Иван Саверченко - Канцлер

• Название: Канцлер
• Автор: Иван Саверченко
• Жанр: История

Историческое эссе посвящено государственному деятелю Великого Княжества Литовского Льву Сапеге (1557–1633 гг.).

Занимая в течение жизни важные государственные должности — секретаря, высшего писаря, подканцлера, канцлера, виленского воеводы и великого гетмана, — он сыграл ключевую роль в политической жизни Великого Княжества Литовского. Его дипломатический талант и ответственная государственная деятельность способствовали стремительному росту международного авторитета страны, укрепляли ее безопасность и суверенитет.

---

Лев Сапега и Христофор Радзивилл организовали сопротивление казацким отрядам. Во главе с Николаем Буйвидом и знаменитым кричевским старостой Богданом Соломерецким полки ВКЛ поделом рассчитались с «бунтовщиками» на Буйничском поле, под Могилевом. Главный преступник — Северин Наливайко — был позже пойман и казнен.

Лев Сапега и впредь всегда оставался сторонником сильного правового государства. Об этом ярко свидетельствует то, что он, произнося речь на Варшавском сейме 1597 года, осудил шляхетское восстание, которое возглавили Януш Радзивилл и Николай Зебжидовский. В своей речи канцлер подчеркивал, что ни закон, ни история не дают никому оснований добиваться чего-то от власти с помощью силы.

Лев Сапега, который был могилевским старостой, совершил жесткую расправу над зачинщиками восстания горожан в Могилеве, которое происходило в 1606–1610 годах. К нарушителям закона, кем бы они ни были, канцлер ВКЛ никогда не испытывал ни милосердия, ни сострадания.

VII

Оказавшись на вершине власти, Лев Сапега во многом определял характер государственной политики в духовно-религиозной сфере, в отношениях между государством и церковью. От него зависело достижение согласия между конфессиями, что было делом чрезвычайно сложным. На то время в Беларуси существовало несколько религиозных течений: Католичество, Православие, Протестантизм, Иудаизм и Ислам. Каждое из них имело свои корни, собственную философию и ориентацию на определенный тип культуры. Лев Сапега прекрасно осознавал, что при таком конгломерате конфессий исключительно важно сохранять толерантность, одинаково ровно относиться ко всем верующим, уважать их церковно-религиозные права.

На религиозное положение в ВКЛ чрезвычайно повлияло учреждение в 1589 году Московской Патриархии. Церковные власти Московского княжества сразу же заявили о необходимости объединения под властью Москвы всех православных, в том числе и жителей ВКЛ. Все православные земли провозглашались московскими. Лев Сапега прекрасно осознавал, к чему на практике приведут декларации московских патриархов. А они свидетельствовали как раз о том, что давние претензии Москвы на земли Беларуси приобретают очертания политической программы.

Стремясь оградить интересы Великого Княжества Литовского, Лев Сапега активно поддержал проект региональной унии — соглашения между Православной церковью ВКЛ и Католическим костелом. Он имел целью таким образом сохранить духовно-культурную независимость страны, защитить белорусский народ и верующих от экспансии с Востока.

10 сентября 1595 года Лев Сапега написал чрезвычайно яркое письмо к князю Константину Острожскому, в котором давал князю совет воздержаться от публичных угроз в адрес церковных иерархов. Канцлер настоятельно рекомендовал строптивому князю проявлять сдержанность при подготовке межконфессионального соглашения, советовал не использовать оскорблений в адрес монарха, просил прекратить преследование владимирского епископа Ипатия Потея. Лев Сапега отмечал: «Отношение к церковному объединению — это твое личное дело. Но как можно ругать Папу Римского, называть его антихристом и неприятелем Слова Божьего, оскорблять всех католиков и святую соборную веру, угрожать королю покушением на его жизнь и утратой королевства, приравнивать монарха к еретикам и очернителям величества Божьего! А поскольку король — католик, то пугаешь его тем, что выставишь против него 20 тысяч солдат… Всего этого, мой милостивый господин, не надо делать. А я сам, хотя и добродетельный слуга и кровный вашей княжеской милости, но того одобрить не могу и искренне сожалею, что это от вас исходит».

Канцлер предупреждал Константина Острожского об ответственности и объяснял ему: «Король — верховный господин и защитник всех духовных лиц — как римской, так и греческой веры — не допустит, чтобы кто-нибудь творил зло. Его величество король желает и будет защищать всех от любого насилия, от обид и притеснений».

Ссылаясь на собственный опыт взаимоотношений с Сигизмундом III Вазой, Лев Сапега настоятельно рекомендовал князю Острожскому в сложный для страны период не особо конфликтовать с монархом: «Хоть меня и самого нередко заносит, но сейчас не то время».

Лев Сапега был прав: в любую минуту межконфессиональные недоразумения и религиозные споры в ВКЛ могли перерасти в полную анархию и хаос. Наверное, только своевременные советы канцлера, его решительные действия и срочные переговоры с украинской и белорусской шляхтой остановили князя Константина Острожского от непоправимых действий, спасли на тот момент ВКЛ от гражданской войны на религиозной почве, результаты которой могли быть очень трагическими для всей страны и всего общества.

Лев Сапега принял деятельное участие в Брестском церковном соборе, который проходил 6–8 октября 1596 года. Он присутствовал на нем в качестве королевского комиссара и выступил с пламенной речью в защиту церковной унии.

«Речь на Брестском церковном соборе 1596 года» Льва Сапеги — уникальное литературно-художественное произведение и одновременно раритетный памятник национальной историографии. Она дошла до нашего времени в составе произведения Петра Скарги «Брестский собор и оборона его».

Лев Сапега, выступая от имени королевских комиссаров, озвучивал позицию властных кругов ВКЛ. Выступление канцлера, как следует из текста «Речи…», происходило перед оппонентами унии, на одной из их встреч, куда он приехал с православными и католическими епископами.

Как свидетельствует содержание «Речи…», Лев Сапега прежде всего возмущался позицией киевского воеводы Константина Острожского, который стал на сторону противников унии и организовал параллельный собор. Канцлер снова сдерживал его от агрессивных действий. Он предупреждал Константина Острожского, чтобы тот не ставил себя выше короля, так как является его подданным, не стремился силой решать церковные дела, которые находятся в компетенции духовных лиц.

Лев Сапега наконец отмечал, что он, как королевский комиссар, данной ему властью обеспечит порядок и спокойствие на соборе: «Поскольку Всемогущий Господь Бог является началом и источником всякого согласия и милости, потому богобоязненные и умные люди уважают друг друга в согласии и единении, которое есть матерью всякого добра.

Его милость король был очень рад вашему договору, о котором вы сообщили ему три года назад. Митрополит и все епископы на тот момент достигли согласия, в том числе и ваши милости — епископ львовский и епископ перемышльский. Об этом красноречиво свидетельствуют подписи ваших собственных рук под совместным постановлением.

Вы заявляли, что подданные его милости короля, люди греческой веры, хотят соединиться с католиками, вернуться под власть единого пастыря, не желая впредь помогать новым грекам — цареградским патриархам, отступникам и отщепенцам.

Король никого никоим образом не склонял к такому решению, не подбивал, а тем более — никого не заставлял. Он действительно был очень рад, так как через единение веры много людей становилось на путь избавления, расширялась хвала Богу, укреплялись согласие и единство в государстве его королевской милости, на чем держатся все государства.

Его милость король знал, что о союзе людей христианской веры на протяжении нескольких десятилетий слишком старался киевский воевода (Константин Острожский), который сейчас здесь с нами сидит. Через преподобного отца Поссевина он обращался к Папе Римскому Григорию XIII, прося его, чтобы согласие благополучно совершилось.

Король помнил о том, что его предки — бывшие короли, способствовали единству, совершенному на Флорентийском соборе, решения которого распространялись на их царства. Поэтому его милость король считает большой услугой Господу Богу и всему государству — оживить и обновить ту святую и спасительную связь.

Когда дела пошли дальше, а послы отцов епископов уже вернулись из Рима, господин киевский воевода на прошлом сейме очень просил короля способствовать унии, обещая со своей стороны помощь христианскому согласию. Его милость король любезно позволил осуществить унию между Церковью и Костелом.

Когда прошло определенное время, а сторонники единения не смогли в установленный срок и в определенном месте завершить начатое дело, король опять пошел навстречу желанию киевского воеводы и дал очередное разрешение на созыв собора.

Более того, когда приближалось время проведения собора, господин киевский воевода за несколько недель до его начала направил к королю панов Матея Малинского и Лаврентия Древинского, которые передали королю его сердечную благодарность за разрешение на созыв собора. Через тех своих послов киевский воевода просил о четырех вещах.

Во-первых, чтобы никто не приезжал на тот собор вооруженным и в окружении солдат. Чтобы во время собора все происходило без принуждения и насилия, в покое и безопасности.