Тимофей Печёрин - Технофобия

• Название: Технофобия
• Автор: Тимофей Печёрин
• Жанр: Боевая фантастика

Что делать человеку, разом потерявшему семью и работу? Спиваться, прозябать в нищете, покончить с собой? А может воспользоваться неожиданно выпавшим шансом и поискать счастье в далеком будущем? Вот только будет ли это будущее счастливым?

---

Я невольно усмехнулся, представив себе, что бы было, разыгрывай на таких передачах не машину, а танк, что, как известно, больше, чем средство передвижения. Наверняка желающих выиграть стало бы на порядок больше, а уж как бы рейтинги подскочили! А если еще запустить реалити-шоу про то, как победители воспользовались выигрышем…

Мотнув головой, я отогнал от себя праздные мысли и полез в танк. Пословицы «после драки кулаками не машут» и «если такой умный, то почему такой бедный» — как раз на такие случаи. Раз уж не пришли ко мне в голову подобные мысли своевременно, то есть, почти десять веков назад, раз уж я покинул свой век законченным лузером, то пора бы мне забыть архаичные словечки типа «шоу», «рейтинга» и даже «денег». А коли башке нечем заняться, так пусть думает о предстоящей операции, тем более что мне в ней отводится по сути дела, ключевая роль.

Танк со мной внутри должен был идти в авангарде, уничтожая укрепления, постройки, а также наиболее активную боевую технику в секторе. Остальное, а именно, зачистка местности, подавление мелких, остаточных очагов сопротивления и добивание уцелевших мутантов, ложилось на плечи пехоты, в смысле, остальных бойцов базы. В идеале в секторе не должно было остаться ни одной мутантской души.

Оказавшись внутри, я на пару секунд потерял возможность видеть и слышать. Пока мое сознание подключалось к механизмам управления танком, платформа выносила его (вместе со мной) на поверхность.

Вечер выдался пасмурным, прохладным и ветреным. Хоть я и не чувствовал ни холода ни ветра, погода вызывала у меня ощущения самые мрачные. Небо словно гневалось на нас, ползающих по земле букашек, за намерения сегодня уничтожить как можно больше букашек другого вида.

Войдя в поселение мутантов, я с удовлетворением заметил, что разожженный в прошлый раз здесь пожар не прошел даром. На месте некоторых построек стояли новые, кое-где попадались кучки золы и обугленные головешки, смоченные дождем. Блин, но какими же хлипкими, несуразными и игрушечными показались мне теперь эти сооружения!

Первую постройку я свалил без всякой стрельбы — просто протаранив насквозь. Естественно, сразу с нескольких сторон загрохотали очереди — не то пулеметные, не то автоматные. Но, выплавленные как попало, и из чего попало, пули даже не оцарапали броню.

Я дал залп — в направлении красных пятен, и большая их часть после этого погасла. Я начал продвигаться вглубь поселения, напролом, круша встречающиеся на пути искусственные преграды. Звуки стрельбы мне навстречу замолкали практически сразу. В пределы видимости попало самое большое (не по высоте, а по площади) из мутантских зданий. Оно занимало территорию с футбольное поле, было окружено вышками с пулететчиками, и именно его я считал ключевым. Подобравшись на достаточное расстояние, я дал по нему первый залп, заставил содрогнуться и вспыхнуть. А потом произошло то, что ни я, ни командование мое, никак не ожидало. А следовало бы.

Резкий удар откуда-то из-за спины заставил бы меня вскричать от боли, не будь я танком. Второй, такой же, удар не заставил себя ждать. Превозмогая боль, я повернул голову… или, что там у танка, башня? Мне открылась страшная, в своей жестокой логичности, картина. Обломки двух боевых «утюгов» вместе с останками своих водителей догорали в непосредственной близости от меня, и еще два «утюга» неслись ко мне на полной скорости.

Огонь! Оба «утюга» вспыхнули, не доехав до меня какие-то полтора метра. И тот час же удары повторились — в бока и спереди. Блин, как же больно!

Я чувствовал себя огромным, но не шибко поворотливым зверем, которого облепила стая мелких хищников, каждый из них в бою «один на один» не стоил против меня и чиха, поэтому и не пытался драться честно. Ладно, ладно, сволочи, лихорадочно соображал я и не сообразил ничего лучше, чем самому пойти на таран. Нацелившись на ключевое здание и ускорившись, я без труда прорвал окружение, смел как пушинки два ближайших «утюга», какую-то хижину, одну из вышек. Стена поддалась мне с хрустом, я прошел ключевое здание насквозь, как нож — сливочное масло. Я видел, как пламя пожирает стены изнутри, я слышал разноголосый хор страха, боли, отчаяния и предсмертной агонии. Мимо пробегали, тщась не попасть под гусеницы, мутанты разного возраста — от матерых трехметровых монстров до крошечных детенышей. И я чувствовал все нарастающую боль.

Потолок обрушился, погребая всех, кто остался в здании, но я уже вырвался с другой стороны. Боль была нестерпимой, и я подумал, что лучше уж быстро и безболезненно погибнуть под пулями, а потом воскреснуть в лаборатории мастеров, чем терпеть такое.

Боль исчезла, вернулось человеческое мироощущение — с темнотой и просветом люка. Неуклюже выбравшись из него, я, лишенный боекомплекта и даже возможности позвать на помощь, лишь помахал рукой навстречу приближающимся мутантам. Но те почему-то не расположены были убивать меня, а вместо этого бросили нечто, оказавшееся своеобразной сетью. Легкая, почти воздушная, она опутала меня по рукам и ногам, не давая даже пошевелиться. Я вспомнил, что мутанты не чужды людоедства и подумал, что легкой безболезненной гибели мне никто давать не намерен. Хотел закричать — ни на что не надеясь, просто, от отчаяния, но даже в этом праве мне было отказано. Удар дубинкой одного из мутантов погрузил меня в темноту.

* * *

Приходил я в себя с трудом, головной болью и сухой горечью во рту. Отвратительный запах переворачивал желудок. Слабый дрожащий огонек слегка разгонял темноту. Судя по ощущениям спины, я лежал на чем-то жестком, но, теплом, в отличие от земли и камня. Первым, что я увидел, был высокий потолок, словно сотканный из кусков разного материала, невесть как державшихся. По другую сторону потолка мерно стучал и шумел дождь.

Надо мной склонилась жуткая физиономия, лишь отдаленно напоминающая человеческую. Из ее пасти вырвался короткий приглушенный рев. В ужасе я подскочил на своей лежанке, но, схватившись за пронзенную болью голову, был вынужден медленно опуститься обратно.

— Что тебе от меня нужно? — спросил я риторически, ибо догадывался, что может быть нужно мутанту-людоеду от хомо сапиенса, — давай, убей меня. Чего ты ждешь? Не томи, если хочешь жрать…

— Я не уб…ю те…бя, — протянул, с усилием выговаривая человеческие слова, мутант, — ты сох…рани…ил мне жизнь, пом…нишь? Я сох…ра…ню тво…ю. Не по…па…дись ты нам, дру…ги…е те…бя бы сож…рали. Сва…ри…ли жив…ем, или прос…то заг…рыз…ли.

— Спасибо за ценную информацию, — страх отпустил, уступая, как обычно, место беззаботности, — то есть, я могу идти? И ваши меня не… того?

— Мо…жешь, — я встал с лежанки и оглянулся в поисках выхода, но был остановлен легшей мне на плечо огромной ручищей, — толь…ко от…веть на один во…прос. За…чем вы уби…ва…ете нас?

— Я могу спросить то же самое, — парировал я, — по крайней мере, наши ваших не жрут живьем.

— Вы соз…дали нас. Что…бы уби…вать та…ких как вы. По…том вы ста…ли уби…вать нас. Ка…кой в этом смы…сл?

— Не знаю, — ответил я раздраженно. Трудно представить более странное зрелище, чем философский диспут с живой машиной для убийства, — не я вас создал.

— Но ты нас уби…вал. Ты у…бил мно…гих из нас. Чем мы те…бе по…ме…ша…ли?

— А мы вам — чем? — за неимением лучшего я размахивал старым как мир аргументом «сам дурак», — эта война длится, черт знает, сколько, я даже не знаю, кто первый начал…

— За…то я зна…ю, — от апломба моего собеседника меня передернуло как от вида вчерашней манной каши, — вы ста…ли уби…вать нас. Мы для вас да…же не до…быча. Мы — забава!

Последнюю фразу мутант произнес быстро, резко, внятно и без натуги. Глаза его при этом гневно сверкнули.

— А я от вас другого не ожидал, — вздохнул я, — в любой войне, особенно застарелой, каждая сторона считает себя во-первых, правой, а во-вторых, защищающейся. Мы могли бы спорить до хрипоты, но какой смысл? Переубедить меня, чтобы я предал своих, дезертировал? Не надейтесь. И правота с объективностью тут ни при чем. По моему субъективному мнению, вы страшны, уродливы и кровожадны, а те, в чьих рядах я сражаюсь — просто люди. Почти такие же как я. Они мне ближе, понимаешь? К тому же, когда я голодом мучился, блуждая по городу, как меня встретили вы и как — они? Кто меня накормил и обогрел? А кто самого сожрать вздумал, вместо «здрасьте»?

— Я не пе…ре…убе…жда…ю те…бя. Я хо…чу уз…нать. Я… все мы…сра…жа…ем…ся за сво…ю жизнь. За жизнь на…ших де…тей. А за что сра…жа…ешь…ся ты? Нас мно…го — вас ма…ло. Вам не нуж…но мно…го мес…та. А мы мо…жем пи…тать…ся чем…ни…будь дру…гим, не ва…ми. Но имен…но вы, а не мы на…па…дае…те.

— Да ну! — усмехнулся я, — а кто напал на нашу базу в прошлом месяце? Мы сами?

— Э…то бы…ло о…шиб…кой. Вождь Аухарра ду…мал, что так мы пре…кра…тим ва…ши на…па…де…ния. Он по…гиб там. И мы боль…ше…