и доктор Hall, президент Семинарии в Нью—Йорке, произнесут речи. Акт был в удобное время — в два с половиною часа Р. М., поэтому я отправился. Но Ямакава сказал всего несколько слов, да и то по развернутой бумаге, что, мол, «этот момент (окончание курса и получение диплома) очень важный для вас, воспитанников, и потому запомните его навсегда — полезно будет для жизни». Доктор Hall с залихватскими жестами, всплескиванием в ладоши и привскакиваньями, отхватил, действительно, порядочную и длинную речь, но по временам она топила ненужными подробностями, например, что все люди непохожи один на другого, об этом без нужды ораторствовал десять минут, да и заключил скачком: «Почему непохожи?» «Потому что есть Бог, и он этого хотел», ответил он сам себе. Сердцевина речи: «Бог вручил каждому из вас (воспитанников) сокровище, это сокровище — вы сами; Бог дал вам вас самих». Немножко похоже на каламбур. Президент заведения, Ебира, сказал короткое и хорошее напутствие кончившим курс, внушал им «запастись в жизнь мужеством и самоотвержением (юуки и кенсин)». Японка пела два раза: симпатичный и хорошо обработанный дискантик, но такой слабый, что на верхних нотах, где оные случались, совершенной крысой пищала, и неприятно для уха, и жаль становилось ее. Открыт был акт чтением Первого псалма по–японски и молитвой, после чего пропет был, стоя, японский национальный гимн, кончился тоже молитвой. Было множество миссионеров. Доктор Hall — нынешняя новинка в Японии; он путешествовал по Индии, Китаю, ныне в Японии, везде гремит своими речами; везде его нарасхват просят, и он, действительно, блестящий и неутомимый оратор. Тоже порядочная помощь протестантской Миссии эти путешествующие ораторы, а их каждый год несколько случается, и миссионеры умеют отлично пользоваться ими. Боже, что за богатый арсенал средств у Протестантской Миссии!