Unknown - Я-злой и сильный (СИ)

• Название: Я-злой и сильный (СИ)
• Автор: Unknown
• Жанр: Слэш

Не очень коротко от автора: повесть не предназначена для лиц моложе 18 лет. Если вы не достигли этого возраста, пожалуйста, покиньте эту страницу. Благодарю за понимание.  Произведение не пропагандирует однополые отношения и насилие. Персонажи и их имена вымышлены автором. Любые совпадения с реальными лицами и реальными событиями - случайны.   Если вы не знаете жанра "слэш", если вы не читали никаких других моих произведений в жанре "эротическая проза", пожалуйста, не читайте это произведение. Оно - "не ваше", честно! С него не надо начинать.   Предупреждения: жесть, хардкор, ЖЕСТКОЕ психологическое манипулирование, мазо, секс с инвалидом, ненормативная лексика.  Если у вас "ванильные мозги" (главное, если вы знаете, что это такое), если вы - нежная фиалка, если вы думаете, что слово "мазохизм" изобрели лингвисты в тиши кабинетов для собственного удовольствия, то это - не ваш рассказ и не ваши герои.   Эта повесть - сиквел к рассказу "Досадушка".

---

Сила танков не была такой бескровной и романтичной, как казалось «диванному войску»…

- Вы воевали? – с придыханием спросил Павлик.

- Да. На Кавказе. В десанте, - на лицо Кэпа легла тень. Давно он не ворошил память тех дней,… - Сам-то куда собираешься призваться? В танкисты?

Павлик смотрел на Кэповы медали и молчал. Лицо его потухло. Потом он выдохнул:

- Я не смогу. У меня – нога.

- Что – «нога»? – спросил Кэп. – У тебя даже две, как я вижу.

Говорить безногому дядьке о своей беде было бы странно. Но кому еще скажешь? И кто еще так поймет?

- Я хромой! – уныло сказал Павлик и опустил взгляд.

- А врач что говорит?

Мама Павлика, слушавшая весь разговор, встряла:

- Врач – про операцию. А этот обалдуй уперся…

- Тебе обещают, что будешь ходить? – в упор спросил Кэп пацана.

Тот пожал плечами.

- Если есть шанс, надо лечиться, - твердо сказал Кэп. – У меня одиннадцать операций было. Полтора года по госпиталям. Но, видишь, если ноги потерял, то снова не приставишь.

- Но вы же тоже - к доктору!? – сказал Павлик, огорченный теперь не за себя, а за нового взрослого «друга».

- Протезы буду ставить. Если денег хватит, - сказал Кэп.

В конце коридора появился Артём. Кэп невольно улыбнулся его стремительной фигуре в аккуратном и строгом халате.

- Простите, пожалуйста, что задержался! – сказал Артём сидящим. – Гостевы, входите.

Они пробыли в кабинете минут десять. А, выйдя, оба – и мать и сын – кивнули Кэпу:

- До свидания!

Кэп вкатился в кабинет. Тёма сидел за столом и улыбался.

- Ну? – спросил Кэп.

- Не отказались! – торжествующе выпалил Артём. – Дал направление на госпитализацию. Будут анализы собирать для операции! Ты – Супермен! Что ты ему сказал-то?

- Да вроде ничего, - ответил Кэп. Обвел глазами кабинет: - Вот тут ты и работаешь?

- Да. Уже два года.

- Слушай, раз у нас медицинская тема пошла… Я всё ждал, что ты сам заговоришь… Что по цене на протез? Еще не звонили? – но по тому, как с лица Артёма исчезла улыбка, Кэп всё понял: - …Очень дорого, да?

 Тёма молчал.

- Ну ладно, скажи! Я же сильный – сам знаешь! Я переживу.

- Триста тридцать тысяч, - огорченно выдавил Артём.

- Бл##ь! – не удержался Кэп. Потом взял себя в руки: - Ладно, всё. Закрыли тему.

- У меня есть девяносто на книжке!

- Я не возьму твоих денег! – отрезал Кэп.

- Почему? – взмолился Тёма. – Что я тебе – чужой? Зачем же ты меня жить пригласил? Зачем спишь со мной в одной постели?

- И всё равно их не хватит, - огорченно договорил Кэп.

- Я подыщу другие протезы, - сказал Артём. - Это ж просто самые лучшие были. Говорят, они – как ноги.

- Правду говорят, - вздохнул Кэп. После примерки тех «механических ног» ему раз за разом снилось, что он ходит.

- Давай посмотрим, сколько мы сможем откладывать в месяц, - сказал Артём. – Может быть, кредит возьмем?

- Ладно, - кивнул Кэп. Не потому, что верил в такую возможность, а чтобы зазря не расстраивать Рыжего. – Ты домой не идешь?

- Нет, я ж на дежурстве.

Кэп на несколько секунд взял Тёмку за руку, переплел его пальцы своими, чуть сжал. Потом сказал:

- Ну – ок. Я поехал. Ты звякнешь совсем перед сном?

У окошка регистратуры мама Павлика набирала талоны на анализы. Сын стоял рядом, рассеянно глядя в окно. Кэп подъехал к нему:

- Видишь, Паш, мне доктор сказал, что протез слишком дорог. А ты, пока есть шанс самому встать на ноги, борись! Я б на десять операций согласился, лишь бы – ходить!

Хромой Павлик посмотрел в огорченное лицо безногого десантника, молча кивнул и прижался к материнскому локтю.

 * * *

Серёга купил Жигули. Десятилетняя «восьмерка» безбожно чадила, чихала и глохла, но всё равно была Настоящим Автомобилем! Месяца два Серый везде, где бы ни находился: дома, на работе, в магазине крутил в руках брелок с ключами, так ему хотелось, чтоб все в мире видели: он – за рулем! Серый – парень рукастый. Ну, и Кэп не зря получил диплом механизатора. Ходовую они вдвоем перебрали. Втягивающее реле заменили. Кэп на работе по базе искал самые дешевые запчасти. В общем, довели «старушку» до ума.

В одну октябрьскую субботу Серый позвал Кэпа с Ильясом в гараж. Взяли две двухлитровых «Охоты» и говяжьих сарделек. Собрали мангал, долго разжигали отсыревший в бумажном пакете в гараже уголь. Врубили «Депеш Мод» на всю катушку. В металлических боксах басами билось эхо, и в кроны полуголых кленов уходило тяжелое:

«Reach out and touch faith

Your own personal Jesus»*.

Накатили пивка. Сняли пробу с сарделек. Покурили. Потрепались. Потом принялись за то, ради чего собрались – машину готовить к зиме. Кэп чистил свечи. Ильяс с Серегой перекидывали шины. Потом взялись менять аккумулятор. Прежний хозяин машину, судя по всему, не любил и обслуживал хреново. Аккумулятор приржавел в гнезде. Серый пыхтел, пытаясь вытащить тяжелую, криво вогнанную в гнездо «дуру».

- Писец, гавно безрукое! – материл он бывшего хозяина. – Кувалдой, что ли, забивал?! Поганый пидорас!

- Тихо ты! Цыц! – вдруг зашипел на друга Ильяс.

Кэп, оттиравший закопченные контакты, помертвел. В гаражах кроме них троих никого не было. То, что Ильяс на Серегу цыкнул за «пидораса» могло означать только одно…

У него задрожали руки. Чтоб не выронить свечи, он наклонился, ссыпал их на расстеленную на земле клеенку, буркнул:

- Пойду, отолью! – и покатился вдоль гаражей.

Краска стыда заливала лицо. Они - знают? Иначе с чего б Ильяс завелся? Раньше Кэп сам «пидорасами» клеймил кого ни попадя...

Он завернул за гараж, приложил обе ладони к холодной металлической стене и потом долго прижимал их к пылающим щекам. Как теперь возвращаться? Как друзьям в глаза смотреть? Да еще тем, что сбежал, он выдал себя с головой… Минут двадцать он не знал, что делать, пока Ильяс не свистнул, повысив голос:

- Эу, Кээээп! Ты где? Всё ок?

До боли закусив губу, Кэп поехал к ним, как на эшафот.

- Траванулся я чем-то, - соврал он, пряча глаза. – Домой поеду, ладно?

Парни кивнули – словно ни в чем не бывало. А он, не решившись им даже руку подать на прощание, крутанул свою коляску и поехал прочь. Персональный ад, о котором он знал, и которого ждал всю осень, как всю весну ждал петли, забрал его в своё пекло.

* * *

В ноябрьский день оживший мотылёк

Купается в холодном ярком свете.

И подхвативший бедолагу ветер

Несёт его, как сорванный листок.

Но он согрелся - и опять как летом

Пустился в легкомысленный полёт.

А на закате он опять умрёт -

И не узнает никогда об этом.

Я всё ещё люблю тебя - пока.

Хоть жизнь нас отдаляет друг от друга.

Разлука неминуема, как вьюга,

Накроющая танец мотылька.

Уже ноябрь. И холод недалёк.

Всё совершится против нашей воли.

И пусть любовь умрёт совсем без боли,

Как этот глупый, лёгкий мотылёк.

Ему бы головой своей садовой хоть на миг задуматься: ведь никто его ни в чем не обвинял! Ведь не в лицо ему плюнули то слово! Встретившись - поздоровались за руку. Сходя с автобуса, Ильяс привычно двери придержал, чтоб Кэп на коляске спокойно съехал со ступеней. Под последнюю сардельку Серый с ним последний кусок хлеба пополам разломил… Всё ж было как раньше. Но – нет! Переклинило. Похолодело в груди. Ехал и твердил про себя: «Это – крах. Это - позор. Всё пропало». Когда дверь открывал ключом – дрожали руки. Артём вышел в коридор ему навстречу.

- Котлеты будешь?

- Бабу буду! – отрезал Кэп.

Ему сейчас казалось, что это его реабилитирует. Вот кто-то вякнет: «Пидор!», а он в ответ: «Хрен-то! Я только что тёлку е@@л!»

- Что? – Артём не понял его в первую секунду.

- Я вызываю шлюху, - и, опережая вопросы, с напором: - Я тебе верность обещал? Нет!? Ну, вот и настало. Я звоню «девчонкам». А ты – оделся и на улицу. Бегом! – Кэп снял с вешалки Тёмкину куртку, сунул ему в руки и начал набирать сутенершу.

Рыжий ушел. Без звука. Не подняв глаз. Кэп по телефону напомнил «мамке», что он - без ног, выбрал наугад одно из предложенных девичьих имен. Подъехал к кровати –перестелить белье. И только тогда, потянув на себя одеяло, вдруг осознал, что в постель, на которой он ночью тискал тёплого доверчивого Тёмку, ласкаясь, подтрунивая над ним и ревнуя к позапрошлогодним историям, сейчас ляжет девка, час назад раздвигавшая ноги, хрен знает, под кем. Он брезгливо дернул плечами, снова набрал номер проституток, выпалил проверенную фразу: «А можно полчаса за полцены? Мне денег не хватает» и выслушал ожидаемое: «Вот когда накопишь, тогда и звони! …Заказ отменен». Позвонил было Полинке, но она была занята и обещала звякнуть вечером.

Он подкатил к окну и, с клокочущей в горле обидой на весь белый свет, прижимаясь лбом к холодному стеклу, долго смотрел, как во дворе, на детской площадке, опустив голову и зябко сунув ладони в карманы, сидит на качелях Артём. Наконец, Кэп с досадой вздохнул, нажал кнопку быстрого вызова и в ответ на неуверенное «Алло?», сказал жестко: «Домой иди. Живо!»