Ник Дрейк - Тутанхамон. Книга теней

• Название: Тутанхамон. Книга теней
• Автор: Ник Дрейк
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-073212-8, 978-5-271-35578-3, 978-5-4215-2226-3

Тутанхамон.

Юный, прекрасный повелитель Египта, унаследовавший престол после загадочной смерти «фараона-еретика» Эхнатона.

Его считают ставленником высшего жречества. У него нет врагов… по крайней мере, так думают многие.

Но супруга царя — не по возрасту умная, искушенная в интригах — уверена: ее мужу угрожает смертельная опасность.

И очень скоро ее предчувствия начинают оправдываться, — во дворце фараона происходят жуткие и загадочные события.

Во дворец призывают сыщика Рахотепа, не раз помогавшего легендарной царице Нефертити…

---

— Почему ты молчишь?

— Я думаю.

Он сделал большой глоток, словно процесс мышления вызвал у него жажду.

— От этой семьи одни неприятности, — высказался Хети наконец.

— Очевидно, я должен быть благодарен за эту жемчужину твоей мудрости?

Он ухмыльнулся.

— Я хочу сказать — тебе не стоит в это вмешиваться. Это дурное дело.

— То же сказала моя жена. Но что ты мне предлагаешь делать? Оставить девочку на произвол судьбы?

— Ты не знаешь, какова ее судьба. И она не девочка — она царица. Ты не можешь нести ответственность за всех людей, у тебя есть своя семья, о которой не стоит забывать.

Я почувствовал смутное раздражение.

— Но ты все равно чувствуешь себя ответственным, верно? — спросил он, внимательно наблюдая за мной.

Я пожал плечами, допил пиво и поднялся, собираясь уходить: Тот уже рвался с поводка.

Мы с бабуином вышли на жару и яркий свет; Хети бегом догнал меня, и мы принялись проталкиваться через уличную толпу.

— И куда ты пойдешь теперь? — спросил он.

— Собираюсь повидать моего друга Нахта. А ты должен выяснить все что сможешь об этой девушке. Ты уже знаешь, откуда начинать. И не забудь потом разыскать меня.

Глава 11

Посетить моего старого друга Нахта в его загородном особняке — значит перенестись из жаркого, пыльного городского хаоса в совершенно иной, более спокойный и разумный мир. При помощи своего огромного состояния он позаботился о том, чтобы сделать свою жизнь как можно более роскошной и приятной, создав в обнесенном стеной поместье за городской чертой собственное маленькое царство знания и изящных искусств. Благодаря своей славе цветовода и пчеловода он удостоился нового, доселе неслыханного титула: «Надзиратель над садоводами Амона». Цветы в тех тысячах букетов, что украшают храмы на празднествах и что преподносят в дар самим богам — чтобы напомнить им о загробной жизни, — выращивают под наблюдением Нахта.

Я вышел из города через южные ворота и двинулся по дороге к дому Нахта. Солнце стояло высоко в небе, и окрестности дрожали в полуденном жаре. Я не взял с собой зонтика; впрочем, пальмы, окаймлявшие путь, давали достаточно тени. По дороге я разглядывал обильный урожай, вызревавший на трудолюбиво возделанных полях, что расстилались по обе стороны дороги. То здесь, то там поблескивали линии вздутых паводком каналов, отражая ясное бело-голубое небо. Мне повстречалось немного людей, поскольку все работники либо наслаждались полдневной трапезой и пивом, либо же спали, улегшись ровными рядами в любой тени, какую только нашли, — под повозками, под пальмами, под стенами домов и зернохранилищ, — накрыв лица головными платками. В вышине ястребы расправляли в воздушных потоках свои широкие крылья цвета темной бронзы, парили, кружили и взирали вниз на землю. Я часто гадаю, как выглядит мир с их высоты, недоступной ни для кого из людей, обреченных ходить по земле на двух ногах. Я представляю себе блестящую змею Великой Реки, протянувшуюся от одного конца мира до другого, и развернутые по обоим берегам зелено-желтые веера возделанных участков. А за ними — бесконечность Красной земли, где царские семьи строят из вечного камня свои усыпальницы, а при них — храмы, возводя их вдоль края бесплодной равнины, пустыни, места величайшего одиночества. Возможно, ястребы видят то, чего не видим мы: то, что происходит с Солнцем, когда оно опускается за недостижимый горизонт видимого мира. Действительно ли существует в этом великом далеке бескрайний и полный опасностей темный океан, населенный богами и чудовищами, — там, где Солнце плывет по ночам на своей барке сквозь ужасы тьмы? Не об этом ли пытаются сказать нам эти хищные птицы своими резкими, пронзительными воплями, которые звучат как предостережения?

Я вошел в первый двор длинного и низкого особняка Нахта. Навстречу мне выбежал слуга по имени Минмес. Поздоровавшись, он поспешно проводил внутрь, заботливо держа зонтик над моей головой.

— Ваши мозги испекутся в черепе, словно утиное яйцо, господин мой, в такое время суток! Я бы послал к вам слугу с зонтиком, если бы знал, что вы собираетесь почтить нас своим визитом.

— Я сам не ожидал, что к вам зайду, — сказал я.

Минмес поклонился:

— Мой господин работает возле своих ульев в дальнем конце сада.

Он предложил проводить меня — как я знал, в надежде услышать какие-нибудь городские новости, ибо, живя в сельской местности даже в такой близи от города, кажется, что ты так далек от него, будто попал в другой мир. Но я хорошо знал поместье, поскольку приходил сюда много лет, и один, и с девушками. Слуга, как всегда бесшумно, ускользнул на кухню, чтобы приготовить нам закуски, а я миновал второй двор, где на мгновение помедлил, наслаждаясь открывшимся передо мной великолепным видом. В городе мы все теснимся в кучу, словно животные. Здесь же, где пространства с избытком, за высокими стенами, охраняющими владения, все пребывает в мире; ты словно бы оказался на ожившем свитке папируса, изображающем радости загробного существования.

Я прошел в тени деревьев вдоль длинного, выложенного камнем пруда, полного белых и голубых цветов лотоса, — он питает водой клумбы и овощные грядки, а также служит приютом Нахтовой коллекции декоративных рыбок. За деревьями и растениями преданно и спокойно ухаживали веселые садовники, молодые и старые — поливали и пропалывали, стригли и подрезали; они были явно счастливы на своей любимой работе. Ползучие лианы укрывали своей вьющейся тенью беседки. Пышно цвели необычные и экзотические растения. Птицы чувствовали свою свободу делать здесь что угодно и радостно распевали. Водоплавающие птицы ныряли и нежились в прохладной тени зарослей папируса в углах длинного пруда. Все здесь было почти до смешного прекрасно и казалось бесконечно далеким от городского блеска, грязи и нищеты.

Я нашел Нахта возле ульев, он выкуривал пчел из их глиняных цилиндрических домиков. Не подходя близко — я не был большим любителем пчел, в особенности их жал, — я уселся на табурет в тени дерева, намереваясь вовсю насладиться зрелищем, поскольку друг мой выглядел точь-в-точь как спятивший жрец какого-нибудь пустынного культа, когда двигался между ульями, приплясывая и гоня дым в сторону курчавого облачка разъяренных насекомых. Он аккуратно сцеживал соты в специально приготовленные горшочки, и вскоре они уже во множестве теснились на подносе.

Затем Нахт отошел в сторону, поднял защитный капюшон и увидел, что я за ним наблюдаю. Он помахал мне и подошел, протягивая горшочек меда:

— Это для детей.

Мы обнялись.

Слуга принес ему чашу с водой и полотенце, затем появился Минмес с вином и закусками, которые он расставил на низеньком столике. Нахт умыл свое потное, но как всегда изящное лицо. Мы уселись в тени на табуреты, и он налил мне вина. Я заранее знал, что оно будет превосходным.

— Что привело тебя сюда в рабочий день? — спросил он.

— Работа.

Он внимательно поглядел на меня, затем поднял кубок, приветствуя богов, и сделал большой глоток.

— И над чем ты работаешь? Не над этим происшествием на празднике, случайно?

— Отчасти.

Нахт выглядел заинтригованным.

— Подозреваю, во дворце сейчас суматоха не меньшая, чем среди моих пчел.

— Кто-то решил разворошить царский улей, это несомненно.

Он кивнул.

— Так каково же твое мнение? Может, дворцовый заговор? — с энтузиазмом предположил он.

— Скорее всего, нет. Я думаю, это какое-то заблуждение. В худшем случае, кто-то из дворцовой иерархии подбил кучку глупых молодых людей на наивно-безответственное оскорбление действием.

На лице Нахта отразилось чуть ли не разочарование.

— Может быть, и так, но тем не менее эффект был на удивление впечатляющий. О случившемся все только и говорят. Такое впечатление, что эта выходка послужила катализатором для разногласий, бурливших под покровом всего происходящего уже многие годы. Люди даже шепчутся о возможности переворота…

— И кто же возглавит подобное дело? — возразил я.

— Есть только один человек: военачальник Хоремхеб, — ответил Нахт с некоторым удовлетворением.

Я вздохнул.

— Это будет ничем не лучше нынешнего режима, — сказал я.

— Это будет определенно гораздо хуже, поскольку представления Хоремхеба о мире определены его армейской жизнью. В нем нет ни капли человечности, — отозвался Нахт. — Но в любом случае нам грозит опасность, поскольку это деяние выставило царя беззащитным. А какой царь позволит себе выглядеть беззащитным? Он и раньше-то не особенно походил на царя-воителя. Такое впечатление, что династия с каждым поколением становится все слабее и неестественнее. А сейчас он беспомощен…

— И все более и более уязвим для других воздействий, — вставил я.