Кристофер Сташефф - Чародей поневоле

• Название: Чародей поневоле
• Автор: Кристофер Сташефф
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23867-5

«Я рос, читая все, что попадалось под руку, как, впрочем, бывает со многими», — пишет Сташефф в предисловии к одной из книг своей «чародейской» серии. Вот и дочитался он до того, что сам написал роман, вскоре признанный читательской публикой одним из самых занимательных в жанре, — чего, согласитесь, со многими не бывает. Вы уже догадались, что речь идет о «Чародее поневоле», после которого последовало несколько продолжений, не менее знаменитых, чем первая книга цикла. Сейчас Сташефф признанный классик того направления в современной фантастике, которое запросто сочетает магию и науку, а связующее этих вроде бы далеких друг от друга вещей — добрый юмор писателя.

---

— Что ж…— протянул отец Эл.— Я не уверен, что покину ее, отец Коттерсон.

Произнеся эти слова, он призадумался об их смысле. И в самом деле, эта миссия могла стать последней для него, даже при том условии, что на ее исполнение могли уйти десятки лет. Но если бы все сложилось иначе и если бы Господу потребовалось его служение в ином месте, можно было не сомневаться: какое-нибудь средство передвижения нашлось бы.

Отцу Котгерсону явно не пришлась по душе идея о том, чтобы отец Эл из гостя превратился в постоянного жителя Грамерая.

— Нам многое надо обговорить. Давайте пройдем в монастырь, святой отец.

— Конечно, конечно,— рассеянно отозвался отец Эл и тронулся в путь, с трудом поспевая за худощавым и легким монахом. Впереди чернели стены монастыря. За ними шагали еще с десяток монахов в коричневых сутанах.

— Позвольте вкратце ознакомить вас с местными обычаями,— сказал на ходу отец Коттерсон.— В монастыре мы между собой разговариваем на современном английском, а за его стенами — на средневековом. В нем имеется небольшое число архаичных слов и выражений, но самым большим отличием от современного языка является употребление местоимения второго лица единственного числа вместо местоимения второго лица множественного числа. Возможно, вам захочется попрактиковаться в этих особенностях грамматики с нами, святой отец.

— Чтобы я не путал «ты» и «вы»? Думаю, это будет достаточно легко.

В конце концов, отец Эл читал в подлиннике Библию короля Иакова.

— По крайней мере для начала поупражняться стоит. Но теперь скажите мне, святой отец, почему вы разыскиваете Рода Гэллоугласса?

Отец Эл растерялся.

— Не стоит ли мне открыть цель моей миссии главе вашего ордена, отец Коттерсон?

— В данное время аббата в монастыре нет. Он в Раннимеде, на переговорах с их величествами. Я же — его ближайший советник, святой отец, и на время его отсутствия монастырь пребывает под моей опекой. Что бы вы ни собирались сказать ему, вы вполне можете поведать и мне.

Отцу Элу такая перспектива почему-то не понравилась. Отец Коттерсон не вызывал у него безграничного доверия. Он представлялся ему фанатиком. Отец Эл пока не решил для себя вопроса о том, какому богу служил отец Коттерсон.

Но с другой стороны, может быть, все дело было всего лишь в солитере…

— То пророчество, о котором я вам сказал…— начал было отец Эл, но осекся. Нет, он решительно не доверял отцу Коттерсону. Если бы этот человек действительно оказался религиозным фанатиком, как бы он, интересно, отреагировал на сообщение о том, что Роду Гэллоуглассу светило превращение в еще более могущественного колдуна? Поэтому отец Эл решил немного сместить акцент,— Прочитанное нами пророчество гласит, что лорду Гэллоуглассу суждено стать наиболее могущественным чародеем. Что это означает в богословском смысле, вам, конечно же, понятно.

— О да, безусловно,— бесхитростно улыбнулся в ответ отец Коттерсон, но при этом прищурился.— Будучи оставленным без должного руководства, такой человек способен спровоцировать возникновение культа почитания сатаны.

— О да, это именно так.— Отец Эл начал невольно подражать манере речи собеседника.— Но почему это не пугает вас, святой отец?

— Нам ведомо об этом исстари,— осторожно ответил монах,— Долгие годы мы стараемся оберегать наших колдунов и колдуний от служения дьяволу. Не извольте беспокоиться, святой отец; если культ почитания сатаны до сих пор не появился на Грамерае, то теперь уж не появится.

— Колдуны и колдуньи, говорите? — встрепенулся отец Эл.— Что же за колдуны и колдуньи?

— Да чародеи и ведьмы, что живут в горных пещерах и в королевском замке,— обыденно, спокойно ответил отец Коттерсон,— Разве в прочитанном вами пророчестве о них ничего не говорилось, святой отец?

— Исключительно вскользь. И вам, стало быть, не кажется, что ваш Великий Чародей представляет какую-либо опасность для народа Грамерая, для вашей паствы?

— О нет. Он ведом нам уже почти десять лет, святой отец, и если уж он как-то повлиял на колдунов и колдуний, то скорее привел их к Богу, нежели отвратил от него.— Отец Коттерсон чуть лукаво усмехнулся. Он явно немного успокоился.— Пророк-то ваш, видать, напророчествовал только вокруг да около.

— Воистину вокруг да около,— вздохнул отец Эл, но задумался: худосочный монах явно не отмечал в Роде Гэллоуглассе ничего сверхъестественного. Вероятно, значительные изменения в образе жизни Великого Чародея были делом будущего.

— Так что, ежели вы прибыли с той целью, чтобы наставить на путь истинный нашего Великого Чародея, то это тщетная трата времени и усилий,— решительно объявил отец Коттерсон.— Смею вас уверить, мы и сами справляемся.— Они остановились у ворот монастыря. Отец Коттерсон постучал в них кулаком.— Эй, привратник!

— Не сомневаюсь, справляетесь,— негромко проговорил отец Эл, глядя, как открываются тяжелые створки ворот.— Однако главная моя задача, святой отец, состоит в том, чтобы удостовериться в истинности пророчества. Если я всего лишь узнаю, сколько душ не потеряно для Церкви, в то время как мы считали их потерянными, я буду считать, что преуспел в своей миссии.

Отец Коттерсон от этого комплимента просто просиял.

— Мы делаем все, что в наших силах, святой отец, хотя денег у нас катастрофически не хватает, а лиц духовного звания мало.

— Уверяю вас, святой отец, точно такое же положение складывается и на всех других планетах, населенных людьми.— Отец Эл, войдя в просторный, обнесенный высокими стенами двор, огляделся по сторонам.— У вас прекрасная обитель, святой отец, и очень ухоженная.

— О, благодарю вас, отец Ювелл. Не откажетесь ли отведать наших вин?

— Не только не откажусь, но и соглашусь с превеликим удовольствием. Но мне очень хотелось бы познакомиться с этой страной и народом, ее населяющим. Могли бы вы обеспечить меня каким-либо средством передвижения и проводником?

Тут отец Коттерсон снова помрачнел.

— Что ж… Да, конечно, святой отец. Мы выделим вам мулов и монаха, который станет вашим проводником. Однако я должен посоветовать вам не покидать нашей обители до возвращения лорда аббата и разговора с ним.

— Воистину это всего лишь знак вежливости, святой отец,— небрежно отозвался отец Эл.

— Однако знак необходимый,— возразил отец Эл тоном извиняющимся, но при этом решительным.— Наш добрый лорд аббат должен самолично предупредить вас о том, насколько важно держать язык за зубами вне стен обители. Здешние жители прожили несколько столетий в неизменном средневековье, не забывайте об этом, и любое упоминание о чем-либо современном может показаться им колдовством и поколебать их веру. Кроме того, подобные опрометчивые высказывания и поступки могут вызвать подлинную лавину перемен в этой стране, и для многих это будет чревато трагедиями и несчастьями.

— Уверяю вас, святой отец, я прибыл сюда только для того, чтобы засвидетельствовать то, что увижу, а никак не для того, чтобы что-либо менять здесь,— мягко, дружелюбно проговорил отец Эл.

И все же что-то в манере разговора отца Коттерсона подсказало отцу Элу: если он станет дожидаться лорда аббата, ему, очень может быть, так и придется торчать за стенами монастыря до конца дней своих. В конце концов, в свое время отец Эл принес обет послушания. А вдруг аббат возьмет да и сочтет себя выше его по званию, особой, способной отдавать приказы, исполнение которых обжалованию не подлежит? Да, тогда ему могло сильно не поздоровиться за непослушание. Отец Эл очень высоко ценил время одиноких раздумий в своей келье, однако предпочитал, чтобы это была действительно келья, а не тюремная камера, не темница, и чтобы дверь в нее запиралась не снаружи.

— …Per omnia saecula saeculorum,— завершил молитву отец Коттерсон.

— Амен,— в унисон произнесли пятьдесят монахов.

Отец Коттерсон занял место во главе стола, расселись и остальные монахи. Отца Эла усадили по правую руку от отца Коттерсона, на месте почетного гостя.

— Кто сегодня прислуживает за столом? — спросил отец Коттерсон.

— Отец Альфонс на кухне, святой отец.— Один из монахов встал и расстегнул сутану.— А я — у стола.

— Благодарю тебя, брат Бертрам,— отозвался отец Коттерсон, а монах… поднялся в воздух и повис над сервировочным столом. Отец Альфонс вышел из кухни с накрытым подносом и передал его брату Бертраму. Тот подлетел к монаху, сидевшему ближе всех к нему, и передал ему блюдо.

Отец Коттерсон повернул голову к брату Элу:

— Сохраняется ли эта традиция по сей день во всех обителях ордена, святой отец? Чтобы любой монах в свой черед прислуживал во время трапезы, включая аббата?

— Ну… да, сохраняется…— Отец Эл не спускал глаз с брата Бертрама.— Но только… выглядит у нас все несколько иначе.