Базыр Вампилов - От Алари до Вьетнама

• Название: От Алари до Вьетнама
• Автор: Базыр Вампилов
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга Б. Н. Вампилова представляет собой воспоминания автора о своем детстве, учебе, участии в гражданской и Отечественной войнах, а также о своей работе но Вьетнаме. Кроме того, автор дает основанное на документальном материале описание путешествия Г. Цыбикова в Тибет, рассказывает о поисках рукописей «Ганжура» и «Данжура» в Бурятии.

---

Тундуп пользовался уважением местных жителей. Он обычно принимал участие во всех праздничных богослужениях, хуралах, торжествах, и его всегда сажали на самое почетное место. Когда в Бурсомоне появлялись заезжие ламы из Монголии или Тибета или царские чиновники, молодого человека всегда знакомили с ними. Он был гордостью улуса.

Отец собирался женить Тундупа на богатой наследнице, но юношу манили далекие страны. С большим вниманием и интересом слушал Тундуп рассказы гостей, приезжающих в Бурсомон, о Тибете, Индии, Цейлоне (Шри Ланке) и других странах.

Летом 1890 г., после очередного религиозного праздника, сопровождавшегося пиром, стрельбой из лука и скачками, Тундуп решил покинуть родной улус. Он взял лучшую лошадь отца и оставил родным записку, в которой сообщал, что уезжает в Тибет.

Тундупу удалось благополучно миновать пограничные заставы, и через несколько дней он очутился в Монголии. Добравшись до Урги, Тундуп продал коня и в одеянии нищего ламы отправился на юг. По дороге он пристал к старому ламе, и они вместе отправились к границе Китая.

В пути священники совершали по просьбе населения различные требы и собирали подаяние. Через три месяца они достигли границы, но тут пожилой лама, побаивающийся китайских дозорных и хунхузов, повернул обратно. Тундуп отправился дальше пешком один. Только через год дошел он до Тибета — заветной цели своего путешествия.

Он мечтал окончить духовное училище в резиденции далай-ламы. С толпой бродячих лам, убогих и нищих, которые шли на богомолье в Лхасу, он добрался до самого сердца Тибета, выдавая себя за местного жителя.

Тундуп приобрел друзей и устроился работать помощником ламы-типографа. Он участвовал в отборе рукописей для печати. Типография печатала их старым, ксилографическим способом, которым издавались тогда религиозные книги. Работа шла медленно. Например, на печатание «Ганжура» уходило семь-восемь лет. Тундуп хорошо знал грамоту и оказался для ламы полезным помощником. Здесь-то он и познакомился впервые с текстами «Ганжура» и «Данжура». Возможно, в это время и родилась у юноши мысль о приобретении «Ганжура» для своего дугана.

Через некоторое время Тундупу удалось стать послушником в монастыре, где он продолжил свое образование. Учиться ему пришлось целых восемнадцать лет; в этом нет ничего удивительного, так как считалось, что только на изучение «Ганжура» и «Данжура» требуется лет двадцать.

Курс обучения закончился, и Тундупу оставалось только сдать экзамен на степень ученого ламы. Он уже начал переговоры со своими друзьями в типографии о покупке одного экземпляра священной книги, как вдруг был неожиданно схвачен местными властями и посажен в тюрьму. Выяснилось, что Тундуп не тибетец, а бурят из России, и ему. скрывшему свое происхождение, чтобы поступить в монастырь, было предъявлено обвинение в шпионаже.

Проанглийская группировка, орудовавшая в Тибете, срочно организовала судебный процесс против ученого-бурята, и он был приговорен к смертной казни через повешение. Тундупа повели на казнь мимо дворца далай-ламы. Как раз в это время верховный правитель Тибета играл у ворот со своими друзьями. Такому поведению не следует удивляться: далай-лама в это время был еще очень молод.

Далай-лама обратил внимание на осужденного, расспросил его и, решив, видимо, что этот бурятский ученый может сыграть известную роль как распространитель идей ламаизма, приказал его отпустить. Он дал указание проэкзаменовать Тундупа, присвоить ему духовное звание и отправить назад в Бурятию.

Через месяц Тундуп, теперь уже дорамба-лама, был, готов к отъезду. Сначала он обошел все местные монастыри. Взяв с собой некоторое количество буддийских религиозных сочинений, он условился с друзьями; о покупке экземпляра «Ганжура». Сделка была закреплена специальным богослужением. Ее участники решили, что через год Бологоев приедет за священной книгой в город Ургу с деньгами. Друзья его тайно провезут туда книгу и передадут из рук в руки. Это был. большой риск, так как вывоз из Тибета книг по богословию, напечатанных в типографии далай-ламы, категорически воспрещался.

Тундуп возвратился в Бурсомон и сейчас же начал сбор средств среди верующих на покупку «Ганжура».

Летом 1909 г. буряты приехали на двадцати подводах в Ургу и привезли с собой, как рассказывают, слитков золота на тысячу рублей и серебра на семь тысяч.

Тибетские ламы доставили на верблюдах экземпляр «Ганжура» из Лхасы. В Урге, к общему удовлетворению, состоялся обмен ценностями, но Тундупу не удалось полностью расплатиться за священную книгу. Он вернулся в Бурсомон и вновь приступил к сбору средств. Полностью выкупить книгу Тундуп смог лишь в 1910 г.

Так маленький Бурсомонский дуган оказался обладателем ценнейшего источника по истории восточной: культуры.

Для хранения «Ганжура» было изготовлено два специальных шкафа с изолированными отделениями. В каждом отделении хранилось по четыре тома. Тома были обтянуты в несколько слоев разноцветным шелком. Кроме того, с обеих сторон они были обложены деревянными дощечками, стянутыми снаружи ремнями.

Тундуп, ставший настоятелем Бурсомонского дугана, как ему казалось, по праву гордился полученной «святыней». Но на святыню очень быстро стали посягать и другие ламы.

Выше говорилось, что право хранить «Ганжур» предоставлялось далеко не всем монастырям и храмам. Кроме того, большая часть томов «Ганжура» была запрещена для чтения простым мирянам.

Основываясь на этих запретах, духовенство Гусиноозерского и Цонгольского дацанов стало требовать, чтобы «Ганжур» был передан им: и дуган-де мал, да и помещение его плохо приспособлено для хранения ценной книги.

Ламам Бурсомона пришлось потратить немало сил, а благочестивым прихожанам немало денег, чтобы «Ганжур» оставили в дугане. Только в 1912 г. бурсомонцы получили наконец официальное разрешение на право хранения «Ганжура». С этого времени Бурсомон стал местом паломничества лам и верующего населения, стекающегося сюда со всех сторон. Это приносило храму большие доходы, особенно во время ганжурских молебствий — хуралов.

Однако местным ламам пришлось потратиться на кое-какие атрибуты. В дугане устроили «тронное место», напоминавшее царское кресло, где восседали высшие ламы и царские чиновники, почтившие своим посещением село. По обе стороны от входа поставили чучела тибетского медведя и барса, купленные в Тибете вместе с «Ганжуром». Так выглядит и теперь это святилище.

Прошло несколько десятилетий. Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. В Восточной Сибири произошли огромные изменения. Коснулись они и маленького Бурсомона. В 30-е годы здесь был создан колхоз.

В настоящее время в селе проживает 147 человек… Есть хороший клуб, библиотека и начальная школа. Никто из молодых жителей села, конечно, уже не верит в бога. Никто не знает тибетского языка, на котором написан бурсомонский экземпляр «Ганжура». Тем не менее все без исключения относятся к книге с огромным уважением, как к большой культурной ценности.

Бурсомонский «Ганжур» в последнее время сделался целью домогательств со стороны духовенства. Ламы из Агинского дацана Читинской области даже прислали в; село специальное письмо, прося перевезти «Ганжур» «в центр буддизма Читинской области, что принесло бы всем верующим великое счастье».

С такими же просьбами в Бурсомон обращались и ламы Иволгинского дацана. Мало того, однажды ночью некий шофер (по слухам, работник Агинского храма) пытался проникнуть в дуган и выкрасть «Ганжур». Только активное вмешательство местных жителей и милиции предотвратило хищение.

И все же экземпляр бурсомонского «Ганжура» неполный. Не хватает четырех томов. Это как раз те, которые разрешено читать по буддийским канонам не только ламам, но и простым мирянам. Видимо, кто-то забрал себе эти тома для душеспасительного чтения на дому. Жители села давно ведут розыск пропавших томов.

Наша комиссия в составе: писатель Н. Яньков, секретарь райисполкома В. А. Степных и я — выехала в Бурсомон на машине.

Балган-дуган предстал перед нами в довольно запущенном виде: навес над крыльцом рухнул, стены покосились, дранка с крыши осыпалась. Однако на дверях висел большой ржавый замок.

Нас окружила группа стариков, а вскоре подошел и председатель Шергольджинского сельского Совета Гунцурунов. Он сообщил нам, что ключ от Балган-дугана находится у дедушки Цыбнка, а тот ушел охотиться на соболя в тайгу.

Я заподозрил неладное. Подумал, не напрасно ли заехал вначале в Агинский храм, где беседовал со стариком библиотекарем? Так просто уйти в тайгу Цыбик не мог. Как сказал Яньков, охотник из него никудышный, он едва видит сквозь толстые стекла очков.

Впоследствии Н. Яньков в очерке «Ганжур» так описал этого старика: «Фанатичный страж и защитник „Ганжура“ Санжи умер еще зимой. Его сменил Цыбик — слабоголосый, робкий, маленького росточка старик. Я представляю, как нудно и долго баабаи {72} препирались между собой, прежде чем спихнуть ключ безответному Цыбику. Никому не хотелось брать на себя роль умершего Санжи. Служба эта была тягостной. Она не поощрялась ни со стороны светских властей, ни со стороны церкви. Она была не только голодной, но и опасной. Первый раз Санжи пытались убить лет пятьдесят назад: трое неизвестных, грозя ножами, выпытывали, в какой пади Санжи закопал книги. Второй раз это случилось недавно, три года назад: участковый милиционер и толпа стариков, прибежав ночью на крики, нашли избитого старика возле Балган-дугана в обнимку с мешком. В мешке оказались тома „Ганжура“. Но самого грабителя Санжи задержать не смог…»{73}.