Юрий Когинов - Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона

• Название: Тайный агент императора. Чернышев против Наполеона
• Автор: Юрий Когинов
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00635-1

Головокружительна и невероятна судьба русского офицера Александра Чернышева, снискавшего покровительство и доверие Наполеона, симпатии одной его сестры, любовь другой, проникшею в тайны французской империи перед войной 1812 года.

Блистательный Чернышев — тайный агент императора Александра I в Париже — стал впоследствии военным министром России и председателем Государственного Совета.

В основу романа положены подлинные факты и документы. Но роман увлекает как настоящее авантюрное повествование.

---

Он одинаково был нежен со всеми, но Гортензия и Мария заметили, как он иногда украдкой бросал взгляды на своих сыновей и на младшего Бонапарта, сына Гортензии — Шарля Луи Наполеона.

Через много лет судьба сведет их вместе. При дворе Шарля Луи, будущего Наполеона Третьего, Александр Валевский получит портфель министра. Леон же вырастет шалопаем и всю жизнь будет канючить деньги у своего двоюродного брата-императора.

Но та пора — за далью времени. И никто, кроме Жерома, не станет свидетелем тех дней.

Пока же длится последний вечер в Париже, когда они все вместе — вечер двадцать седьмого июня тысяча восемьсот пятнадцатого года.

Ему еще надо эти последние часы побыть одному в спальне, где тихо угасала Жозефина.

Гортензия провела его туда и оставила одного. Ее глаза были сухи, и в них виделась такая решимость, которой не было, наверное, в тот вечер во взоре великого и бесстрашного Наполеона.

Она в тот день, должно быть, в который уже раз за последнее время поклялась продолжить его дело. Она передаст свою верность и свою убежденность Шарлю — любимому сыну. Сыну, которого, кстати, Луи не признавал, считая его неродным.

Немало мест сменит фанатически преданная Наполеону Гортензия, прежде чем вырастит и воспитает будущего правителя Франции. Она будет жить скромно, но себя посвятит сыну.

Однако здесь мы прервем экскурсы в будущее, которое для нас, впрочем, тоже история, но история уже других людей, не наших героев.

Наши же персонажи в ранний рассветный час покидают Париж. В одной карете с Наполеоном — Савари. Да, тот самый герцог Ровиго, с коим мы давненько уже расстались и который пока не появлялся на страницах нашего романа. С ним мы еще будем иметь дело. Теперь он занят только одним — доставить императора на побережье, в порт Рошфор.

Всякое может случиться в пути. Помните, с какими предосторожностями увозили Шувалов и Каблуков императора после его первого отречения? Второе Наполеон подписал легко. Но с его уходом на сей раз, наоборот, не смирились парижане — толпы на многих улицах, наиболее решительные могут объявиться на дороге в любой час, и тогда не избежать совершенно ненужных теперь осложнений.

И все же Наполеон велит остановиться у Триумфальной арки, еще не законченной. Она сооружается в честь побед Франции, а значит, в его честь. Он должен в последний раз пройти под ее сводами вместе со своими боевыми товарищами. После этого можно гнать во весь дух, чтобы успеть на ожидающий его фрегат.

Капитан фрегата докладывает, что к отплытию все готово, но выход из гавани охраняет английская эскадра. Вот оно, порождение блокады, которую он установил сам во дни своего могущества, и ныне обернувшегося против него самого.

На борт «Беллерофона», флагманского судна вражеской эскадры, для переговоров поднимается Савари.

— Наполеон навсегда покидает Францию, — говорит он командиру корабля. — Император направляется в Америку, чтобы начать там спокойную жизнь частного лица. К примеру, фермера. Он станет выращивать кукурузу, апельсины и цветы.

— Если все так, как вы говорите, генерал, то почему бывшему императору самому не обратиться с официальным заявлением к моему правительству? — возражает командир. — Наполеон мог бы, наверное, найти убежище и у нас, в Англии. Однако, какие гарантии, кроме вашего, генерал, честного слова, вы можете дать, что не повторится история, которой закончилось пребывание императора на острове Эльба?

Свита перебирается на островок Экс в самом устье реки Жиронды, от которого рукою подать до Атлантики. Рождается замысел: ночью один из французских фрегатов завяжет бой с англичанами, а в это время другой фрегат с императором на борту покинет гавань.

Операцию одобряют генералы и офицеры, сопровождающие Наполеона. В том числе Савари, у которого свои причины покинуть Францию вместе с императором.

Не одобряет задуманного лишь Наполеон. Не ему бежать украдкою, как поступают преступники. Он уже отказался от предложения Жозефа воспользоваться его бумагами, чтобы уехать в Америку. Братья очень похожи, и уловка наверняка бы удалась. Только и это он отверг. Он хотел совершить свой отъезд открыто и достойно. А если не вышло, он отдаст себя на милость победителей.

Он снова отсылает Савари к командиру «Беллерофона», чтобы передать послание принцу-регенту Великобритании, в котором говорится: «Столкнувшись с действиями группировок, раздирающих мою страну, и с враждебностью крупнейших держав Европы, я положил конец своей политической карьере и, подобно Фемистоклу, приникаю к очагу британского народа. Я отдаю себя под защиту его законов, которой прошу у вашего королевского высочества, как самого великодушного из моих врагов».

Чернышев выполняет обещание, данное Наполеону

— А ну, посторонись-ка, дядя. Экой ты — всю дорогу загородил своею орудиею! Аль от Бонапарты оборону собрался держать? Да он нынче далече. Только пятками посверкивает — такую деру дает, — объезжая артиллеристов, расположившихся лагерем на берегу Рейна, поддел старого солдата молодой языкастый казак.

— Оно и видно, что ты его догонять собрался, — огрызнулся видавший виды пушкарь.

— Да за каким Бонапартом им, казачкам, торопиться? Небось еще в прошлом годе оставили они там, в Парижу, молоденьких паненок. Вот к ним и бегут таперя, чтобы, значится, аглицкие солдаты их зазноб не переманили, — вступил в разговор другой артиллерист, видать, тоже остряк, как и языкастый казачок.

— Дура! — перебил его кто-то из сидевших вокруг пушки. — Сразу видать, что сам-то ты в Парижу не бывал. У них там мамзели, а не паненки! Верно я гуторю, казачки? Али вам все едино, как их называть, лишь бы баба — бабой была? Одначе нос свой не очень-то задирайте. У нас — глянь — что за орудия! Как наведем — ни одна мамзель не устоит.

Дружный и плотный гогот пушкарей раздался в ответ. Но и казаки не остались в долгу.

— Давай, знай себе балагурь, пушкари! — обдавая артиллеристов облаком пыли, рванул мимо них на резвом скакуне пожилой казак, должно быть, унтер, поскольку за ним следом понеслось с полсотни конных. — Вашей орудией старых баб пугать. А мамзелей наши хлопцы — в седло и на Дон!

У переправы уже скопилось несколько сот, а то и тысяч казаков, когда к ним подъехал картинно сидевший в седле генерал.

— Гляди, никак енерал Чернышев! — загалдели наперебой сидевшие возле пушки. — Главный царев адъютант. А коли он здеся, значит, быть настоящему делу. Вот те крест — вперед следом за казаками пойдем!

Солдат, он все верно чует. Еще приказ из штабов не дошел до полков, а уже молва донесла: вон энтой ложбинкою выйдем неприятелю в хвост или, наоборот, на том вон бугре зачнем возводить редуты.

И на сей раз солдатская правда не подвела. Отряд Чернышева уходил через Рейн вперед, чтобы разведать пути-дороги из германских земель во Францию, по которым русские корпуса могли бы пройти с наименьшими потерями.

После Ватерлоо французской армии, строго говоря, более не существовало. Но в городках и крепостях на пути к Парижу еще оставались гарнизоны. И на дорогах могли появляться отступающие, встреча с которыми не очень была желательна для армии, изрядно измотанной и боями, и мучительными переходами. Так что лучше наперед все проверить… А кто из русских генералов отменно знал все пути на французской земле, если не Чернышев, который за несколько лет службы в этой стране не один десяток раз пересек ее во все концы.

И другое, видно, принял во внимание царь, отряжая своего генерал-адъютанта в поиск — следовало первому, обойдя, по возможности, британские и прусские войска, войти в Париж.

Армия, сбив в кровь ноги, сокращая ночлеги и дневки, едва успела завершить свой многосотверстный переход от западных границ империи и от берегов Вислы, как оказалось, что главное уже сделано — узурпатор разбит. Отныне лишь он один, русский император, становится властелином Европы. А какой это властелин, если не войдет вновь первым во французскую столицу, ведя за собою всех остальных императоров и королей?

— Так что смотри, Чернышев, лишь тебе доверяю сей тайный маневр. Скачи день и ночь, сокрушай любые препоны, что окажутся у тебя на пути, а Париж возьми! Сие надобно мне. А к собственной славе, к Берлину и Касселю, прибавишь еще и главную столицу Европы. Помнится, граф Толстой, мой посол, да и ты сам мне говорил, что когда-то пообещал Наполеону овладеть Парижем. Было такое?

— Признаюсь, ваше величество, при первой же аудиенции у него блажь нашла — говорил с ним открыто и запросто, позабыв, верно, кто передо мною. Вот и сорвалось.

«Э, нет, ты не столь прост, мой любимец! — отметил про себя Александр Павлович. — Сколько знаю тебя, звезда Бонапарта была и твоею тайною звездою. А почему мои офицеры должны быть хуже их лейтенантов да капитанов, кои получали эполеты генералов и маршалов в считанные годы? Вот и он, Чернышев, уже давно в генеральских чинах. Чего он еще от меня не получил? Кажется, графского достоинства. Негоже, когда по прихоти императора французов все в его стране величают Чернышева графом, а у него — ни герба, ни владений. Надо бы мне о том не забыть. Вот только владениями наделить не смогу: все уже роздано в век бабушкин. Однако, полагаю, он сам о себе побеспокоится: не одна любовная, должно быть, страсть, связала его с княгинею Радзивилл».