Сириэль Сигштедт - Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги)

• Название: Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги)
• Автор: Сириэль Сигштедт
• Жанр: Религия

---

Сигштедт Сириэль Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги)

Сириэль Сигштедт

Эммануил Сведенборг: Жизнь и Труды(главы из книги)

В. Малявин. Перевод с английского.

Глава 23. поворот

Новое продвижение в деле познания души пришло к Сведенборгу из глубин интуиции. Он признавал, что эта интуиция - та, которая идет изнутри самой души и является внезапным даром Божьим, -- не может уживаться с нечистотами своего "я". Без этих преград душа парит свободно и радостно; с ними на любом пути натыкаешься на препоны. Истинность его теории ему предстояло теперь испытать на собственном опыте.

Это были годы кризиса в жизни Сведенборга. Годы, отмеченные глубокой переменой его взглядов на свое творчество. Кризис начался в то время, когда он работал в Голландии над "Животным царством" и продолжался до публикации им в Лондоне книги "Почитание и любовь к Богу". Когда он пришел к завершению, Сведенборг полностью оставил занятия анатомией и целиком посвятил себя изучению Библии. Перемена же в его взглядах означала отказ от собственного понимания ради того, чтобы вверить себя сверхрациональному.

Мы имели бы очень скудные сведения о борьба, которая происходила в это время в душе Сведенборга, если бы не удивительная рукопись, которая была обнаружена спустя целых сто лет после смерти Сведенборга в бумагах одного старого профессора. Эта записная книжка карманного размера в пергаментном переплете, в которой имеется шестьдесят девять густо исписанных страниц, в основном по-шведски. Она начинается как план работы, но в основном состоит из записей его снов за 1744 год и имеет заголовок "Дневник снов". Поскольку эти записи предназначались явно только для их автора, они изобилуют сокращениям, и разобрать их зачастую очень трудно.

В целом сны отображают ожесточенную борьбу в душе Сведенборга между его упованием на научный метод и жизненными привычками, с одной стороны, и вниманием к духовным переживаниями, которые стучались в его сознание, но не могли войти него до тех пор, пока он не сумел подчинить свое понимание внутренним наставлениям. Они описывают состояние ума, который отстраняется от телесных ощущений притязаний рассудка и постепенно все более полагается на сознательное восприятие света в глубинах души - отстранение, которое привело Сведенборга к особой ясности мысли и полному доверию к внутреннему наставнику. Таким образом, умственные образы были высвобождены из плена их физических подобий, или буквальных значений, и мало-помалу стали служить высшим способностям, так что эти способности могли использовать образы ума в качестве символов, представлявших материальные и духовные предметы. Так нематериальные вещи стали являться ему во снах в символическом обличье, и, когда он начинал размышлять над значением этих символов, ему открывался подлинный смысл сновидения. Например, его грубые мысли представали ему в снах в образе кучи тряпок. Он видел себя в неприбранной хижине, куда он пригласил придти Высочайшего, и приходил к выводу, что подлежит наказанию за свою дерзость. Марширующие солдаты за окном были знаком того, что он находится под защитой высших сил.

Он отмечает перемены в своей личности и удивлен тем, что похоть, доставлявшая ему прежде так много беспокойств, неожиданно отступила от него. Он изумляется полному отсутствию желания работать ради собственной славы и отмечает, что ему стало трудно заниматься наукой, лишившись этого побудительного мотива. Пролог к "Животному царству", написанный им как раз в это время, отражает радикальное изменение его взглядов, ибо он утверждает в нем, что им движет единственно желание рассеять невежество и открыть дорогу к вере. Как отличается этот пролог от написанного им годом ранее обращения в Горное ведомство, где он заявляет, что им движут патриотические чувства и амбиции!

Позднее Сведенборг рассматривал эту борьбу за новый взгляд на жизнь, отразившуюся в "Журнале снов", как на часть его подготовки к тому, чтобы стать орудием откровения. Более интимное описание обнаженной души едва ли даже возможно вообразить, и эти страницы нельзя читать, не испытывая симпатии и сочувствия к тому, кто написал их. Здесь нет никаких преград между человеческим сознанием и Богом, и сам человек считал возможность видеть эти сны великим благодеянием, оказанным ему свыше.

Вся его прежняя жизнь была сосредоточена на научных занятиях, и ему было неимоверно трудно оставить их. Он чувствовал отвращение, переходившее порой в яростное сопротивление "Духу". То, что он писал в такие минуты, утверждал он, было полным вздором, лишенным жизни и смысла. Один из снов, в котором он видел тяжело нагруженную лошадь, павшую от чрезмерного напряжения сил, он истолковал как символ его занятий анатомией. Он воспринял это как указание не писать слишком большой книги, что немало повлияло и на его решение бросить все свои светские изыскания.

Состоянии депрессии чередовались с переживанием самой необузданной радости. Во сне он видел себя идущим по темной дороге, но вдруг впереди появился свет, который разгорался все ярче и ярче. Ощутив внезапно свою ничтожность, он упал в рыданиях, а в ушах его звучали слова знакомого гимна:

Иисус - вот мой друг, и самый лучший,

Не было сроду никого равного Ему.

Могу ли я, как большинство людей, забыть Его?

Могу ли я оставить Его?

Никому не под силу отнять меня

От Его милосердной любви,

Воля моя с Его волей едина вовеки,

Здесь на Земле и в мире горнем.

"Мне кажется, что почки раскрылись, совсем зеленые!" - отмечает он. Вскоре после этих слез радости он пережил свой первый экстатический опыт.

Была Пасха, и Сведенборг подошел к причастию. Вечером его сознание было встревожено искушениями. Радость в душе сменялась безысходной тоской. Ему приснилось, что он встретил знакомого, который безуспешно пытался увести его с собой. Сведенборг увидел в этом предложение к гордыне, богатству и тщеславию. За опытом искушения последовало переживание небесного блаженства, с полным сознанием любви Бога и готовности отдать Ему свою жизнь. "Я был на Небе, - записал он, - и слышал речь, которую неспособен произнести ни один человеческий язык..."

На следующий день, 6 августа 1744 года, он ехал из Гааги в Делфт, погруженный в размышления об увиденном им накануне во сне. Той же ночью в Делфте он пережил главное событие своей жизни.

Вечером он читал о чудесах, сотворенных Богом посредством Моисея, и ему казалось, что к чтению все примешивалось его собственное разумение. Ему никак не удавалось обрести крепкую веру, потребную для такого чтения. Он верил и все же он не верил. Недоуменные вопросы закрадывались ему в голову: почему Бог, который всемогущ, наслал ветер, чтобы собрать локустс (англ. locusts)? Зачем он ожесточил сердце фараона вместо того, чтобы немедленно проявить свое могущество? Он счел виновником этих вопросов Искусителя и ответил улыбкой на его происки. Он взглянул на огонь и сказал себе, что вполне мог бы отрицать существование и огня, поскольку внешние чувства обманывают нас больше, чем собственные Слова Бога, ибо Он есть сама Истина. Здесь кроется причина, подумал он, того, что Бог открыл себя пастухам, а не философам.

Около десяти часов он пошел спать. Полчаса спустя он услышал грозный рев, как если бы все ветры мира слились воедино, по его телу пробежала сильная дрожь, и он почувствовал присутствие чего-то "неописуемо святого". Какая-то невидимая сила швырнула его лицом на пол. Он попытался подумать о том, что бы это могло быть, и вдруг невольно закричал: "О, Господи Иисусе! Ты, одаривший своей великой милостью столь великого грешника, сделай меня достойным этой благодати!" Он сложил руки и стал молиться, и вдруг невидимая рука крепко сжала в темноте его стиснутые ладони. И он ощутил себя лежащим в Его объятьях, и он предстоял Ему лицом к лицу." Лик его невозможно описать... Его облик был, однако же, и такой, каким он был в Его земном бытии. Он заговорил со мной и спросил, есть ли у меня свидетельство о благосостоянии.* Я ответил: "Господи, ты знаешь сие лучше меня!" - "Ну, тогда действуй", - сказал он. Эти слова Сведенборг понял как "Люби меня воистину" или "Делай то, что ты обещал". И Сведенборг добавляет здесь: "Господи, ниспошли на меня свою благодать для этого. Я понял, что сие было выше моих сил. Я проснулся, весь дрожа".

В состоянии какого-то полусна он размышлял над тем, что произошло. "Что бы это могло быть? Видел ли я Христа, Сына Божьего?" Было бы грехом сомневаться в этом. Но нам завещано испытывать духов. Он припомнил, как был подготовлен к этому переживанию, как упал ничком на пол, и как слова молитвы слетели с его уст. "И я постиг, - заключает он - что сам Сын Божий сошел с таким шумом и бросил меня на землю и дал мне слова молитвы. И я сказал себе: "Это был Сам Христос!" И я стал молиться о даровании мне благодати и любви, ибо сие было сотворено Иисусом Христом, а не мною самим... Время от времени меня сотрясали рыдания, но то были слезы не скорби, а величайшей радости. Радости о том, что Наш Господь соблаговолил оказать столь великую милость столь недостойному грешнику".