Николай Никулин - Сказки народов Азии

• Название: Сказки народов Азии
• Автор: Николай Никулин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Сказка
• Год: 1988
• ISBN: 5-08-001285-4

В книгу вошли сказки о животных, волшебные и бытовые сказки. Составление, вступительная статья и примечания Н. И. Никулина. Иллюстрации М. Ромадина.

---

Охотник и ворона

Индийская сказка

Перевод Г. Зографа

ил-был охотник. Дом его стоял среди леса. Там он жил вместе с семьей. Каждый день он ходил на охоту и всю добычу приносил своим домашним. Еще он сеял рис, просо и маис и все же жил больше охотой.

Была у охотника ворона — кормилась она у него. Рано поутру ворона улетала, а домой возвращалась лишь к ночи. Весь день она проводила на дворе у бога Брахмы. Там у ворот стояло большое дерево. Сядет ворона на дерево и слушает, что скажет Брахма. Вечером дома она пересказывала охотнику все, что доводилось ей услышать за день, а тот не зевал и оборачивал это себе на пользу. Потому и жил он с семьей в довольстве и счастье.

И вот что как-то раз вышло. Сидит ворона на дереве и слышит, как писец Брахмы пишет и приговаривает:

— Теперь дождя больше не будет, и настанет великий голод. Только в горах будет дождь.

Вот какую важную новость узнала ворона.

Полетела скорее ворона к охотнику и рассказывает:

— Брахма только что велел записать, чтобы дождь шел лишь в горах. Раскорчуй и вспаши себе поле высоко в горах — и все будет хорошо. Там ты вырастишь рис, а в других местах будет неурожай.

Послушался охотник вороны и пошел расчищать себе поле в горах. Когда пришла пора сеять, поле у него было уже вскопано и удобрено. Засеял он это поле рисом. В горах выпало вдоволь дождя, а в других местах не упало ни капли.

Ворона все летала и летала к Брахме на двор. И вот дошла до Брахмы весть, что у охотника поле зазеленело. Говорит он своему писцу:

— Нынче пусть будет невиданный голод. Если где-нибудь поле зазеленело, туда надо послать сто тысяч жуков и червяков. Пусть они весь урожай сведут под корень. Вот и будет великий голод.

Ворона про это услышала, поспешила домой и рассказала охотнику. Всполошился охотник, а ворона ему говорит:

— Жуков и червяков будет сто тысяч. А ты позови двести тысяч воробьев и скворцов — вот и спасешь урожай.

Так охотник и сделал. На его зов прилетело двести тысяч воробьев и скворцов. Их крылатое войско окружило поле со всех сторон. Только успели жуки прилететь и червяки приползти, чтобы сгубить урожай, птицы бросились на них и всех поклевали. А поле зеленело по-прежнему.

Рис у охотника созрел. Пришла пора его убирать. Урожай выдался на славу. Брахма и об этом узнал.

— Нынче голод никого не минует, — говорит он писцу. — Пусть с каждой скирды намолотят не больше мерки зерна.

Ворона это услышала и полетела домой.

— Не складывай весь рис в одну скирду, — велела она охотнику. — Брахма говорит: «С каждой скирды намолотят всего по мерке зерна».

Охотник послушался. Он сжал рис и сложил его маленькими копенками. Вышло их много — по всему гумну стояли копенки. Кто ни пройдет мимо, смеется:

— Глядите! Охотник с ума сошел: разбросал свой рис по маленьким кучкам.

А ворона опять полетела на двор к Брахме. И вот слышит она, как Брахма говорит писцу:

— Голод будет нынче самый жестокий. На рис, что уже сжат и заскирдован, нужно наслать сто тысяч мышей. Пусть сожрут все до зернышка.

Прилетела ворона к охотнику:

— Завтра на рассвете на твое поле упадет с неба сто тысяч мышей. А ты позови двести тысяч кошек, тогда твой рис останется цел.

Послушался охотник. Наутро двести тысяч кошек собрались вокруг гумна. Они точили когти и громко мяукали.

Едва мыши опустились на землю, на каждую бросилось сразу по две кошки. Охотник глазом моргнуть не успел, как от мышей и следа не осталось.

Опять не удалось Брахме погубить урожай.

Узнал Брахма, что все его мыши пропали без толку, и думает: «Я повелел быть великому голоду, а охотнику хоть бы что!»

— Возьми бумагу и пиши, — говорит он писцу. — Если кто-нибудь, перед тем как начать молотьбу, не посадит на колья возле гумна по снопику риса, он получит мало зерна. А если после молотьбы он не бросит на кучу зерна коровью лепешку, все зерно пропадет.

Ворона и это услышала. Полетела она домой и рассказала новость охотнику.

Вот он и сделал, как велел Брахма: посадил на каждый кол по снопу. Почин у него вышел добрый. Охотник обмолотил весь свой рис, провеял, сгреб зерно в кучу и бросил сверху коровью лепешку.

Риса у него вышло много — из каждой копенки по мерке. В тот год у охотника был полон дом хлеба, а веление Брахмы не сбылось.

Выходит, старанием да трудом можно и козни судьбы одолеть.

Некрасивое имя Индийская сказка Перевод Г. Зографа

ил в одной деревне крестьянин с женой. Звали его Тхунтхуния. Что ни день, жена говорила ему:

— Какое у тебя некрасивое имя! Ничегошеньки оно не значит. Возьми себе другое — красивое.

Муж все отшучивался, но жена не давала ему покоя. Дни шли за днями, и она все твердила свое:

— Выбери себе имечко покрасивей!

Надоело Тхунтхунии с ней спорить. Он и решил пойти поискать себе новое имя. Вечером велел жене напечь лепешек, а сам лег спать.

Рано поутру Тхунтхуния завязал лепешки в узелок и вышел из дому искать красивое имя.

Шел он, шел и пришел в какую-то деревню. Там только что умер один человек. Его тело как раз несли на костер. Люди кричали и горько плакали.

«Мне повезло, — подумал Тхунтхуния. — Этот человек умер. Значит, я могу взять себе его имя».

Подошел он к одному человеку и спрашивает:

— Братец! Кто это умер?

— Амарнатх.

Задумался Тхунтхуния: «Ведь Амарнатх — значит владыка бессмертных, а человек с таким именем все равно умер. Назовись я Амарнатхом, что проку? От смерти-то мне не уйти! Нет, в этом имени хорошего мало».

С тем он и отправился дальше.

В другой деревне он забрел на гумно. Видит, какой-то человек выбирает рисовые зерна из прошлогодней соломы.

— Братец! Неужто ты не нашел себе дела полегче? — говорит Тхунтхуния. — Как тебя звать?

— Дханпат.

Услыхал это Тхунтхуния и удивился. «Ведь Дханпат — значит богач, — думает. — И человеку с таким именем приходится рыться в прошлогодней соломе! Нет, мало проку называться Дханпатом».

И он пошел дальше.

Подходит еще к какой-то деревне, а навстречу ему человек несет на коромысле тяжелую ношу.

В ту пору солнце уже припекало, и носильщик обливался потом.

Увидел Тхунтхуния, как тяжко тому приходится, и думает: «Узнаю-ка я его имя».

— Братец! Куда ты идешь? И как тебя звать? — спрашивает.

— Я несу вещи моему хозяину. А зовут меня Лакшман.

Сказал человек и пошел своей дорогой, а Тхунтхуния так и остался стоять разинув рот. «Владыка Лакшман победил и уничтожил самых страшных ракшасов, — размышлял он. — А человек, которого нарекли его именем, таскает на себе всякие грузы, словно осел. Нет, ни к чему мне брать это имя».

И он запел:

Амарнатх, хоть он «бессмертный»,
а скончался, как и все;
И «богач» Дханпат, голодный,
ищет зерна на гумне;
Изнывая от натуги,
тащит Лакшман тяжкий груз, —
Я Тхунтхунией останусь,
как с рождения зовусь.

Дальше Тхунтхуния не пошел, вернулся домой. Дома жена спросила, какое имя он себе выбрал. Рассказал ей Тхунтхуния, что видел в дороге, и жена все поняла. Больше они о его имени не спорили.

Горошина и бобок Индийская сказка В обработке С. Ф. Ольденбурга

или некогда две сестры. Старшая, Бобок, была сварливая и сердитая, а младшая, Горошина, добрая и ласковая.

Вот как-то раз Горошина сказала сестре:

— Сестрица Бобок, не пойти ли нам навестить нашего старика отца? Он один в своем доме и, верно, скучает.

— А мне какое дело до него? — ответила Бобок. — Иди сама. Стану я ради старика по жаре тащиться!

Отправилась тогда добрая Горошина одна и по дороге увидела сливу. Дерево окликнуло ее:

— Горошина, остановись, милая, почисти немного мои шипы, а то мне очень нехорошо.

Остановилась Горошина и почистила дерево.

Пошла она дальше и набрела на огонь. Огонь сказал ей:

— Горошина, милая, очисти меня! Совсем задушила меня зола.

— И правда! — откликнулась Горошина.

Тотчас расчистила огонь, и он радостно затрещал опять.

Дальше встретилось ей дерево с поломанным суком, и попросило дерево:

— Горошина, родимая, подвяжи сучок, а то он отломится, и я его потеряю.

— Бедный сучок, бедный сучок, — сказала жалостливая Горошина.

Оторвала кусок своего покрывала и осторожно подвязала сучок.

Шла она, шла, видит, навстречу ей течет ручей.

— Горошина, Горошина, — зашумел ручей, — пожалуйста, отгреби песок и сухие листья, а то я совсем течь не могу.