Всеволод Овчинников - Сакура и дуб (сборник)

• Название: Сакура и дуб (сборник)
• Автор: Всеволод Овчинников
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085048-8

Всеволод Владимирович Овчинников – журналист-международник, писатель, много лет проработавший в Китае, Японии, Англии. С его именем связано новое направление в отечественной журналистике – создание психологического портрета зарубежного общества. Творческое кредо автора: «убедить читателя, что нельзя мерить чужую жизнь на свой аршин, нельзя опираться на привычную систему ценностей и критериев, ибо они отнюдь не универсальны, как и грамматические нормы нашего родного языка». «Ветка сакуры» и «Корни дуба» – были и остаются поистине шедевром отечественной публицистики. Поражающая яркость и образность языка, удивительная глубина проникновения в самобытный мир английской и японской национальной культуры увлекают читателя и служат ключом к пониманию зарубежной действительности. В 1985 году за эти произведения автор был удостоен Государственной премии СССР.

---

Японская девушка вполне может пройтись по улице в кимоно своей прабабки, и наряд этот никому не покажется архаичным или даже старомодным, причем он будет выглядеть как раз впору, даже если девушка эта на голову выше и вдвое тоньше прежней хозяйки кимоно. Японский национальный костюм не зависит ни от сезона, ни от моды, ни даже от роста или комплекции человека.

Кимоно кроится по геометрическим линиям, не связанным с чьей-то конкретной фигурой, и шьется по единому образцу, который вошел в обиход за много веков до появления стандартного готового платья. Полы здесь не застегиваются, а запахиваются, длина всегда имеет большой запас, так что, надевая кимоно, японка всякий раз как бы заново подгоняет его по себе.

Не только внешний облик, но и поведение японской женщины резко меняется в зависимости от того, во что она одета. В кимоно она всегда строго следует старинному этикету. В платье же она будет держать себя сугубо по-японски лишь при очень официальных обстоятельствах. И если кимоно мало подходит для современной улицы с ее толкотней и спешкой, то западная одежда кажется столь же неуместной на японке, когда видишь ее в окружении традиционного домашнего быта. Предсказание, что после Второй мировой войны японские женщины никогда уже не наденут кимоно, не сбылось. Параллельно обновлению многих форм жизни в послевоенной Японии шел процесс возрождения национального костюма. Кимоно вернуло свои права как наряд для праздников и торжественных случаев, оставаясь частью традиционного быта японцев.

Если вам хочется провести время в живой, остроумной беседе, пригласите гейшу. Всегда красавица, не старше двадцати лет, изысканно одетая, она составит вам очаровательное общество. Гейши – самые образованные женщины в Японии. Остроумные, превосходно знающие свою литературу, веселые и находчивые, они расточат перед вами все свое очарование. С классическим искусством гейша пропоет вам и продекламирует лучшие стихотворения и отрывки из лучших драматических произведений. И все время непринужденно веселая, остроумная и кокетливая, онане потеряет своего женского достоинства. Гейша вовсе не непременно продажная женщина, это, во всяком случае, не входит в ее обязанности; скорее всего, это артистка, которую приглашают за известную часовую плату для развлечения и удовольствия художественного. Вас, европейца, не знающего по-японски, она может очаровать своею молодостью, своею чарующей кокетливостью, своею неизменною живостью, но японцы ценят в гейшах именно художественно образованных собеседниц, незаменимых в обществе.

Г. Востоков (Россия). Япония и ее обитатели. 1904

Человеку, приехавшему в Японию, чаще всего доведется глядеть на гейш издалека, например когда они выходят из чайного дома или садятся в крытую коляску рикши (последние рикши в Японии возят главным образом их), или же видеть гейш на сцене, в кино, по телевидению (многие из них подрабатывают такими выступлениями). Вы можете также увидеть гейшу, сопровождающую своего покровителя в ресторане. И тут вы будете поражены выражением лица этой женщины: одновременно невинным и чарующим, дерзким и скромным. Отточенная грация танцовщицы будет в каждом ее движении. И поистине апофеозом женственности будет выглядеть ее беспредельное внимание к своему спутнику. Так что, даже если вы узнали о ней все, гейша остается экзотичной, загадочной, дразнящей, желанной. Она женщина, но лишь в большей степени, чем мы порой вкладываем в это слово.

Уолт Шэлдон (США). Наслаждайтесь Японией. 1961

Рождение жемчужины

Как человеческое воображение издавна рисовало себе самые несметные богатства? В народных сказках это чаше всего драгоценный ларец или сундук, полный жемчужин, которые можно, как горох, пересыпать горстями. Но даже фантазия волшебных сказок не могла бы представить тридцать трехтонных грузовиков, кузов каждого из которых был бы до краев засыпан жемчугом…

Девяносто тонн отборных жемчужин – вот урожай, который ежегодно дают Японии ее прибрежные воды. История взращенного жемчуга – это рассказ о том, как человек раскрыл еще одну загадку природы, подчинил своей воле, превратил в домашнее животное такое капризнейшее существо, как устрица. Это рассказ о поразительной способности японцев находить все новое и новое применение людскому труду, чтобы возместить бедность страны природными ресурсами.

Жемчуг – болезненное отклонение от естества, которое присуще организму устрицы не больше, чем камень в печени присущ человеку. Для того чтобы внутри моллюска образовалась жемчужина, необходима целая цепь случайностей. Это происходит, во-первых, лишь когда под створки раковины попадает песчинка; когда, во-вторых, посторонний предмет целиком войдет в студенистое тело устрицы, не поранив при этом ее внутренних органов; наконец, в-третьих, когда песчинка эта затащит вместе с собой кусочек поверхностной ткани моллюска, способной вырабатывать перламутр. Такие клетки начинают обволакивать инородное тело радужными слоями, постепенно образуя перл.

Воспроизвести все это с помощью человеческих рук – значит тысячекратно увеличить вероятность некогда редкого стечения обстоятельств, сохраняя при этом сущность естественного процесса. Жемчуг, выращенный при участии человека, в такой же степени настоящий, как и природный, то есть образовавшийся в раковинах случайно. Разве усомнится кто-нибудь в том, что яблоки, выросшие на дичке после прививки побега от культурной яблони, не настоящие?

Представьте себе горную страну, которая поначалу дерзко вклинилась в океан, оттеснила его, а потом словно сникла, устала от борьбы, смирилась с соседством водной стихии и даже породнилась с ней. Такова родина взращенного жемчуга – полуостров Сима, где море заполнило впадины между горами. Зеленые склоны встают прямо из морской лазури. Уединенные бухты, острова, заливы, похожие на горные озера, – им нет числа. Прислушаешься – какой-то странный посвист разносится над дремлющими лагунами. Нет, это не птицы. Вон там, вдали, возле плавающей кадушки, вынырнула и опять скрылась человеческая голова. Это ама – морские девы, ныряльщицы за раковинами и всякой съедобной живностью.

Выработать в себе способность находиться под водой по сорок – восемьдесят секунд, повторяя такие нырки по нескольку раз в день, – лишь азы ремесла морских дев. Тут нужно еще и умение ориентироваться на дне. Опытная ама отличается от неопытной тем, что ныряет не куда попало, а по множеству примет разыскивает излюбленные раковинами места. И, уж наткнувшись на такой участок дна, ощупывает его, как знаток леса знакомую грибную полянку.

Суть многолетней тренировки, помноженной на вековые традиции, – правильно поставить дыхание. Важно привыкнуть очень осторожно брать воздух после того, как пробудешь под водой эти сорок или восемьдесят секунд. Морские девы делают вдох только ртом, почти не разжимая губ. Так родился их посвист, прозванный «песней моря».

Перемешав в этом краю горы и воды, природа порадовала художника, но не позаботилась о земледельце. Мужчинам тут негде пахать, и они издавна уходили рыбачить. Подводный же промысел во внутренних заливах стал уделом женщин. Почему так получилось? Говорят, что женщина может дольше находиться под водой, что жировые ткани лучше защищают ее от холода. Пусть так, но главное все-таки не в этом. Океан требовал мужской работы, порой надо было оставлять дом чуть ли не на полгода. На женщинах же оставалась забота о домашнем хозяйстве. Им приходилось искать пропитание где-то поблизости. И они отправлялись на дно внутренних заливов так, как у нас уходят в лес по грибы или ягоды.

Ремесло ама существует в Японии с незапамятных времен. «Жемчугу тут обилие», – писал когда-то Марко Поло о стране Чипингу. Но добравшиеся до нее в XVI веке португальские и голландские мореплаватели были разочарованы. Вместо золотых крыш и усыпанных перлами нарядов они увидели край суровых воинских нравов и принудительной, организованной бедности. Непонятная страна к тому же оставалась закрытой, не допускающей иностранцев никуда, кроме Нагасаки.

Лишь три века спустя, когда Япония вынуждена была покончить с затворничеством и распахнуть свои двери перед внешним миром, когда из феодальных пут вырвалась коммерция, когда тяга к приобретению сокровищ, которыми дотоле владели лишь монархи, охватила буржуазию, – именно тогда волна стремительных перемен в вековом укладе вознесла на своем гребне человека, ставшего основателем жемчуговодства.

Идея выращивать жемчужины на подводных плантациях впервые пришла сыну торговца лапшой по фамилии Микимото. В 1907 году, после девятнадцати лет безуспешных опытов, ему наконец удалось получить сферические перлы, вводя в тело акоя (вид двустворчатых раковин) кусочки перламутра, обернутые живой тканью другой устрицы. Главной рабочей силой в этих опытах были морские девы. Они рядами раскладывали оперированные раковины по дну тихих бухт, как высаживают рисовую рассаду. Вскоре, однако, Микимото понял, что при резком расширении промыслов ему не хватит ама для обработки плантаций на дне. Тогда раковины стали помещать в проволочные корзины, подвязанные к плотам из деревянных жердей. Это позволило ухаживать за устрицами с поверхности воды.