Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 1

• Название: Собрание сочинений. Том 1
• Автор: Петр Павленко
• Издательство: Государственное ихдательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1953

В первый том собрания сочинений советского писателя П. А. Павленко входят романы «Баррикады» и «На Востоке».

Роман «Баррикады» рассказывает о революционных событиях Парижской Коммуны.

Роман «На Востоке» показывает новые качества людей, созданных Октябрьской революцией. Вчерашние пастухи, слесари, охотники, прачки, ставшие знатными людьми своей родины, создают новое, разрушая старое, дряблое, сгнившее.

---

И раньше, чем я начал читать Горького, я уже знал, любил и боготворил его как великана, вышедшего из наших мест, почти, так сказать, земляка (он действительно некоторое время жил в Нахаловке).

В Тифлисе я окончил среднюю школу и по окончании ее ушел в Красную Армию.

Еще в школе мечтал стать писателем и кое-что пописывал для рукописного журнала «Наша нива», но как начать писательство — не знал. Влекла к себе работа агронома, учителя, — жизнь сделала солдатом.

В 1920 году вступил в партию, стал политруком, потом комиссаром отряда, а после демобилизации несколько лет провел на партийной работе в Азербайджане и Грузин. В 1924 году был делегатом XIII партийного съезда от Закавказья. В эти годы начал печататься сначала в красноармейской газете «Красный воин», затем в «Заре Востока». Писал небольшие очерки, статьи по партийным вопросам. Три года, с 1924 по 1927, провел в Турции в качестве работника советского торгпредства, не оставляя сотрудничества в «Заре Востока» и «Одесских известиях». На материале турецких впечатлений написаны первые рассказы и книга очерков «Стамбул и Турция». Рассказы были эстетскими, надуманными.

Следующей моей работой явилась повесть «Пустыня». Написана она в 1930 году, после поездки в Туркмению в составе писательской бригады. Поездка с группой талантливых писателей, с большим, чем у меня, литературным опытом, принесла огромную пользу и многому научила. Она заставила меня критически отнестись ко всему тому немногому, что я написал, и искать нового пути. Не скажу, однако, что, написав «Пустыню», я сразу нашел этот путь.

И в «Пустыне» было еще много эстетства, влечения к ориентальной экзотике, к нарочитой красивости.

В 1932 году вышел в свет мой первый роман, «Баррикады», посвященный событиям Парижской Коммуны. В этой работе я хотя и приблизился к реализму, но полностью не овладел манерой реалистического письма. Кто-то из критиков сказал, что «Баррикады» — неудачная вещь с великолепными заплатами». В год выхода «Баррикад» в моей жизни произошло событие, которому предстояло решительно изменить мой писательский путь, — я познакомился с А. М. Горьким. Спустя два года я уехал на Дальний Восток и привез оттуда роман «На Востоке». Этот роман был хорошо принят нашим читателем и не единожды переведен за рубежом, языков на шесть, в том числе и на китайский. С этого же времени я начал пробовать свои силы в кинодраматургии. Для начала написал сценарий по роману «На Востоке», затем появились и «Александр Невский», «Яков Свердлов», «Клятва», «Падение Берлина». Несколько других сценариев не дошли до экрана. Экран привлекал меня прежде всего как гигантская трибуна, как возможность разговаривать с миллионным зрителем. Я верю, что кино — дитя прозы, а не театра, и что прозаики ближе к нему, чем театральные драматурги. Надежда написать когда-нибудь безупречный сценарий никогда не оставляет меня. В период между 1932–1938 годами я редактировал журнал «30 дней», затем горьковский альманах «Год XVII», много работал как журналист. Газетную работу люблю и ценю всю жизнь. Газета всегда была для меня лучшим учителем. В 1934 году на I Всесоюзном съезде советских писателей я был избран членом Правления ССП, с 1938 по 1941 год работал в качестве члена Президиума ССП.

В 1939 году я оказался свидетелем великого народного энтузиазма на строительстве Ферганского канала и начал одновременно киносценарий и роман на эту тему. Война с белофиннами, в которой мне пришлось участвовать в качестве военного корреспондента красноармейской газеты «Героический поход», невольно отвлекла от сценария и от романа. В 1940 году собирался вернуться к ферганской теме, но вскоре началась Великая Отечественная война, и я оказался военным корреспондентом газеты «Красная звезда». Мне довелось побывать на Западном, Брянском, Крымском, Закавказском и 3-м Украинском фронтах.

В течение войны написал очень неудачную «Русскую повесть», книгу рассказов «Пути отваги», текст к хроникальному фильму «Разгром немцев под Москвой» и сценарий «Клятва».

С 1945 года, закончив войну при 3-й Гвардейской армии, взявшей Вену, я переехал в Крым, где написал роман «Счастье», несколько рассказов, сценарий «Падение Берлина» и маленькую повесть «Степное солнце».

В 1938 году вместе с группой советских писателей я был награжден орденом Ленина, в 1940 году за участие в войне с белофиннами награжден орденом Красной Звезды, в 1943 году — орденом Красного Знамени.

Первую Сталинскую премию я получил в 1941 году за сценарий «Александр Невский», вторую — в 1947 году за сценарий «Клятва», третью — в 1948 году за роман «Счастье», четвертую — в 1950 году за сценарий «Падение Берлина».

С 1946 года я руковожу Крымским отделением ССП, редактирую альманах «Крым», с 1947 года являюсь членом редакционной коллегии журнала «Знамя», с которым, в основном, связана вся моя литературная жизнь.

В послевоенные годы мне пришлось довольно часто бывать за рубежом: в Праге, Вене и Берлине — в связи со сценарием «Падение Берлина», в США — в связи с Всеамериканским конгрессом в защиту мира. Зарубежные впечатления подсказывают новый роман. Но я не могу забыть и того восторга, который был вселен в меня когда-то народной Ферганской стройкой. Я в долгу перед ней. Я в долгу перед Юлиусом Фучиком, с которым познакомился в Москве в 1935 году и о котором следовало бы создать героический фильм. Я в долгу перед Севастополем. В общем, перелистывая записную книжку, понимаю, что надо написать больше, чем написано, и написать намного лучше, чем удавалось это делать до сих пор.

Живу — работаю с уверенностью, что это все-таки удастся.

П. Павленко

БАРРИКАДЫ Роман

Вырывайте кресты из земли!

Они все должны стать мечами.

Г. Гервег

Посвящение

Роман написан с чувством, какое возникает при первом представлении о летах нашего детства и отрочества. Он не история, и в то же время не вымысел, он ощущение нашего прошлого.

Так иногда, вспоминая происшествия ранних лет, первый жизненный опыт и первые попытки изменить мир по-своему, мы соединяем в одно: и то, что действительно было, и то, что рассказано старшими. Есть в нашей памяти такие житейские случаи, в которых собрано все, что когда-либо случилось с нами или вокруг нас.

Перебирая страшные повествования об отдельных жизнях семьдесят первого года, я вспоминал другие жизни и другие, позднейшие в истории годы, — и между теми и другими протягиваю полотнище этого посвящения.

Пусть оно звучит, как сегодняшний лозунг, вздернутый между домами, над улицей.

Я посвящаю повествование памяти:

Войне Иокинена,

финна, сына рабочего, журналиста, одного из основателей подпольной КПФ, убитого в дни заговора в Ленинграде в августе 1920 года;

Жанны Лабурб,

первой французской женщины, расстрелянной в Одессе французскими интервентами за дело русского Октября;

каменщика Франсуа Берто Лепети,

пришедшего в нашу партию от бакунинского анархоюродства и кропоткинского анархолиберализма. Он погиб в океане в 1920 году;

Раймонда Лефевра,

делегата КИ, писателя, написавшего книгу «Революция или смерть», которая прозвучала, как голос человека, нашедшего потерянную жизнь; Лефевра, погибшего так же, как и Лепети, в сентябре 1920 года в океане;

Леопольда Линдера,

коммуниста Эстонии, убитого без суда;

товарищей Оупп и Мескасу,

умерших в Ревеле под ногами жандармов;

Джона Рида,

писателя;

Мустафы Субхи,

турка, повешенного белогвардейцами вниз головой в Симферополе в 1919 голу;

рудокопа Вильяма Джона Хьюлетта,

приехавшего из Валисса и умершего в России;

садовника Туомаса Хюрскюмурто,

убитого в дни финского заговора в Ленинграде, в августе 1920 года;

корейца Хоя,

расстрелянного японцами. Пробив грудь его, пуля вышла через спину и взломала проволочный узел на кистях его рук, и руки успели еще подняться высоко над головой в знак упрямства и в подтверждение последнего крика: «Если б знать, что, умирая ничего не сделав, я все-таки умираю за революцию!»;

перса Идаета Эминбекли,

погибшего с оружием в руках при обороне Астрахани от белых банд в 1919 г., в день, когда ему исполнилось 83 года.

Наблюдение действием

На рассвете Париж восстал.

События — как толпа любопытных — первыми немедленно окружили монмартрскую драму.

Никто не сумел бы объяснить причин веселой уверенности города в исходе давно ожидавшегося столкновения, если б уверенность не складывалась из необходимости. Лавки, которые любят запираться из-за драки в чужом квартале или обыска в соседнем округе, торговали даже в районе стрельбы, и улицы были забиты народом, как в дни больших общественных праздников. Банки не отметили даже самого ничтожного колебания ценных бумаг, точно события в Монмартре касались распорядка уличного движения. Раненых запросто развозили с Монмартра на биржевых фиакрах, как жертвы ярмарочной толкотни. Вереницы пустых извозчиков весело неслись из центра навстречу этому неожиданному занятию, напоминая кортеж затевающейся свадьбы. На ходу в экипаж прыгали люди в цилиндрах и кепи, немедленно придавая легкомысленному движению пустых экипажей вид важной процессии.