Роберт Силверберг - Царь Гильгамеш

• Название: Царь Гильгамеш
• Автор: Роберт Силверберг
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

---

– Включая и тот, когда царь входит в этот храм без зова.

– И, – сказал я, – включая обычай подавать царю чашу отравленного вина по возвращении домой.

Я подошел к ней ближе на несколько шагов.

– Сними маску, Инанна. Дай мне опять увидеть твое лицо.

– Нет, – ответила она.

– Сними маску, прошу тебя.

– Оставь меня в покое. Маски я не сниму.

Я не мог разговаривать с этой чужой женщиной с металлическим лицом. Я мечтал снова взглянуть на женщину из плоти и крови, предательскую и прекрасную женщину, которую я так давно знал, которую так любил, как никогда не любил никого в жизни. Я хотел еще раз посмотреть на нее. Я нежно сказал:

– Я хотел бы еще раз увидеть красоту твоего лица. Мне кажется, на всем свете нет лица прекраснее твоего. Ты знаешь, Инанна, каким прекрасным мне всегда казалось твое лицо? – Я рассмеялся. – Ты помнишь ночи, когда мы с тобой исполняли обряд Священного Брака? Ну конечно же, как ты можешь забыть? Тот год, когда я только что стал царем и всю ночь провел в твоих объятиях. А наутро пришел дождь. Я помню. Я помню те времена, до того как ты стала Инанной, когда ты призывала меня в свои покои глубоко под землей, под старым храмом. Я тогда был просто напуганным мальчишкой, и едва мог понять, в какие игры ты со мной играешь. Или в тот первый раз, когда произносили обряд вступления на царство Думузи, а я заблудился в коридорах храма, и ты нашла меня. Ты сама тогда была еще ребенком. Помнишь? Ах, Инанна, только через много лет смог я понять все те игры, которые ты со мной играла. Но сейчас я хочу увидеть твое лицо. Сними маску.

– Гильгамеш…

– Сними маску, – сказал я. – Положи ее… – И я назвал ее по имени: не тем именем Инанны, которое она приняла в служении богине, а именем, которое нельзя было упоминать после того, как она стала Инанной. Этим именем я заклинал ее. При звуке этого имени она отпрянула, вздрогнула и украдкой сделала знак богини, словно защищаясь. Я не видел ее глаз за прорезями маски, но мне казалось, что они уставились на меня не мигая, холодные и пронзительные.

– Ты с ума сошел, что зовешь меня этим именем – прошептала она.

– Вот как? Значит, я безумец. Просто я хочу один раз, последний раз увидеть твое лицо.

Теперь в ее голосе была дрожь.

– Оставь меня, Гильгамеш. Я не хотела тебе вреда. То, что я делала, я делал ради города… городу нужен царь… а ты уехал… богиня велела мне…

– Да. Богиня велела тебе убрать Думузи, и ты это сделала. Богиня велела тебе убить Гильгамеша, и ты послушалась. Ах, Инанна, Инанна, конечно, только ради города. И ради города ты получишь мое прощение. Я прощаю тебе все твое предательство. Я прощаю тебе все, что ты сделала именем богини, чтобы подорвать мою власть и причинить мне вред. Я прощаю тебе твою ярость, твою ненависть, твою злобу. Я прощаю тебе твою месть, ибо это ты наслала гнев богов на Энкиду, которого я любил. Если бы не ты, он и сейчас был бы жив. Но я прощаю тебя. Я все тебе прощаю, Инанна. Если бы мы не были царем и жрицей, то, наверное, любили бы друг друга. А я любил бы тебя больше, чем я любил Энкиду, больше, чем я любил что-либо в этой жизни.

Больше самой жизни. Но я был царь. Ты – жрица. Ах, Инанна…

Я не воспользовался мечом. Я вынул из ножен кинжал и вонзил его между нагрудной пластиной и бусами из лапис-лазури, потом рванул вверх, пока не нашел ее сердце. Она издала только один тихий звук и упала. По-моему, она умерла мгновенно. Я медленно выдохнул. Наконец-то моя душа освободилась от нее. Но это было так, словно я отрезал прочь часть свой души.

Встав рядом с ней на колени, я отстегнул маску и приподнял ее.

Я горько сожалею, что сделал это. Мне трудно было поверить в то, что случилось с ней с той поры, когда я в последний раз смотрел на нее. Глаза ее совсем не потеряли своей красоты, губы тоже остались нетронутыми. Но все остальное было разрушено. Какая-то быстро распространяющаяся кожная болезнь пожрала ее лицо. Кожа вся была в ямках и морщинах, где серая и чешуйчатая, где красная и сочащаяся. Ведьма из ночного кошмара, демоническое существо. Казалось, ей тысяча лет. Лучше было бы не открывать ее лица. Я обнажил ее лицо, и должен до конца жизни нести тяжесть того, что видел. Я наклонился. В последний раз поцеловал ее в губы. Потом я застегнул на ней маску, встал и вышел на храмовую террасу, чтобы позвать людей и рассказать им о новых законах, которые я собираюсь установить, вернувшись на трон Урука.

41

Прошли напряженные и очень плодотворные годы. Боги были милостивы к Уруку и Гильгамешу, его царю. Город процветает, стены гордо и неприступно стоят. Мы обновили Белый Помост новым слоем гипса и он сияет на солнце.

Все прекрасно. У нас еще много дел, которые надо выполнить, но все прекрасно. Я сижу сейчас в своих покоях во дворце, заполняя последнюю из моих табличек. Мне кажется, повесть рассказана. Я не перестану вести борьбу за новое, не перестану вести поиск, я не смогу без этого. Какой-то мир снизошел на меня, и это новое для меня чувство, какого я не знал раньше. Я не знал мира и покоя в те годы, которые описал. Но теперь говорю вам: все прекрасно.

Было совсем не сложно вдребезги разбить кичливые мечты Мескиагнунны: это было первое, что я сделал после своего возвращения на царство. Я послал ему письмо, в котором подтверждал его право на царствование в Уре и давал ему право управлять Кишем, как дополнительную милость. Он понял, что я имел в виду, когда снисходительно разрешал ему владеть городами, которыми он и так уже правил.

«Но Ниппур и Эриду, – писал я, – я оставляю для себя, как предписали боги, потому что это священные города, подчиняющиеся только правлению высшего владыки наших Земель».

Этим письмом я как бы послал сообщение о том, что моя власть является высшей. В то же самое время я послал свое войско под командованием верного Забарди-Бунугги войти в Ниппур и уговорить войска Ура уйти оттуда. Я сам не покидал Урука, потому, например, что надо было выбрать новую главную жрицу и воспитать ее, чтобы она понимала свою роль в правлении царством.

Пока я занимался этими вопросам, Забарди-Бунугга довольно успешно справился со своей задачей, хотя и не без небольших потерь. Люди Ура укрылись в Туммале, который считается там домом Энлиля, и потребовалось сломать стены храма, чтобы выбить их оттуда. Теперь, когда Ниппур наш, я послал туда моего сына Ур-лугала выстроить Туммаль заново.

Для меня сейчас самые рабочие времена. Воистину, нет ни минуты для отдыха. Но мне ничего другого и не надо. Что еще остается делать, если не строить планы творить, осуществлять задуманное? Это – спасение наших душ.

Вслушайтесь в музыку во дворе: арфист играет и своей музыкой платит за право своего рождения. Посмотрите на златокузнеца, склоняющегося над своей работой. Плотник, рыбак, писец, жрец, царь – выполнением нашего долга мы. выполняем заповеди богов, и это единственная цель нашей жизни, для которой мы и созданы. Очень часто по капризу богов мы оказываемся брошены в случайный мир, где правит неуверенность. И среди этого хаоса мы должны создать себе надежное место. Это достигается нашей работой. Моя работа быть царем.

Я тружусь, трудятся и мои люди. Храмы, каналы, городские стены, мостовые – как можно когда-либо перестать чинить и перестраивать их?

Такова наша доля. Обряды и жертвы, которыми мы держим в подчинении буйные силы хаоса, – как можем мы перестать их исполнять? Такова наша доля. Мы знаем наши задачи, мы знаем, как их выполнять, мы выполняем их – и тогда все прекрасно. Послушайте только эту музыку во дворе! Слушайте!

Скоро – хочется надеяться, что не так скоро, но я готов, когда бы ни пришлось – я должен буду свершить свое последнее путешествие. Я уйду виз, в тот темный мир, из которого нет возврата. Подле меня будут мои музыканты, наложницы, управляющие и прислужники, мой возничий, мои акробаты, мои певцы. Мы вместе принесем жертвы богам там, внизу, жертвы Эрешкигаль и Намтар, Энки, Энлилю – всем, кто управляет нашими судьбами.

Да будет так. Теперь, когда я думаю о том, что так будет, это не волнует меня. Я никогда не думал над тем, чтобы вернуться в Дильмун и выклянчить себе еще одну жемчужину Стань-Молодым. Так не положено. Древний жрец, Зиусудра, пытался мне это объяснить, но мне пришлось самому научиться этому. Что же, теперь я знаю.

Свет солнца уходит. На крыше храма надо совершить обряд, и я должен спешить. Я царь, это мой долг. Мы чтим Нинсун, мою мать, которую я объявил богиней в прошлом году, когда дни ее на земле были сочтены. Я уже слышу вдали пение, а в воздухе запах жареного мяса. И вот конец всем моим рассказам. Я много говорил о смерти, своем враге. Я с ним отчаянно сражался, но больше не стану говорить о ней. Я ходил под тенью великого страха перед ней. Но теперь я в мире со смертью. Я понял истину, которая заключается в том, что избежать смерти можно не через мази и снадобья, а в выполнении своего долга. Здесь обретаешь спокойствие и смирение.