Бернард Шоу - Человек и сверхчеловек

• Название: Человек и сверхчеловек
• Автор: Бернард Шоу
• Издательство: Искусство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1979

Написанная в 1901–1903 гг., комедия «Человек и сверхчеловек» не сразу попала на сцену. В таких случаях Шоу обычно печатал свои пьесы, но на этот раз даже не нашлось издателя, который согласился бы выпустить новое произведение драматурга. Тогда Шоу издал его сам (1903), а на театральных подмостках комедия появилась лишь два года спустя.

«Человек и сверхчеловек» — одна из лучших пьес Шоу; более того, это вообще одна из лучших комедий XX в. Перед нами яркий образец драматургии идей. Художественная сила пьесы определяется тем, что носители идей автора — живо обрисованные характеры. Но обрисовка их лишена бытового правдоподобия, потому что, как обычно у Шоу, поведение действующих лиц определяется сложной диалектикой идейного замысла драматурга.

Послесловие к пьесе — А. А. Аникст

Примечания к пьесе — А. Н. Николюкин

---

Энн (мирным тоном). Я так рада, что вы разбираетесь в политике, Джек. Это вам очень пригодится, если вы попадете в парламент.

Он съеживается, точно проколотый воздушный шар.

Но мне очень грустно, что вы считаете мое влияние таким дурным.

Тэннер. Я этого не сказал. Дело не в том, дурное это влияние или хорошее, а в том, что я не хочу быть сшитым по вашей выкройке. И не бывать этому.

Энн. Никто этого и не добивается, Джек, уверяю вас; право же, я решительно ничего не имею против ваших странных взглядов. Вы ведь знаете, мы все воспитаны в духе передовых идей. Почему вы так упорно хотите считать меня ограниченной?

Тэннер. А, вот это и есть самое опасное! Конечно, вы ничего не имеете против, — вы убедились, что это не так важно. Когда боа-констриктор уже обвил своими кольцами тело лани, он ничего не имеет против ее взглядов.

Энн (встает, осененная внезапной догадкой). А-а-а! Теперь я поняла, почему вы сказали Тави, что я — боа-констриктор. Мне дединька рассказывал! (Со смехом накидывает ему на шею свое боа.) А как тепло и приятно! Разве нет, Джек?

Тэннер (барахтается в сетях). Бессовестная женщина, перестанете вы когда-нибудь лицемерить?

Энн. С вами я никогда не лицемерю, Джек. Вы сердитесь? (Снимает с него боа и бросает на кресло.) Не надо было мне этого делать.

Тэннер (презрительно). Подумаешь, преступление! А почему бы и нет, раз это вам доставляет удовольствие?

Энн (застенчиво). Потому что… потому что мне кажется, когда вы говорили о боа-констрикторе, вы имели в виду вот что. (Закидывает ему руки на шею.)

Тэннер (пристально глядя на нее). Какая смелость!

Она смеется и гладит его по щеке.

Любопытно: вот вздумай я рассказать об этом, мне бы попросту не поверили, а кто и поверил бы, тут же осудил бы меня за мой рассказ; но если бы вы меня в этом обвинили, то ни одна душа не поверила бы моим запирательствам!

Энн (с достоинством, снимая руки). Вы неисправимы, Джек. Зачем вы шутите над нашей привязанностью друг к другу? Никому не пришло бы в голову неправильно истолковать это. Вам ведь не приходит в голову, я надеюсь?

Тэннер. Моя кровь говорит за меня, Энн. Бедный Рикки-Тикки-Тави!

Энн (метнув на него быстрый взгляд, словно озаренная неожиданной мыслью). Не так уж вы глупы, чтобы ревновать к Тави.

Тэннер. Ревновать! С какой стати? Но я не удивляюсь вашей власти над ним. Со мной вы только шутите, и то я уже чувствую, как вокруг меня стягиваются убийственные кольца.

Энн. Вы думаете, я имею виды на Тави?

Тэннер. Не думаю, а знаю.

Энн (серьезно). Берегитесь, Джек. Вы причините Тави много горя, если наведете его на ложный след.

Тэннер. Не бойтесь. Он от вас не уйдет.

Энн. Хотелось бы мне знать: вы действительно умный человек?

Тэннер. Откуда это внезапное сомнение?

Энн. Вы как будто понимаете все, чего не понимаю я; и в то же время вы совершенный ребенок в таких вещах, которые я отлично понимаю.

Тэннер. Как Тави к вам относится, я понимаю, Энн; уж в этом-то можете быть уверены.

Энн. Но кроме того, вам кажется, что вы понимаете, как я отношусь к Тави.

Тэннер. Я слишком хорошо знаю, что ждет беднягу.

Энн. Если бы не покойный папочка, я бы сейчас от души посмеялась, Джек. Смотрите же! Тави будет очень несчастен.

Тэннер. Вероятно. Но он этого не заметит, бедняга. Он слишком хороший. Потому-то он и совершит из-за вас роковую ошибку своей жизни.

Энн. По-моему, слишком умные люди гораздо чаще совершают

ошибки, чем слишком хорошие. (Садится, и презрение ко всему мужскому полу ясно выражено в грациозном изгибе ее плеч.)

Тэннер. О, я знаю, что судьба Тави вас не особенно беспокоит. Но в любви всегда один целует, а другой лишь позволяет себя целовать. Так вот: целовать будет Тави, а вы лишь будете подставлять щеку; и бросите его, как только подвернется что-нибудь получше.

Энн (обиженно). Вы не имеете права так говорить, Джек. Это несправедливо и невежливо. Не моя вина, если вам и Тави угодно делать глупости из-за меня.

Тэннер (тоном раскаяния). Простите мои грубые выпады, Энн. Они направлены не против вас, а против всего испорченного мира. (Она бросает на него довольный, прощающий взгляд; он тотчас настораживается.) А все-таки скорей бы вернулся Рэмсден. С вами я никогда не чувствую себя в безопасности; какое-то наваждение… или нет, не наваждение, а какое-то утонченное любопытство влечет меня к вам.

Она смеется.

Да, да, именно. Вы это знаете и наслаждаетесь этим. Открыто и бессовестно наслаждаетесь этим!

Энн. Ну и кокетка же вы, Джек!

Тэннер. Кокетка?! Я?!!

Энн. Да, вы. Вы всегда готовы осудить и оскорбить человека, но в то же время ни за что не выпустите его из рук.

Тэннер. Я позвоню. Наш разговор и так уже зашел дальше, чем я предполагал.

Возвращаются Рэмсден и Октавиус, с ними мисс Рэмсден — деловитая, почтенного вида старая дева; на ней простое коричневое шелковое платье и ровно столько колец, цепочек и брошей, сколько нужно, чтобы показать, что она одета скромно не по бедности, а из принципа. Она входит в комнату весьма решительным шагом; мужчины, растерянные и удрученные, следуют за ней. Энн встает и порывисто бросается ей навстречу. Тэннер отступает к простенку между бюстами и делает вид, что занят рассматриванием картин. Рэмсден, как обычно, подходит к своему столу; Октавиус старается держаться поближе к Тэннеру.

Мисс Рэмсден (почти оттолкнув Энн, решительным движением усаживается в кресло, где прежде сидела миссис Уайтфилд). Я умываю руки.

Октавиус (окончательно пришибленный). Я знаю, мисс Рэмсден, вы желаете, чтоб я увез Вайолет домой. Я сейчас. (Нерешительно поворачивается к двери.)

Рэмсден. Нет, нет…

Мисс Рэмсден. К чему говорить «нет», Роубэк? Октавиус знает, что я никогда не закрыла бы дверь твоего дома перед женщиной, искренне раскаивающейся и огорченной. Но если женщина не только безнравственна, но еще упорствует в своей безнравственности — нам с ней не по пути.

Энн. Ах, мисс Рэмсден, что вы хотите сказать? Вайолет что-нибудь говорила вам?

Рэмсден. Вайолет действительно очень упряма. Она не хочет уезжать из Лондона. Я отказываюсь понять ее.

Мисс Рэмсден. А я ее отлично понимаю. Ясно как божий день: она не хочет уезжать потому, что не желает разлучаться с этим мужчиной, кто бы он ни был.

Энн. Ну конечно, конечно! А вы, Октавиус, говорили с ней?

Октавиус. Она отказывается от объяснений. Она сказала, что ничего не станет решать, пока не посоветуется с кем-то. По-видимому, с тем самым негодяем, который обманул ее.

Тэннер (Октавиусу). Ну и пусть она советуется. Он только рад будет ее отъезду. Не вижу, в чем тут трудность!

Мисс Рэмсден (не дав Октавиусу раскрыть рот для ответа). Трудность, мистер Джек, в том, что предлагая свою помощь, я вовсе не предлагаю своего соучастия в безнравственных поступках. Или она даст слово никогда больше не видеть этого человека, или пусть находит себе других друзей; и чем скорее, тем лучше.

В дверях показывается горничная. Энн поспешно садится на свое место и делает вид, что ее все это нисколько не касается. Октавиус инстинктивно подражает ей.

Горничная. Кэб у подъезда, мэм.

Мисс Рэмсден. Какой кэб?

Горничная. Для мисс Робинсон.

Мисс Рэмсден. О! (Овладев собой.) Хорошо.

Горничная уходит.

Она послала за кэбом.

Тэннер. Я хотел послать за этим кэбом еще полчаса назад.

Мисс Рэмсден. Очень рада, что она понимает, в какое положение поставила себя.

Рэмсден. Мне очень неприятно, что она так уезжает отсюда, Сьюзен. Нам следовало быть помягче.

Октавиус. Нет. Я еще и еще раз благодарю вас, но мисс Рэмсден совершенно права: Вайолет больше не может здесь оставаться.

Энн. По-моему, вы должны поехать вместе с ней, Тави.

Октавиус. Она не захочет.

Мисс Рэмсден. Конечно, не захочет. Она прямехонько отправится к этому мужчине.

Тэннер. Что вполне естественно после достойного приема, который ей здесь оказали.