Кристофер Сташефф - Чародей поневоле

• Название: Чародей поневоле
• Автор: Кристофер Сташефф
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23867-5

«Я рос, читая все, что попадалось под руку, как, впрочем, бывает со многими», — пишет Сташефф в предисловии к одной из книг своей «чародейской» серии. Вот и дочитался он до того, что сам написал роман, вскоре признанный читательской публикой одним из самых занимательных в жанре, — чего, согласитесь, со многими не бывает. Вы уже догадались, что речь идет о «Чародее поневоле», после которого последовало несколько продолжений, не менее знаменитых, чем первая книга цикла. Сейчас Сташефф признанный классик того направления в современной фантастике, которое запросто сочетает магию и науку, а связующее этих вроде бы далеких друг от друга вещей — добрый юмор писателя.

---

Но страшилища только расхохотались.

Конники опустили копья, вогнали шпоры в бока лошадей, бросились вперед… и застыли — и кони, и люди не могли тронуться с места.

Каждый из страшилищ переводил взгляд с одного воина на другого, потом — на третьего и снова возвращался взглядом к первому, на краткий миг задерживая его.

Конники, все как один, раскрыли рты, выпучили глаза. Из онемевших пальцев вывалились копья.

Медленно-медленно сделали кони шаг вперед, покачнулись, шагнули снова. Их всадники были неподвижны. Плечи их повисли, руки болтались как тряпки.

А маленькие свинячьи глазки страшилищ сверкали. Ухмылки их стали шире, они довольно закивали.

А кони все так же медленно, спотыкаясь на каждом шагу, двигались вперед.

Страшилища победно возопили, их дубинки взметнулись и упали на головы лошадей. Следом взлетели вверх топоры и ударили, глубоко вгрызаясь в плоть всадников. Те упали, поверженные, из седел, заливаясь кровью. Слетали с плеч головы, хрустели кости под тяжелыми подметками — страшилища, хохоча, протопали по телам убитых всадников и взломали двери деревенского амбара.

Граф Баиччи, вассал герцога Логира, лежал обезглавленный в грязи, и кровь его, вытекая, смешивалась с кровью его конников и просачивалась в высохшую, жадную до влаги землю.

Женщины и дети, успевшие добежать до холмов, в ужасе смотрели, как горят их дома, а корабли-драконы, низко осевшие на волнах под весом добычи, уходили за отмель.

А когда корабли поравнялись с мысом, ветер донес до уцелевших жителей деревни эхо мерзкого хохота.

Эти вести дошли до короля Туана Логира, в столицу Раннимед, и король пришел в ярость.

Разгневалась и королева.

— О нет! — бушевала она.— Эти дьявольские отродья огнем и мечом сметают с лица земли деревню, убивают мужчин и бесчестят женщин, а детей, верно, уводят в заложники, а ты, как ты намерен поступить? О, конечно, ты не станешь мстить за это!

Ей было немногим больше двадцати, да и король был едва старше ее, но он сидел прямо, словно окаменел, и лицо его было серьезно и спокойно.

— Каково число погибших? — вопросил он.

— Все мужчины в деревне погибли, ваше величество,— отвечал гонец, еле сдерживая тоску и страх.— Сотня и еще пять десятков. Четырнадцать женщин и шестеро детей. И еще двадцать добрых конников и граф Баиччи.

Глаза королевы округлились от ужаса.

— Сотня и пять десятков…— проговорила она помертвевшими губами.— Сотня и пять десятков…— А потом добавила громче: — Сто пятьдесят женщин овдовели за одну ночь! И дети… Шестеро детей убито!

— Да помилует Господь их души,— негромко сказал король и опустил голову.

— О да, молись, молись! — фыркнула королева.— Твои подданные лежат, истекая кровью, а ты будешь только молиться! — Она повернула голову к гонцу: — Были ли обесчещены женщины?

— Нет,— ответил гонец и понурил голову.— Хвала Господу, нет.

— Нет,— почти механически повторила королева.— Нет? — Она резко развернулась к супругу — Но почему же они побрезговали нашими женщинами?

— Быть может, они побоялись, что прискачут другие воины,— робко высказал предположение гонец.

Королева одарила его взглядом, в который вложила все презрение, на которое только была способна.

— Если так, то они — еще менее мужчины, чем наши, а наши, Господь свидетель, слабы.

Гонец выпрямился. Лицо короля стало подобно камню.

Он медленно откинулся на спинку трона, не спуская глаз с гонца:

— Скажи мне, добрый человек, как же это произошло, что целый отряд конников не смог противостоять этим разбойникам?

Королева скривилась:

— А как еще могло произойти?

Король сидел неподвижно, в ожидании ответа гонца.

— То было колдовство, ваше величество,— дрогнувшим голосом ответил гонец.— Конники были околдованы, они сами шли навстречу собственной гибели, ибо враги зачаровали их Оком Зла.

Молчание сковало зал. Даже королева молчала. На этой далекой планете суеверия имели нехорошую привычку сбываться.

Первым заговорил король. Он поерзал на троне и обратился к Главному Советнику.

Для этого ему пришлось опустить взгляд, поскольку хоть Бром О'Берин и был в плечах столь же широк, как и сам король, роста в нем было всего два фута.

— Бром,— сказал король.— Отправь пять отрядов пехотинцев, по одному к каждому из великих лордов, чьи уделы граничат с морем.

— Всего по одному отряду! — возмутилась королева.— С какой легкостью ты принимаешь решения, мой добрый супруг! Неужели нельзя послать больше твоих драгоценных воинов!

Король встал и обернулся к сэру Марису, сенешалю.

— Сэр Марис, отправьте также три отряда королевской гвардии. Четвертый останется здесь, дабы охранять ее величество королеву Катарину. Пусть три отряда соберутся во дворе внизу через час, и снабди их припасами на долгую и многотрудную дорогу.

— Будет исполнено, ваше величество,— сказал сэр Марис и поклонился.

— И проследи за тем, чтобы подготовили мои доспехи.

— Доспехи! — ахнула королева.— О нет, нет, супруг мой! Что ты задумал?

— То, что велит мне мой долг,— ответил король, обернулся к ней и сжал ее руки в своих.— Я — король, и моим подданным грозит беда. Я должен ехать к руинам этой деревни и искать следы страшилищ. А потом, если получится, я должен построить корабли и плыть следом за ними.

— О нет, нет, мой добрый господин! — вскричала Катарина и прижалась к мужу.— Разве недостаточно в нашем войске воинов, что и ты должен ехать на погибель! О нет, господин мой, нет! Как мне жить, если… если беда постигнет тебя?

Король еще миг обнимал ее, затем отстранил, приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы.

— Ты — королева,— тихо проговорил он.— Ты не должна предаваться отчаянию. Ты должна остаться здесь, на престоле власти, и печься о благе подданных, покуда я буду в походе. Ты должна быть готова пренебречь супругом твоим ради блага народа, как я обязан ради этого пренебречь жизнью своей, ибо в этом королевский долг.— Он снова обнял ее и долго не отпускал, а потом нежно и крепко поцеловал. Выпрямившись, он сжал ее руки еще на миг, а потом развернулся и был готов уйти. Остановило его смущенное покашливание. Он обернулся и нахмурился — Ты еще здесь, Бром? Я так думал, что…

— Мой повелитель,— прервал его карлик,— я исполню то, что вы мне приказали, но не желаете ли вы отдать какое-либо иное распоряжение?

Король помрачнел.

Голос Брома был напряженным, но решительным.

— Если в этом замешано Око Зла, ваше величество, то это дело — для ведьм.

Король отвернулся, сверкая глазами и плотно сжав губы.

— Ты прав, Бром,— неохотно согласился он.— Что ж, раз таков наш долг, да будет так. Пошли гонца к ведьмам на северную башню, Бром, и пусть он велит им призвать…— тут лицо короля исказила недовольная гримаса,— Великого Чародея.

В это самое время Великий Чародей сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, фундаментально устроившись на terra firma, и одним глазом любовался рассветом, а другим — своей супругой. И то и другое было весьма достойно любования.

Оранжево-золотое солнце величественно поднималось над маслянистой зеленью верхушек сосен в розовато-голубое небо и было прекрасно, но еще прекраснее была супруга Чародея. В ней соединилась вся грациозность и красота, какие только могли существовать на свете. Она негромко напевала, опустив руки в миску для мытья посуды возле очага. В пещере было сухо и тепло.

Но не только ее домовитость делала ее столь приятной для взора. Ее длинные распущенные рыжие волосы, казалось, взлетают и парят, обрамляя округлое лицо с огромными, цвета морской волны глазами, опушенными длинными ресницами, маленьким вздернутым носом и пухлыми чувственными губами. Чудесную фигурку подчеркивал тугой корсаж, одетый поверх белой крестьянской блузки, не скрывала ее и длинная разноцветная юбка.

Конечно, сейчас ее фигуру скорее можно было домыслить, нежели наблюдать, но у Чародея была хорошая память.

Вернее было бы сказать — слишком хорошая, поскольку красота жены порой напоминала ему о его… скажем так… заурядности?

Да нет, будем откровенны — уродстве, или, вернее, простоте, поскольку нечто привлекательное в его лице все же было. Эта привлекательность была сродни тому, что мы ценим в мягких креслах, старых каминах или печках, где готовится вкусная еда. Его с первого взгляда любили собаки и дети.

Вот этим-то он и завоевал ее (правда, пожалуй, будет точнее сказать, что это она завоевала его после продолжительного сражения с его комплексом неполноценности). Дело в том, что, когда красивую женщину слишком часто обманывают, она в итоге начинает ценить верность, теплоту и преданность гораздо больше всякой там романтики.

По крайней мере так происходит, если речь идет о той женщине, для которой главное — любовь, а романтика — всего лишь роскошь. Именно такой женщиной была Гвен.