Грегори Киз - Пушка Ньютона. Исчисление ангелов

• Название: Пушка Ньютона. Исчисление ангелов
• Автор: Грегори Киз
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-719-0

Первые две части романа-эпопеи «Век безумия».

Содержание:

Пушка Ньютона (роман, перевод Н. Гордеевой)

Исчисление ангелов (роман, перевод Н. Гордеевой)

---

– Бен, – позвал брата Джеймс, – у тебя опять этот дурацкий отсутствующий взгляд. О своем эксперименте думаешь? Готовишь новое оружие для Англии?

Бен бросил взгляд на новоизобретенное чудище, стоявшее на столе. «Джеймс, видно, смеется надо мной», – подумал он. Но нет, лицо брата оставалось серьезным.

– Да, – ответил Бен, радуясь тому, что хоть доля правды есть в его словах, – оружие, но не столько для нападения, сколько для защиты.

Джеймс кивнул.

– Нам надо обсудить, как заполучить документ на все твои изобретения, – пробормотал он.

– Наверное, – неопределенно ответил Бен. У него не выходило из головы несовпадение на одиннадцать дней. Неужели этому нет никакого иного объяснения?

«Если не знаешь, то спроси, – вразумлял самого себя Бен, глядя на безмолвный самописец. – Но как спросить? И можно ли верить ответу, который придет?» Бен так и сяк вертел слова, составляя вопрос, но волшебное озарение не посетило его.

С педантичной точностью, свойственной сэру Генри, в назначенное время самописец заскрипел, принимая сообщение из Индии. Бен наблюдал с несвойственным ему равнодушием, как бумага заполняется строчками. Индия также была втянута в войну с Францией. А что если и Калькутта падет? Сэр Генри погибнет? И все из-за того, что какой-то мальчик из Бостона ослеп от жадности и тщеславия!

Бен поблагодарил сэра Генри за сообщение и отправил ему новости из Новой Англии. Завершив привычную работу, он в полном смятении чувств принялся настраивать самописец. Еще не зная, что напишет, установил цилиндр в том положении, которое, как он считал, обеспечивает стыковку с самописцем в Англии. «На все воля Божья», – вздохнул Бен.

Он застыл, сосредоточенно глядя в одну точку, затем потянулся к перу. Но прежде чем взял его в руки, самописец заработал. И в этот момент прямо над самым цилиндром настройки появилось красное свечение. Не успел Бен открыть рот и закричать, как свечение приобрело форму глаза. Глаз моргнул и закрылся, а эфирограф вывел три слова корявым, неразборчивым почерком: «Я вижу тебя».

– Это ты, Бенджамин! Входи! – Мать шире распахнула дверь и заключила Бена в объятия. Бен впервые заметил морщины, избороздившие ее лицо, седые пряди в каштановых, с легкой рыжинкой волосах. – Как давно ты к нам не заходил, сынок, – сказала она.

– Прости, мама. Я был… я был так сильно занят.

– Да-да, я слышала, – ответила она. – Вы тут с Джеймсом наделали шуму. В прошлое воскресенье читали проповедь, и тебя в ней осуждали. Если бы ты ходил по воскресеньям в церковь, то своими ушами слышал бы, что о тебе говорят.

Бен высвободился из материнских объятий и обвел взглядом комнату. Все здесь было такое знакомое, такое родное, что у Бена слезы навернулись на глаза.

– Бен, что-то стряслось? – спросила мать. Он замотал головой:

– Мне нужно поговорить с отцом. Он дома?

– Нет, – тихо ответила мать.

Бену показалось, что он услышал нотки разочарования в ее голосе. Бен любил свою мать, но у него все как-то недоставало времени поговорить с ней по душам. Он мечтал, что придет день, и он все исправит, и все будет хорошо. Он верил, что такой день настанет.

– Отец уехал в Чарльз-Таун по делам. Может, к ночи вернется, а не удастся, так завтра утром.

– А-а, – неопределенно протянул Бен.

– Ты опять с Джеймсом поссорился? – осторожно спросила мать.

– Что? – рассеянно переспросил Бен. – Нет, вовсе нет. Мы не ссоримся теперь, мы хорошо поладили с тех самых пор, как начали печатать газету.

– Оно и понятно. Вам приходится стоять спина к спине, коли весь город против вас ополчился. – Мать широко улыбнулась. – Но это не страшно. Мне куда милее видеть, как мои сыновья воюют с целым светом, нежели друг с другом. Отец от ваших ссор сильно страдает. – Она помолчала. – Ему также больно оттого, что ты совсем не ходишь в церковь. Он думает, что ты забыл все, чему он тебя учил.

Бен покачал головой.

– Я ничего не забыл. Именно поэтому я сегодня и пришел к нему. Он говорил, что, если меня одолеют сомнения, я должен прийти и посоветоваться с ним. – Губы у Бена задрожали, но ему не хотелось плакать перед матерью.

Она сама неожиданно обняла Бена, принялась покачивать его, как в колыбели, гладить по голове натруженной рукой.

– Отец завтра вернется, – ласково приговаривала она, – и что бы там ни случилось, он тебя выручит.

На какое-то мгновение Бен ей поверил, на это краткое мгновение материнское тепло согрело душу и принесло покой.

Часом позже, прохаживаясь взад-вперед по Длинному причалу, Бен растерял веру в материнские слова. Он рассчитывал на помощь отца, но сейчас понял, что в таком странном деле обычный человек помочь не в силах. Отец мало смыслит в науке и еще меньше в колдовстве, с которым Бену пришлось столкнуться. Все, что отец посоветует, будет убедительно, здраво и основательно, но совершенно бесполезно.

И Бену уже стало казаться, что в мире не осталось места здравому смыслу. Может быть, и сам сэр Исаак Ньютон умер давным-давно, и остался от него лишь прах.

Бен решил возвращаться и развернулся лицом к городу, и в этот момент порыв соленого ветра неожиданно ударил ему в спину Словно ветер хотел привлечь его внимание к сидевшей на берегу девушке. Ей было не более шестнадцати лет, она качала ребенка и напевала. Песенка звучала печально, даже жалобно. Голос девушки то поднимался, то опускался в такт бившимся о причал волнам. Простые слова песенки наводили грусть, хотя это была колыбельная песня:

Баю-баю, мой сынок,

Спи, мой резвый стригунок.

Далеко сын ускакал,

Не сыскать следов у скал.

Баю-баюшки сынка,

Спи, вода так глубока,

Конь – огонь, узда крепка,

Не найдут мово сынка.

Бен прибавил шагу. Он и сам не знал, от чего бежит. Впервые крыши Бостона манили его к себе, тянули от неверных морских волн к приветливой и надежной земле.

Бен обошел город от перешейка до мельничного пруда, прежде чем вернуться домой. К вечеру ему стало немного легче, он даже готов был перенести ярость Джеймса по поводу долгого отсутствия. Он расскажет брату – пришло время – о наводящих ужас чудесах, сопровождающих его. Они с Джоном действительно зашли слишком далеко. Они еще мальчишки, а возомнили себя взрослыми мужчинами, хуже того – выдающимися мужами науки. Джеймс может, конечно, и не знать, как из всего этого выпутаться, но у него есть друзья в Англии. Если уж так случилось, что они с Джоном оказали неоценимую услугу Франции, то в Лондоне можно замолвить словечко нужному человеку. Может статься, если повезет, их с Джоном не обвинят в измене.

А что касается этого таинственного дьявольского глаза, Бену даже думать о нем сейчас не хотелось.

На той стороне Юнион-стрит Бен увидел знакомый силуэт, движущийся по тоннелю, образованному длинными вечерними тенями, что падали от домов и деревьев. Брейсуэл ехал верхом на гнедой кобыле и беспрестанно вертел головой по сторонам.

«О господи! – испугался Бен. – Он меня ищет». Бен проскользнул в узкий переулок и пустился бежать. Брейсуэл, очевидно, направлялся к Ганновер-стрит, и Бен решил сделать круг, обойти своего врага, затем пулей пересечь Квин-стрит, а там уже и дом.

«Только без паники», – приговаривал Бен, не снижая скорости. Но легко сказать! Он добежал до Квин-стрит, посмотрел налево, направо – ни лошади, ни злобного колдуна не было видно. Зато множество других людей с криками носились по улице. К небу рвался столб черного дыма. Бен, пораженный, сбавил шаг.

Дым валил из печатни Джеймса, в толпе кричали и требовали воды.

– Бенджамин! – раздался вопль. Это была госпожа Шиф, ее школа стояла рядом с печатней. Из покрасневших заплаканных глаз слезы бежали ручьями. – Бен…

Он, не останавливаясь, ринулся мимо нее к печатне. Оттуда клубами валил густой черный дым. Бен устремился к двери – нужно вынести эфирограф, бумагу…

У самой двери его обдало невыносимым жаром. Навстречу вышли двое мужчин, они кого-то несли. Пока Бен мешкал, чьи-то руки схватили его и оттащили назад, на улицу. Бен закашлялся, голова закружилась, и он упал на тротуар.

– Нет, нет, не надо, чтобы он видел, – донесся до него чей-то крик.

Он повернул голову и встретился глазами с Джеймсом. Глаза брата – неподвижные и остекленевшие – были широко открыты.

Бен принялся кричать и звать брата. Его никто не успокаивал. Вскоре появились ведра с водой, но спасти печатню было уже нельзя, можно только постараться остановить распространение огня на соседние дома.

«Это дело рук Брейсуэла». Даже такая простая мысль далась Бену с трудом. Все потеряло смысл и значение. Больше не существовало ни эфирографа, ни войны, ни Франции… Как глупо волноваться по этаким ничтожным пустякам сейчас, когда Джеймса больше нет, когда Брейсуэл убил его.