Владислав Хапров - Ватажники атамана Галани

• Название: Ватажники атамана Галани
• Автор: Владислав Хапров
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-3506-5

В год 1721-й от Рождества Христова младший подьячий Артемий Кондратьев, состоявший в то время писарем на полицейском съезжем дворе Васильевского острова города Санкт- Петербурга, был послан в волжские земли, дабы изловить воровского атамана Галактиона Григорьева по прозвищу Галаня. Но юный Артемка знать не знал, ведать не ведал, какие ужасные и удивительные приключения ждут его на привольных волжских просторах. Грозный Галаня уже не первый год наводил страх на торговых людей, возивших товары по Волге, и связываться с сим разбойником желающих до сих пор не находилось. А ко всему прочему кое-кто и в самой столице российской не был заинтересован, чтобы Галаня попал в руки полиции…

---

Галаня! В то лето при одном звуке этого имени жители побережья персидского Ширвана в панике бежали в горы, бросая всё нажитое добро. Там где мы появлялись, от селений оставались пепелища, а на их опустевших улицах валялись зловонные трупы, над которыми роями вились мухи.

Стаей белых лебедей пролетели наши струги по Волге. Купеческих судов не трогали. Если встречали их, Галаня велел подходить ближе, весело рвал с головы шапку и кланяясь, кричал торговым:

— Привет вам честные гости! Куда с товаром плывёте?!

Купцы стояли, словно деревянные истуканы, не в силах с перепугу, пошевелиться или вымолвить хоть слово.

— Ну плывите, плывите, — всё так же ласково продолжал атаман. — Набивайте мошну, пока мне недосуг вас щупать.

Купцы ещё долго, вытаращив глаза, провожали нашу флотилию, удалявшуюся под дружный хохот сотен глоток.

Мимо Царицына прошли гоголями. Тамошний воевода в бой с такой силой вступить не решился. Сидел тихо как мышка.

Местность по берегам Волги от Царицына до Астрахани пустынная, выжженная. Вокруг голая степь. Не видно даже ногайских юрт и калмыцких вельблудов. Раза два только нам попались рыбачьи артели. Их Галаня не обижал. Что было взять у подневольных мужиков, батрачивших на богатых промышленников, попов и воевод.

Астрахань прошли тихо, ночью. На стенах кремля и Белого города стояло пять сотен пушек и не пожелай астраханцы пустить нас на Хвалынь, то не пропустили бы.

В пятнадцати верстах от Астрахани у Тёмной горы мы увидели ногайскую орду. Галаня быстро поладил с ихним мурзой, купив у него на солонину сорок быков. За каждого заплатил не много не мало, а два рубля серебром. Мурза был так доволен сделкой, что дал в подарок две овцы и бочонок кумыса.

За часовней Иванчуг, на рыбных угодьях, принадлежащих Троицкому монастырю в Астрахани, и зовущихся «учуг», мы повстречали рыбачьи лодки. Купили три сотни копчёных судаков, и два десятка белуг, каждая в четыре локтя длинной. Галаня заплатил за рыбу по царски и рыбаки провожали нас, благословляя за щедрость. Один из них, Иван Афросимов, пошёл с нами лоцманом. Это о нём упоминал Данила Долгов.

Недалеко от выхода в море Волгу загораживал частокол, охранявшийся ротой ленивых зажравшихся солдат. Те, вместо мундиров, были одеты в мешковатые балахоны, пёстрые от великого числа разноцветных заплат, но питались исключительно осетриной, чёрной икрой и дичью, которая в изобилии водилась в камышах. Галаня зазря пальбы никогда не устраивал и со служилыми ссориться не стал. Те спали и видели во сне всякое хмельное питьё, которое им было достать негде. Атаман отдал им бочку яблочной водки и несколько бочек пива. После чего солдаты пропустили нас в море без боя, так же как и рыбаки, благословляя за доброе к ним отношение.

В устье было много небольших поросших камышом островков, а между ними версты на две, на три тянулся вязкий тинистый грунт, воды над которым иногда было не больше двух локтей, и наши струги то и делали, что садились на мель. Из-за этого мы целый день перетягивали их с места на место и в море вышли только на следующее утро.

Вблизи Терок нам попались два неуклюжих пузатых буса. Переваливаясь с волны на волну, они везли в Астрахань индийские пряности. Мы набросились на них, как голодные собаки на кость. Сцепившись абордажными крючьями, с диким улюлюканьем прыгали на палубу «купцов», паля из пистолетов и размахивая саблями. Команду, повязали и кинули в трюм. Пряности перенесли на струги.

Затем, отойдя на небольшое расстояние, мы зарядили катапульту горшками с греческим огнём и подожгли суда. Из их трюмов к нам понеслись отчаянные мольбы сгоравших заживо торговцев и моряков. Но ушкуйники только криво ухмылялись и отпускали скабрезные шуточки. Мольбы быстро сменились проклятиями и воплями нечеловеческой боли. Пожираемые пламенем бусы стали разваливаться и пошли ко дну.

Однако проклятия индийских купцов, как видно, достигли цели. Сначала струги окутал густой туман, ветер полностью стих, а потом море разгневалось на нас. Налетел шторм. Огромные волны швыряли утлые судёнышки вверх и вниз. Борта угрожающе скрипели, а их переполненные чрева грозили отправить нас на суд к морскому богу.

Галаня скомандовал:

— Кидайте в море всё, даже харч. Жрать и так никто не может. Оставьте немного, а остальное на берегу раздобудем.

С аппетитом у нас действительно было неважнецки. Многие казаки вышли в море впервые и теперь страдали от морской болезни.

Оглохшие от раскатов грома, околевшие под струями проливного дождя, мы принялись швырять в море тюки драгоценных пряностей, бочки с солониной и мешки с крупами. Оставили только пресную воду, муку и водку. Да ещё двух баранов, подаренных мурзой; те так бодались, когда их тащили к борту, что казаки плюнули на них, отпустили. Жрать-то что-то надо.

На второй день буря разметала наши струги в разные стороны. Сначала из вида исчез один, затем второй, и вскоре мы остались совершенно одни посреди бушующего моря, полуживые от холода и сырости, потерявшие всякую надежду когда-нибудь увидеть солнце и землю.

Утром шторм внезапно кончился, тучи разошлись. Лоцман Иван Афросимов ночью по звёздам вычислил курс и направил струг к острову Четлан. Пока мы полтора дня шли к нему, питались одной мучной болтанкой, разбавляя её специями, чтобы та была не такой мерзкой на вкус, и рыбой которую удавалось поймать в море. Баранов берегли. От голодухи все сделались злыми и лаялись друг с другом по всякой причине.

Остров Четлан был песчаный, берега усыпаны белыми ракушками. Единственными следами пребывания на нём мореходов являлся бакен, связанный из длинных шестов, и две большие ямы с остатками костров. В ямах развели огонь, зажарили баранов и тут же съели.

На следующий день мы увидели берег. В глубине удобной маленькой бухты располагалось живописное село, над которым клубами валил чёрный дым. Среди рыбачьих лодок стояли два наших струга, одним из которых командовал сотник Фадейка Якимов, а вторым Дунька Казанская.

Воровские казаки грабили и жгли дома рыбаков. Делали это организованно, провиант в одну морду не хрястали, а сносили на берег и складывали в кучу. Ежели кто нарушал сей порядок, того товарищи прилюдно били батогами.

Мы высадились на берег и едва приноровившись ходить не шатаясь от многодневной качки, присоединись к своим, рыскавшим по домам да погребам в поисках съестного и молодых чернооких девок.

Жители села пытались защищаться. Палили по нам из длинноствольных ружей, скрываясь за каменными заборами, или бросались из засады с кинжалами. Нескольких казаков им удалось убить и ранить. Сопротивлявшихся мы не щадили. Их трупы оставались на улицах на съедение собакам и стервятникам. Девиц за волосы волокли на берег. Тех, кто упирался, били, но так чтобы не изуродовать.

Я делал то, что делали все. Грабил и жёг дома, стрелял в тех, кто стрелял в меня, стараясь не промахнуться. Я врывался в жилища рыбаков, тыча со страху во все стороны дуло ружья, и готовый палить во всё что двинется. Нередко моими жертвами становились ни в чём неповинные домашние животные. Уж не помню как, разум мой в этот день от вида резни помутился, я оказался в бедном доме на окраине села. Откинув крышку погреба, я кинул туда факел и увидел жавшуюся в угол девушку. Совсем молоденькую. Ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Она смотрела на меня глазами полными такого ужаса, что из моей головы сразу выветрился мутный угар боя и грабежа. Я представил её, прикованную цепью на борту струга, ублажающую грубых, провонявших потом и чесноком ватажников за краюху хлеба, которую ей будут кидать, как собаке объедки с барского стола.

Я сделал ей знак помалкивать и выглянул наружу. Если бы поблизости кто-нибудь был, я схватил бы её за волосы и потащил к остальным. Но к счастью на улице было пусто, шум и крики слышались далеко. Я вытащил девчонку из погреба распахнул дверь и прошептал:

— Тикай отсюда быстрее.

Русского языка та скорее всего не знала, но меня поняла. Она испуганной мышкой бросилась вон из дома.

Я с ужасом подумал, что случись кому увидеть, как я отпустил ценную добычу, мне бы тут же заломили руки и отвели на берег для душевной беседы с заплечных дел мастером Вакулой, который непременно дознался бы кто я таков на самом деле. Сердце перестало бешено колотиться только когда девушка скрылась из вида.

После этого случая поручик Леонтей Михайлов перестал являться ко мне во сне и снимать свой кошмарный мешок.

Разорив село, мы поплыли вдоль берега и вскоре увидели другое. Ограбили и сожгли его, а затем третье и четвёртое. По дороге к нам присоединялись уцелевшие в шторм струги, которые, так же как и мы зверствовали на побережье. Вскоре собрались почти все. Бесследно исчез только один струг.

Несмотря на то, что о появлении воровских казаков уже наверняка судачили на каждом рынке Ширвана, никакого сопротивления нам не оказывали. Галаня был умён и всё хорошо просчитал. Персидскому шаху Султан Хосейну было не до какой-то кучки гяуров разбойничавших на окраинах его государства. На Исфахан надвигались бесчисленные орды афганских кочевников. А ширванский беглярбег сейчас безуспешно сражался с Гаджи Давудом.