Александра Черчень - Закон о чистоте крови. Слуги богини

• Название: Закон о чистоте крови. Слуги богини
• Автор: Александра Черчень
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9922-1842-8

Закон о чистоте крови. Железное правило, алмазная традиция, обычай из которого нет исключения. Но если не хочется? Если не желаешь покоряться строю, приказу, мужчине? Объяснить куда покровитель дела отца может идти со своими предложениями чревато… но и сдаваться Лали не намерена! Вот и посмотрим кто кого! Алмазные традиции могут катиться в каменоломни гномов, железные правила, к ним же на наковальню, а рыжий наг с неприличными предложениями, в восточные нетрадиционные гаремы!

---

Возникает закономерный вопрос… а кто такой проклятый? За что проклятый? И чем он в данной ситуации поможет? И захочет ли помогать? Судя по словам отца — нет, не захочет.

Сплошные «почему» и ни одного «потому».

За час я успела посидеть на подоконнике, разглядывая Нар, главный город нашей Змеиной провинции, потом полежать на кровати, изучая потолочную роспись, на которой неведомый мастер решил запечатлеть не кого-нибудь, а фениксов в крылатой ипостаси.

Фениксов было два, дерево — одно, а морды у пернатых — крайне недовольные, как ни старался художник изобразить томные взгляды, видимо, пытаясь намекнуть зрителю, что это пара, которая вот-вот решит создать общее гнездо. Но то ли их посадили на дерево не в брачный период, то ли это были вообще два самца, но даже нарисованные крылатые твари выглядели злыми и противными, несмотря на то, что внешне были невероятно красивы.

Один — с роскошным красно-огненным оперением, а другой — с багрово-черным. Видать, второй и был призван изображать самца… Красный был явно не в восторге от своей роли самки. Интересно, почему я твердо решила, что это оба — мужчины? Еще в детстве, после того как мне показали эту комнату, так решила.

Пока я размышляла о пернатых, часы пробили семь. Я почти скатилась с постели и, накинув теплую шаль, так как стало прохладно, рванула из комнаты. Коридоры не пугали меня своей темнотой: я прекрасно знала дом и могла найти дорогу даже с закрытыми глазами. Под ногами мягко пружинила ковровая дорожка, щекоча ступни своим ворсом. Что-то я не подумала… Шаль взяла, а сама-то выскочила лишь в широких штанах, тунике и тонких носочках. Ладно… папу ограблю, если что. Хотя в его тапках тем же брауни можно море переплывать. Маленькие они, эти брауни, не больше моего пальца. Но тяжеленькие… Так что с плаванием я, пожалуй, погорячилась. Брауни прибирались у нас дома, это были незаменимые слуги. Из-за веса и магии они могли становиться гораздо больше.

И вот она… дверь в кабинет отца! Я с замиранием сердца ее отворила, приготовившись увидеть невероятное! Ну а как же иначе? С такими-то тайнами вокруг!

Дверь меня разочаровала первой. Противно заскрипела, начисто разрушая волшебство момента. Вторым разочарованием было то, что папа ругался. И даже не на меня. И не на маму.

Папа ругался с попугаем. Попугай отвечал ему презрительным взглядом и ледяным молчанием.

— Это приказ! — провозгласил наг и сложил руки на груди.

Мама только покачала головой и вздохнула.

Попугай же, кстати, сидевший на спинке отцовского кресла, ответил нагу полным превосходства взглядом и неторопливо развернулся к нему хвостом, гордо вскинув голову с красивым хохолком.

Судя по всему, это был ответ. Папа тоже являлся мужчиной сообразительным и понял, что птиц имел в виду.

Попка был красавчик, кстати! Почти весь черный, с переливами цвета красного вина, а в хвосте, маховых и на хохолке — несколько ярко-красных перьев.

— Ой, какая прелесть, — восторженно выдохнула я и с восторгом посмотрела на папу. — Это мне?! Спасибо, спасибо, спасибо!

Попугай стремительно обернулся, смерил меня злобным взглядом, передернулся и вновь вернулся к созерцанию панорамы за окном.

— Да, тебе, — злорадно выдал отец. — Подойди, возьми браслетик.

— Подожди, — отмахнулась я и осторожно обошла стол, приближаясь к нежданному подарку и воркуя: — Какой ты красивый, какой ты хороший…

— Дур-р-ра! — внезапно выдал попугай и отвернулся.

— Это что? — озадаченно вопросила я в пространство.

— Твой диагноз! — «любезно» разъяснил мне этот пернатый суповой набор.

— Познакомься, это Кеша! — просветила Гани, солнечно улыбаясь. — И вам обоим не помешало бы найти общий язык. Кеша, тебе все ясно?

— Нет, — нагло отозвался попугай и для непонятливых уточнил: — Кеша тоже дур-р-рак! — это было сказано с такой интонацией, что почему-то не осталось сомнений: дураки тут — все присутствующие, кроме попугая.

— Да, я вижу, что вы точно поладите, — пробормотала Гани, но тут же снова разулыбалась и, глянув на пернатого, с намеком спросила: — Тебе не надоело текущее положение дел?

— А вар-р-рианты? — недовольно буркнул попугай, но темно-зеленым глазом в сторону наги косился теперь с явным интересом.

— Земляна, — невинно ответила Гаррини и поспешно добавила: — На твой призыв она должна прийти.

— Чтобы окончательно меня укокошить? — скептически склонил голову набок птиц. — Нет, спасибо, мне и так не очень хорошо живется!

— Обратно в анабиоз, что ли? — задумчиво так вопросил папа в пустоту, и Кеша недовольно на него посмотрел.

— Зачем же сразу такие кр-р-райности? — потом взмахнул неожиданно большими крыльями, взлетел со своего «насеста», метнулся к стене, около которой я стояла, зацепился когтями за раму картины и уставился на меня. — И при чем тут ваша дур-р-рочка?

— Ее воля и безопасность — цена твоей свободы, — ровно проговорил отец. — Я передаю тебя ей, вы идете к Земляне, и мне плевать, что ты сделаешь, но она должна дать вам задание. Как ты сам знаешь, слугам богини полагаются определенные бонусы. Для тебя это шанс изменить ситуацию и… отомстить.

— Интер-р-ресно, — спокойно признал попугай и, перебирая лапками, неторопливо двинулся по раме в сторону от меня.

От его когтей на дереве оставались отметины и царапины, потому папа поморщился и как бы мимоходом заметил:

— Между прочим, это белое дерево…

Кеша остановился, склонил голову, осмотрел свой насест, клюнул его, сковыривая лак, и подтвердил:

— Ну да. Хор-р-рошо живем!

И потопал дальше. Шкряб-шкряб-шкряб.

Я невольно втянула голову в плечи. Папа у нас больной до натурального, редкого дерева. А уж такой реликт, как белое…

Глаза отца потемнели от гнева:

— Птица драная, ты хоть знаешь, сколько это стоило?!

На эту наглость в перьях окрик не произвел никакого впечатления, разве что зеленющие глаза довольно засверкали, а потом он выдал:

— Кеша извиняется. Кеша хор-р-роший, — оглядел присутствующих, чтобы насладиться эффектом от своего абсурдного заявления, и продолжил. — И вообще, я подор-р-роже этой деревяшки буду.

— Да я тебя за три золотых на человеческом рынке как чучело купил! — взревел наг, сжимая кулаки.

— Не напоминай мне об этом позоре! — картинно прижал лапу к клюву этот артист и, обратившись ко мне, начал: — Три золотых, пр-р-редставляешь?! Всего три! Меня продали за такие копейки!

— Ты был очень красивый и даже милый, — подала голос Гаррини и, когда попугай горделиво приосанился, завершила: — Пока и правда напоминал чучело. Молчал и не двигался.

— Я никогда не был чучелом! Я был под заклятием стазиса, и пер-р-рвое, что вы сделали, когда сняли его, это наложили снова и запр-р-рятали меня в сейф! Извер-р-рги!

— А варианты? — вздернула светлую бровь мама. — Тебе или на месте шею сворачивать нужно было, или ждать удобного момента, чтобы использовать. Он настал. Притом, оцени, неблагодарное пернатое, это служба, а не рабство! Выполнишь задание — и все.

— Ладно, — мотнул хохолком красавчик с отвратительным характером и перелетел на спинку одного из кресел, вцепляясь в обивку острыми когтями. Тр-р-ресь.

— Ясманский шелк! — простонала полуобморочная мама.

— Кеша хороший! — на всякий случай напомнил попугай, глядя в кровожадные глаза моих родителей. — Кеша полезный!

Решив, что пора вмешаться, я выразительно прокашлялась и сказала:

— Может, все же изложите ваш план? И что это за хам пернатый?!

— Дур-р-рочкам слова не давали! — тут же заявил летающий гад, оглядывая меня полным спеси и высокомерия взором.

— Сейчас у некоторых попугаев слов не окажется, — честно предупредила я. — И это будет каким-то образом связано с общим кислородным голоданием организма!

— С «пр-р-ридушить» у вас, похоже, наследственное!

— Это наследственное у всех, кто с тобой сталкивается! — злобно прищурившись, отозвалась я.

— Птица говорун отличается умом и сообразительностью, — вскинул черно-красную голову этот подлец и довольно посмотрел на меня.

— Пока только болтливостью и отсутствием инстинкта самосохранения!

— Как ты к себе критична…

— В твоей маленькой головенке ничего, кроме пакостности, наверное, просто не помещается? — с сочувствием спросила я.

— Детка, размер имеет значение в других местах и у других особей, — заржал попугай. — А текущий размер моего мозга никак не связан с интеллектом, дур-р-рочка.

— Хватит называть меня дурой!

— А что такого? — хмыкнул попугай. — Молоденькая, хор-р-рошенькая, а, стало быть, дур-р-рочка.

— Хватит ломать комедию, — прервал этот цирк усталый голос отца. — Лали, присядь, рассказ будет долгим.

— Так как плавно перетечет в инструкции, — снова подало голос невыносимое создание, но мы его проигнорировали.