Эрнест Ренан - Антихрист

• Название: Антихрист
• Автор: Эрнест Ренан
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: История
• Год: 1991
• ISBN: 5-7183-0001-1

Книга выдающегося французского историка, философа и литератора является четвертым томом "Истории первых веков христианства" и наиболее созвучна драматическим коллизиям современности. Автор провел колоссальную работу по отысканию, систематизации и расшифровке древних рукописей. Он толкует многие тексты Нового Завета по-своему и рисует портреты своих героев в рамке тех драматических событий их жизни, которые разворачивались на широком историческом фоне Древнего Рима, Иерусалима, Ближней Азии. Живая реконструкция века, на протяжении которого шла ожесточенная борьба между тремя религиями — иудейской, языческой и христианской — имеет непреходящее значение.

---

При звуке трубы третьего ангела падает с неба большая звезда, горящая подобно светильнику; она завалила третью часть рек и источников вод. Имя сей звезде «Полынь», и третья часть вод сделалась полынью (т. е. сделалась как бы отравленной и горькой); многие из людей умерли от этой воды. Здесь можно видеть намек на падение с неба болида, что могло совпасть с какой-либо инфекцией, которая могла изменить качество воды в каком-либо из ее резервуаров. Надо помнить, что наш Пророк рассматривает природу сквозь призму наивных народных россказней в Азии, этой самой легковерной стране в мире. Полвека спустя Флегон из Траллеса провел чуть ли не всю свою жизнь в компилировании этого рода нелепостей. Тацит говорит о них чуть ли не на каждой странице.

При звуке трубы четвертого ангела третья часть солнца, и третья часть луны, и третья часть звезд затмились так, что и третья часть света на земле угасла. Это может относиться к затмениям, наводившим ужас в эти годы, а может быть, и к страшной грозе 10 января 69 года.

Но эти бедствия еще пустяки. В зените неба появляется летящий орел, который испускает три зловещих крика и возвещает людям неслыханные беды от остальных трубных голосов трех ангелов.

Когда вострубил пятый ангел, с неба на землю упала звезда, т. е. ангел; ему дан был ключ от кладезя бездны, т. е. от ада. Ангел отворяет кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как из большой печи; и помрачилось солнце и небо от этого дыма. И из дыма вышла саранча, которая покрыла землю, как отряды конницы; она имела над собою царем ангела бездны, который называется по-еврейски Аввадон, а по-гречески Аполлион, и мучила людей в течение пяти месяцев (одно лето). Возможно, что этот бич, саранча, около того времени опустошил какую-либо из провинций; во всяком случае, здесь очень заметно подражание египетским язвам. Кладезь бездны, быть может, не что иное, как Сольфатара в Пуццуоле, носившая также название Форума Вулкана, или старый кратер Соммы; на них смотрели как на адские бездны, изрыгающие пламя. Мы уже говорили, что в ту эпоху вулканический кризис в окрестностях Неаполя был весьма жесток. Автор Апокалипсиса, относительно которого есть основание предполагать, что он ездил в Рим, а следовательно, был и в Пуццуоле, мог сам быть очевидцем подобных явлений. Он связывает тучи саранчи с вулканическими извержениями: так как происхождение этих туч было непонятно, то народ склонен был видеть в них исчадие ада. Впрочем, и в настоящее время аналогичное явление можно наблюдать на Сольфатаре. В лужах воды, которые остаются на горячей земле после сильною дождя, зарождаются чрезвычайно быстро и в необыкновенном обилии саранча и лягушки. Вполне естественно, что это с виду самопроизвольное зарождение народ считал дыханием адской пасти, так как обыкновенно за извержениями следуют обильные дожди, которые покрывают лужами всю страну, и таким образом извержения казались непосредственной причиной туч насекомых, выходивших из луж.

Звук шестой трубы навлекает новое бедствие: это нашествие парфян, которое все тогда считали неизбежным. Раздается голос из четырех рогов жертвенника, стоящего перед Богом; он приказывает освободить четырех ангелов, связанных при великой реке Евфрате. Четыре ангела, под которыми, быть может, разумелись ассирийцы, вавилоняне, мидяне и персы, были приготовлены на час, и день, и месяц и тотчас же становятся во главе страшной конницы из двухсот миллионов человек. Описание коней и всадников чисто фантастическое. Лошади, которые убивают своими хвостами, вероятно, намекают на парфянских всадников, пускавших стрелы убегая. Третья часть человечества была истреблена. Тем не менее оставшиеся в живых все же не раскаялись. Они продолжают поклоняться бесам, золотым и серебряным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить. Они упорствуют в своих убийствах, в чародействах своих, в блудодеянии своем, в воровстве своем.

Седьмая труба готова вострубить, но тут, как и при снятии печатей с книги, Пророк как бы колеблется или, скорее, изыскивает способ приостановить ожидание; в самый торжественный момент он останавливается. Нельзя еще открыть всю страшную тайну целиком. Гигантский ангел с радугой на голове, стоя одной ногой на море, а другой на земле, восклицает громким голосом, а семь громов повторяют за ним таинственные слова, которые голос с неба запрещает Иоанну писать. Затем гигантский ангел поднимает руку свою к небу и клянется живущим во веки веков, что отсрочки больше уже не будет и что, когда прозвучит седьмая труба, тайна Божия, возвещенная через пророков, совершится.

Таким образом, апокалиптическая драма идет к концу. Чтобы продлить свою книгу, автор задается новой пророческой миссией. Воспользовавшись энергическим символом, уже использованным Иезекиилем, Иоанн рассказывает, что взял из рук Ангела горькую книгу и съел ее. После этого голос говорит ему: «Тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках, и царях многих». Таким образом, картина видения, которое должно было закончиться с седьмой трубой, снова расширяется, и автор сберегает себе вторую часть, в которой он намеревается раскрыть свои взгляды на судьбы царей и народов своей эпохи. Действительно, шесть первых труб, как и снятие шести первых печатей, относятся к фактам уже совершившимся в то время, когда автор писал. То, что за этим следует, касается по большей части будущего.

Взоры Пророка прежде всего обращаются к Иерусалиму. При посредстве довольно прозрачного символизма он дает понять, что город будет предан в руки язычников; не надо было особого пророческого дара, чтобы предвидеть это в первые месяцы 69 года. Портик храма и двор язычников будут попраны ногами мирян; но даже воображение столь пылкого еврея не могло себе представить, что самый храм будет разрушен. Так как храм есть единственное место на земле, где Бог может получать поклонение (ибо поклонение небу — не более как воспроизведение этого культа), то Иоанн не может себе представить мир без храма. Итак, храм уцелеет, и избранные, запечатленные на челе печатью Иеговы, получат возможность по-прежнему поклоняться в нем Богу. Таким образом, храм будет как бы священным пространством, духовной резиденцией всей Церкви; это продлится сорок два месяца, т. е. три года с половиной (полшемитты или полнедели лет). Эта мистическая цифра, заимствованная из книги Даниила, будет впоследствии не раз повторяться. Этот промежуток времени миру осталось жить.

В течение этого времени Иерусалим будет театром великой религиозной распри, подобной тем распрям, из которых во все времена слагалась его история. Бог даст поручение «двум свидетелям Своим», и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней (т. е. три с половиной года), будучи облечены во вретище. Эти два пророка уподобляются двум маслинам и двум светильникам, стоящим перед Богом. Им дана будет власть Моисея и Илии; они будут иметь власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю, превращать воду в кровь и поражать землю всякой язвой, какой только захотят. Если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их. Когда они кончат свое свидетельство, Зверь, выходящий из бездны (римское владычество или, вернее, Нерон, появляющийся в виде Антихриста), убьет их. Трупы их останутся в течение трех с половиной дней распростертыми без погребения на площадях великого города, который символически называется «Содомом» и «Египтом», где и Господь наш был распят. Живущие на земле будут радоваться этому и веселиться и пошлют дары друг другу, ибо эти два пророка стали для них невыносимы своей суровой проповедью и своими грозными чудесами. Но после трех дней с половиною вошел в обоих святых дух жизни, и они оба стали на ноги свои, и великий страх напал на тех, которые смотрели на них. Вскоре они взошли на небо на облаке на глазах своих врагов. И в тот же час произошло великое землетрясение; десятая часть города пала; погибло семь тысяч человек; остальные, объятые страхом, обращаются в веру.

Мы уже не раз имели случай встречаться с верованием, что торжественному часу будет предшествовать появление двух свидетелей, в лице которых большею частью предполагают Еноха и Илию. Действительно, существовало мнение, что оба эти угодные Богу праведника не умерли. Рассказывали, будто бы первый из них предсказал потоп своим современникам, которые его не слушались; это был образец еврея, проповедующего среди язычников. Иногда свидетели эти принимают также облик Моисея, о смерти которого равным образом не было ничего известно, и Иеремии. Сверх того, автор Апокалипсиса, как кажется, разумеет под свидетелями двух важных деятелей Иерусалимской Церкви, двух апостолов великой святости, которые будут убиты, затем воскреснут и вознесутся на небо, подобно Илии и Иисусу. Нельзя отрицать возможности, что это видение в первой своей части имеет обратное значение и относится к убиению двух Иаковов, в особенности же Иакова, брата Господня; многие в Иерусалиме считали этот акт общественным бедствием, видели в нем роковое событие и знамение времени. Быть может также, что под одним из этих проповедников разумеется Иоанн Креститель, а под другим — Иисус. Что же касается убеждения, будто конец мира не произойдет прежде, нежели евреи обратятся, то оно было общераспространенным среди христиан; мы встречали его также у Св. Павла.