Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

• Название: Сестра моего сердца
• Автор: Читра Дивакаруни
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-373-04444-8

Анджу выросла в Калькутте в семье, принадлежащей к высшей касте. Ее двоюродная сестра Судха — дочь «паршивой овцы» семейства. Судха красива, отзывчива и серьезна, в то время как Анджу не отличается красотой, но зато умна и своенравна. С самого рождения между сестрами образовалась особенная связь, которая удивляла даже их матерей.

Однако эта связь исчезла после того, как Судха узнала страшную семейную тайну. Но со временем, несмотря на драмы, произошедшие в жизни сестер, новые семьи и расстояния, разделяющие их, Анджу и Судха понимают, что по-прежнему нуждаются друг в друге. Эта книга — трогательная история о любви, дружбе и силе духа.

---

Вдруг Даита начала хныкать, и я с радостью повернулась к ней. Выполняя такие простые и естественные материнские обязанности, я отложила письмо и его откровения в самый темный уголок души, где хранились воспоминания, которые мне не доставало смелости рассмотреть на ярком свете. Я боялась, что эти воспоминания сожгут меня, оставшись нераспознанными, как ту девочку из сказки, которая открыла запретную дверь, и ее опалила огнем колесница бога солнца, хранившаяся там.

Но тут в голову мне пришла удивительная мысль, появившаяся, словно луч солнца после грозы: если мой отец не убивал отца Анджу, то я могу сбросить груз вины, с которой жила так долго, что она стала частью меня. Больше мне не нужно жертвовать своей жизнью за жизнь ее отца. Я с осторожностью размышляла об этом, словно ощупывала только что затянувшуюся рану. И я поняла, что мои чувства к Анджу не изменились. Наоборот, они стали еще чище и сильнее, потому что я больше не чувствовала, что в долгу у нее. Я любила ее просто потому, что любила.

Я переодела Даиту, покачала ее, но она решила, что самолет ей больше не нравится. Она напряглась всем телом — Даита совсем недавно научилась этому весьма эффектному трюку — и начала кричать, пока ее личико не покраснело, и пассажиры не начали оглядываться, чтобы посмотреть, что же такое я делаю с бедным ребенком. Я пыталась дать ей грудь, но она отказывалась. Наконец, не зная, что еще сделать, чтобы успокоить ее, я начала шептать ей на ухо историю. К моему изумлению, Даита постепенно затихла и только лишь чуть всхлипывала. И так, в небе, между старой и новой жизнью, еще неясной, я начала рассказывать сказку, чтобы научить дочь быть сильной. Потому что мне казалось, что это самое главное для женщины. Я рассказывала Даите еще раз сказку про Королеву Мечей. Но пока я говорила, сказка изменилась.

Я рассказала, что Королева Мечей была обычной девочкой, которая, повзрослев, вышла замуж и забеременела. Как стражники пытались убить малышку в чреве матери, как нерожденная дочь дала матери смелости, чтобы они могли уйти, дала ей пылающие мечи из света, чтобы никто даже не пытался остановить ее.

Я рассказала Даите об отчаянии, охватившем королеву, когда родилась ее дочь, потому что никто не осмеливался приютить их у себя. О том, как она скиталась по многим странам, пока не пришла к берегу океана.

— И потом, — рассказывала я, — она услышала голос: «Мама, не плачь». Это были первые слова дочери, которая встала на колени и прикоснулась к мечам, которые были в руке матери. В ту же секунду они обратились в серебряную птицу с рубиновыми глазами и крыльями, сияющими, как две радуги. Королева вместе с дочкой взобралась на спину птицы, и она взлетела, унося их в новую страну и новую жизнь. «Мы будем теперь счастливы всегда», — хотела прошептать королева дочери, но передумала, потому что сказала бы неправду. В жизни так не бывает. Она просто молча обняла девочку, прижав ее к своему сердцу, чтобы передать ей силу, которая пригодится малышке в новой жизни. И пока они летели, их сердца подпитывались силой друг друга, чтобы быть готовыми к новой жизни.

Закончив свою историю, я любовалась уснувшей Даитой, которая непринужденно и доверчиво лежала на моих руках. Удивительно, как идеально подходил сгиб моего локтя для головки Даиты. И, несмотря на то что рука у меня уже затекла, я не меняла позы. Я держала малышку так очень долго, прислушиваясь к ее дыханию.

Основной свет в салоне самолета погас, и рубин, лежащий на груди у Даиты, то поднимался, то опускался, слабо мерцая, как птичий глаз.

42 Анджу

Я всегда думала, что не отличалась терпеливостью. Еще когда я была девочкой, Пиши ругала меня за это. Но теперь я понимала, что прежде не знала, что такое настоящее нетерпение. Даже мои переживания в первые дни замужества, наполненные эйфорией, не шли ни в какое сравнение с тем, что я испытала в эту неделю. Я не могла усидеть на месте. Я не могла есть. Но в первый раз в жизни я с упоением стояла у плиты, готовя все любимые блюда Судхи, какие только могла вспомнить. Теперь весь холодильник был забит ими до отказа, хотя это было глупо, потому что Судха могла приготовить их в десять раз вкуснее. Кроме индийских блюд, я сделала еще и несколько американских: спагетти с соусом, яблочный пирог и салат из картофеля — мой кулинарный репертуар, надо признать, был довольно скромен. Но мне казалось, еда — хороший способ начать знакомство с новой страной.

Когда я сказала об этом Сунилу, он с явным раздражением ответил:

— Ради бога, Анджу, ты же не учительница и не нянька своей кузине. Она сама всему научится.

Не надо было заводить этот разговор, потому что как только я заговаривала о Судхе, Сунил становился страшно нервным и раздражительным. А с тех пор, как я нашла ее носовой платок, я тоже неловко себя чувствовала, и что бы ни говорила, мои слова звучали либо неискренне, либо слишком восторженно. Но я должна была хоть иногда говорить о Судхе, особенно когда меня трясло от тоски по ней, похожей на те обжигающие вспышки, которые случались у меня в первые ночи после смерти Према.

(Только теперь я могла говорить об этом более-менее спокойно. Раньше, каждый раз, заговаривая на эту тему, мне казалось, что я тону в зыбучем песке, и он забивает мне рот.)

Есть еще кое-что, в чем с сожалением приходилось признаться. Иногда мне не хватало смелости в самых важных вопросах. Я так и не смогла сказать Судхе, чтобы она не приезжала в Америку, после того как умоляла ее о приезде, а теперь боялась того, что мог спровоцировать этот шаг. Также я не нашла в себе мужества спросить Сунила, был ли тот платочек, так аккуратно сложенный, забытым свидетельством прошедшего увлечения или знаком непогасшей страсти.

Все эти мысли кружили в моей голове снова и снова, как буйволы, которые ходят по кругу, вращая колесо мельницы. Я чуть не сошла с ума, но, к счастью, у меня было слишком мало времени.

Самолет прилетал уже через полтора часа. Каким-то чудом он прибывал по расписанию, несмотря на дождь, идущий с самого раннего утра. Сунил кричал мне из другой комнаты, что я должна быть готова через двадцать минут. Я вытащила из духовки противень с шоколадным печеньем, которое слегка подгорело, но выглядело довольно аппетитным. Пошла в комнату Судхи, чтобы взглянуть на нее еще раз. Огромные черные глаза Микки на подвесной игрушке буравили меня, пока я не закрыла дверь.

— Ты уже оделась?

— Да.

Глядя на свои джинсы и свободную рубашку, я на секунду задумалась, не лучше ли мне переодеться во что-то более нарядное, но тут же передумала, встряхнув головой. Для нас никогда не имели значения такие глупости. Да и что мне было надеть? Я так похудела, что вся одежда стала мне велика. Я всё еще плохо ела. Я знала, что сама виновата, что должна была постараться. Но я не могла ничего поделать — мне казалось, что у любой еды есть привкус лекарств. Может, у меня получится, когда Судха будет здесь.

Теперь к каждой фразе я стала добавлять: «Когда Судха будет здесь», «Все будет хорошо, когда Судха будет здесь».

* * *

В аэропорту Сунил протолкнулся к зоне досмотра сквозь толпу, состоящую в основном из индийцев, ожидающих родственников так же, как и мы. Я шла за Сунилом, пытаясь увидеть хоть одного пассажира.

— Что случилось? — спросил Сунил у толстого усатого мужчины, стоявшего рядом с ним. — Самолет ведь не задерживался, мы узнавали.

— Я слышал, что иммиграционная служба стала в последнее время очень придираться к приезжим и задавать много вопросов, — ответил усатый мужчина. — А на прошлой неделе они даже не пустили какую-то женщину — у нее были проблемы с визой. Мне про это рассказала подруга тещи, которая прилетела тем же самолетом. Несчастная женщина кричала и плакала, пока ее не увели. Я так понял, что ее муж уже живет здесь, но она скрыла это, чтобы поскорее приехать к нему по туристической визе, — мужчина щелкнул сочувственно языком. — На что только люди не идут, чтобы обойти законные способы иммиграции.

У меня пересохло в горле, и внутри всё сжалось. Что, если иммиграционные власти заподозрят, что я тоже хочу, чтобы Судха осталась здесь навсегда? Что если они?.. Нет, я умру, если мне придется вернуться без кузины.

Толпа, пахнущая больницей, наседала со всех сторон. Небо за стеклянными стенами аэропорта потемнело, став серо-стального цвета. Я задыхалась. Мне нужно было остаться одной. Поймав взгляд Сунила, я направилась к туалету, расталкивая людей. Добравшись туда, я с облегчением вздохнула и умылась холодной водой. Как только дрожь в руках утихла, я вернулась обратно.

Наконец из дверей начали выходить один за другим пассажиры, и встречающие, подавшись вперед, начали махать руками и кричать. Мне удалось кое-как протиснуться к Сунилу и встать позади него. Он еще не заметил меня, и в тот момент, когда я собралась взять его за руку, я увидела Судху. Как замечательно она выглядела, несмотря на утомительный перелет. На ней было шелковое сари, подчеркивающее стройную фигуру, ее прекрасные волосы распустились, и локоны красиво обрамляли лицо. Даже круги под нежными глазами придавали ей обаяния. В руках у нее был сверток, а второй рукой она толкала тележку с двумя огромными чемоданами, которые казались слишком тяжелыми для нее. Она, растерянно озираясь по сторонам, пыталась найти нас. Мне хотелось позвать ее, выбежать к ней и прижать к сердцу, но у меня пересохло в горле от переполнившей меня любви, благодарности и желания защитить ее, как раньше. Вот, наконец, она заметила Сунила и, с облегчением остановившись, помахала ему рукой. Сунил помахал ей в ответ.