Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия

• Название: Истребитель. Трилогия
• Автор: Владимир Поселягин
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Хромая обратно, я повстречал рыболовов:

– Эй контуженные. На процедуры, – сказал я им, входя в палату.

– Живой!!! А я уж думал что ты испугался и не пошел, – изумленно воскликнул Сашка.

– Не дождешься, – ответил я ложась на кровать больным местом кверху.

– Что сегодня, спокойная? – спросил один из соседей‑рыболовов.

– Нормальная.

От обоих несло тиной и рыбой, однако они спокойно собрались и отправились на процедуры.

Я снова стал мысленно пробегаться как бы «подружиться» с нашим врачом. И план уже стал вырисовываться, как зашел Олег, который лежал в соседней палате для среднего командного состава.

– Сев, ты сегодня что писал?

– Нет еще, а что?

– Дай пока почитать. Никитин все равно только через пару часов придет.

«Да точно, у меня же ее комполка хотел почитать взять!» – припомнил я.

– Да на, жалко что ли, – ответил я и достав из тумбочки тетрадку и вручил ее Олег, который присев на мою табуретку, углубился в чтение, буквально впитывая все что я написал.

– Сев, а что это за рисунок? Вот, на последней странице?

– А, это истребитель истребителей. Я его так вижу. Предназначен для завоевания господства в воздухе.

– …для завоевания господства в воздухе, – как зачарованный повторил он за мной, не отрываясь от рисунка Ла‑5.

– Товарищ старший сержант, вас в штаб вызывают, – сказал заглянувший к нам в палату боец.

– Игорь, что нового слышно? – спросил у бойца Олег.

– Говорят, завтра передислоцируемся на другой аэродром, – ответил тот, понизив голос.

– На запад? – с надеждой спросил Олег.

– Нет, товарищ старший лейтенант, на восток.

– Давай боец, веди меня, – сказал я бойцу прерывая беседу.

– Олег, уберешь потом обратно? – спросил я у него, кивая на тетрадь, что он держал в руках.

– Хорошо, – услышал я ответ, выходя из палаты. То, что тетрадь не пропадет я был уверен на все сто, так как точно знал что он работает на Никифорова, который наверняка не только изучил тетрадь вдоль и поперек, но и переписал.

– Сева, привет, – встретился нам на выходе майор Запашный, командир истребительного полка, тот самый который на найденном мною «ишачке» летает.

– Добрый день, товарищ майор, – ответил я, вытягиваясь как и боец рядом со мной, только он в отличии от меня еще и честь отдал, у меня голоного убора не было.

– Я твой дневник возьму? Мне интересны твои мысли об использовании «чаек» как штурмовиков, хотим переоснастить четыре машины, подвесками с эРэСами, и попробовать при штурмовке, прочесать немецкие тылы.

– Берите конечно, товарищ майор, его как раз Олег изучает.

– Опять он первый ухватил, ладно, я к нему тогда. Вечером верну, – сказал он, торопливо шагая в палату.

Запашный был у меня в последние три дня частым гостем. Когда пришел за машину благодарить увидел дневник, и вцепился в него. Час рядом сидел, читал, потом каждый день приходить стал. Изучал. Причем не один, да и записи какие‑то в свой блокнот делал.

Майор Никитин встретил меня у штабной курилки. Заметив издалека мои полосатые штаны и гимнастерку, наброшенную сверху, махнул рукой, подзывая.

– Боец, свободен, – сказал майор красноармейцу.

В курилки кроме майора, стояли комиссар и Никифоров. Начштаба не было.

– Суворов, тут такое дело. Ты в последнее время рядом с машиной капитана Курьянова крутился?

– Ну да. Интересно же, товарищ майор. Представляете, оказалось «пешку» создавали как тяжелый дальний истребитель, но переделали в бомбардировщик.

– И ты его изучал? – как‑то отстраненно спросил майор.

– Изучал… с капитаном Кирьяновым, – пожал я плечами, с подозрением осмотрев собеседников.

– Поднять самолет в воздух сможешь? – спросил Никифоров.

– Ну, как мне сказали, я пилот экстра‑класса, летаю на всем, что летает.

– Капитан Курьянов как ты знаешь погиб во время последней бомбежки, а нам нужно отправить разведчик. И кроме как «пешку», с ее мощной радиостанцией и скоростью, отправлять то и не чего. Немцы прорвались, штабу фронта срочно требуются разведданные, о силах немцев.

– А Лапин? – спросил я озадаченно, так как этот лейтенант, успел с Кирьяновым сделать несколько учебных полетов.

– Лейтенант Лапин уже улетел. Связь мы сразу потеряли, как только он сообщил что повстречался с мессерами. Долететь до места прорыва он не успел. Так что лететь некому, «пешка» в единственном неповрежденном экземпляре есть, а вот лететь некому. Единственный вариант это ты. Я был против, но это предложение… – не договорив Никитин посмотрел на особиста.

– Я готов, – вытянулся я.

С пилотами на «пешки» действительно было швах, присланный инструктор капитан Курьянов, был в полку всего три дня, и погиб, так никого и не научив летать, кроме того же Лапина, хотя теоретическую учебу провести успел. Ребята старались, я тоже не отставал от них, когда удавалось сбежать из санчасти. Только в отличии от их теоретический занятий, я «реально» летал на Пе‑2. На симуляторе. Больше сорока часов налетал, а чего зимой делать, вот и тренировался. Я конечно больше на истребителях, но и бомберы вниманием не обидел. Так что в себе я был уверен, несмотря на задачу. Пешка в пилотировании удивительно сложный самолет. Хотя я «летал» на образце 44‑го года, а не 41‑го, то считал что справлюсь, приборы с небольшими изменениями были те же.

– Точно справишься? Кирьянов конечно о тебе хорошо отзывался…

– Товарищ майор. На транспортном «Дугласе», который я до этого в глаза не видел, летал, и ничего, а тут бомбовоз какой‑то, справлюсь, не волнуйтесь.

А вот тут после моих слов Никифоров буквально встал в стойку.

– «Дуглас»? – спросил он.

– Ну дали над аэродромом полетать, что тут такого? – отмахнулся я.

– Да, действительно, политрук. Выбора все равно нет. Вылет через двадцать минут. Штурманом пойдет Никифоров, он имеет опыт, а бортстрелком сержант Степанов. Ясно? – сказал вдруг молчавший до этого комиссар. Видимо у них действительно не было выбора кому лететь. Но вот посылать пилота, о котором они ничего не знают, тоже оооочень странно.

– Ясно.

– Все свободны, через пятнадцать минут сбор у самолета Кирьянова, он один тут после бомбардировки в порядке.

– Ясно. Разрешите выполнять? – ответил я.

– Да беги уже, – с улыбкой сказал он.

Собрался я быстро, пока парни расспрашивали куда меня, я натянул собственноручно ушитые солдатские галифе, гимнастерку с орденом, проверил на месте ли документы, застегнул ремень. Одел сапоги, повесил планшет и кобуру с маузером. Проверил, ровно ли сидит пилотка, и выбежав из санчасти чуть не сбив с ног Лютикову, успел мимоходом чмокнуть ее в губки и быстро убежать пока не получил сдачи. Добежав до столовой, я выпросил три плитки шоколада и бегом, сбив дыхание, подбежал к самолету уже выкаченному на взлетную полосу.

У «пешки» стояло командование, пара механиков, и мой экипаж. На Никифорова уже одевшему парашют, я глянул мельком, а вот на стрелка более внимательно. Сержанта я видел в первый раз, так что попытался составить о нем личное мнение. Судя по упрямому подбородку, то еще тип, а какой он в действительности, в полете увидим.

– Взлетаете по команде, – сказал Никитин.

Я в это время застегивал ремни парашюта, который мне помогал надевать один из незнакомых механиков, и только кивнул, после чего пропустив вперед Никифорова, полез в кабину «пешки» через люк снизу. Степанов уже занял свое место и с интересом крутил головой у одного из ШКАСов.

Подсоединившись к внутренней связи, я достал из кармана свои очки и одел их вместе с шлемофоном.

– Как связь, слышите меня? – спросил я.

– Норма командир, – ответил штурман.

– Слышу хорошо, товарищ командир, – отозвался Степанов.

С помощью передвижного компрессора я запустил сперва правый мотор, потом левый. Поработав на холостых оборотах, прогревая моторы, я нетерпеливо посмотрел на Никитина, как меня отвлек Степанов.

– Товарищ командир, связь с штабом фронта установлена. Прием довольно четкий.

Повернувшись, я увидел, как майор резким движение махнул рукой, давая разрешение на взлет.

Приборы в кабине я знал на отлично, поэтому манипулируя управлением, дал газу и стал разгоняться.

Оторвавшись от земли, я убирая шасси, спросил у штурмана:

– Курс?

– Тридцать два.

– Поворачиваем, – сказал я бодрым тоном, хотя с меня градом тек пот. Машину я так и не смог почувствовать, не давалась она мне, и было такое впечатление, что долго я ее не удержу.

– Как дела командир? – спросил Никифоров.

– Плохие дела, товарищ политрук. Не чувствую я машину. Уже три минуты летим, на два километра поднялись, а машину я не чувствую, – мне хотелось плакать, я был такого мнения о себе, а тут такой облом.

Свое самомнение я получил, пробуя летать на самых разных типах самолетов, и на первых же минутах сразу понимал, что и как можно на ней делать. Чувствовал машину. Даже во время авиашоу во Франции над аэродромом «СЕРНИ‑ФЕРТЕ‑АЛЛЕ» под Парижем в прошлом году, где я летал на B‑24 «Либерейтор», который мне разрешил пилотировать хозяин этого самолета, так я почти сразу его «понял». Несмотря на то, что рядом сидел хозяин и тревожно смотрел что я делаю. Однако спор с дядей Жорой он проиграл, в том, что я не смогу управлять им, а я смог.