Андрей Посняков - Дикое поле

• Название: Дикое поле
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9942-0842-7

Сидел себе Михаил Ратников на террасе с друзьями, виски потягивал и представить себе не мог, что все его налаженное житье-бытье скоро закончится…

Михаил и гостивший у него приятель, по прозвищу Веселый Ганс, вынуждены срочно лететь на Азовское море, где утонул при загадочных обстоятельствах старший сын Артем…

Оказавшись на юге, приятели сразу же начинают расследование, ход которого приводит в один странный профилакторий, где Ратников неожиданно сталкивается со старой знакомой — медсестрой Алией, отделавшейся условным сроком за участие в банде людокрадов и торговцев человеческими органами.

Ратников вновь оказывается в прошлом, в 1245 году, на территории, известной как Дикое поле. Враждующие кочевья и всякий прочий сброд делают почти нереальной возможность выбраться… А ведь надо отыскать Артема, следы которого неожиданно появляются именно здесь, в прошлом.

Пришлось Михаилу ехать в город Сарай, новую столицу Батыя, завести там верных друзей и откровенных врагов. И выбраться удалось не сразу, пришлось оказаться в 1948 году и повидаться там с тем… с кем меньше всего ожидал.

А еще повстречалась Михаилу степная красавица Ак-ханум…

---

— Стрельни… Попробую.

Спрыгнув на причал, Кешка проворно побежал к берегу, к только что подошедшим пацанам-подросткам:

— Здорово, парни, курева дайте! О! Благодарю…

Уже начинало темнеть, и на пирсе зажглись огни, в свете которых из кормовой каморки-каюты вновь показался Кешка, только на этот раз — приодевшийся франтом: в тельнике и черных матросских клешах. Ну и чуб, само собой, был тщательно расчесан… правда, лицо от этого умнее не стало. Этакий сельский гопник.

— Че, Кеша, в клуб? — закричали подростки.

— В клуб. Раз уж там танцы. Эх, Одесса, жемчужина у моря-а-а… Пока, пацаны, не кашляйте!

Палыч, между прочим, не выходил, видать, решил заночевать сегодня на «Эспаньоле». В каюте зажегся иллюминатор. А вот юные купальщики явно засобирались по домам.

Ганзеев быстро оделся, забежал вперед и, надвинув на глаза шляпу, повернул подросткам навстречу.

— Здорово, пацанва. Кешку с буксира не видели? Ну, Кастетом его еще кличут.

— Не с буксира, а с мотобота. На танцах ищи, в клубе.

— В клубе? А я ведь его предупредить хотел… чтоб затихарился покуда. Ищут его в Приморске, говорят, кого-то порезал… или кастетом дал. Не насмерть, правда, но все ж…

— Это он может, — опасливо покосившись на Василия, парни тихонько засмеялись.

— Ну, ладно, не застал и не застал… В клуб уж не пойду, некогда… Нате вот, пацаны, закуривайте… Посидим малость… А ты чего папиросину не берешь? Мама заругает? Ох ты, господи, ути-пути… Ла-адно. Он, Кешка-то, все так же, вдвоем с Палычем. Не взяли помощника?

— Не-а, не взяли еще. Пока двигатель чинят, а за капитана — Палыч, хотя он, вообще-то, моторист да и судимый.

— Понятно. Значит, капитана ждут, шкипера?

— Да. Уж теперь кого назначат.

Василий блаженно затянулся: ясно теперь было — на мотобот ему соваться нечего, на шкипера насквозь сухопутный опер не тянул точно.

— Да-а… значит, капитана пришлют — втроем будут?

— Выходит, втроем. Да там и двоим-то делать нечего! Тоже еще — шхуна!

Кто-то из подростков презрительно засмеялся и сплюнул.

— Ладно, парни, бывайте, — махнув на прощание рукой, Ганзеев быстро свернул в первую же попавшуюся аллейку.

Переждал, пока стихнет вдалеке шумливый ребячий говор, вышел на главную улицу и не спеша зашагал к себе, наслаждаясь вечерней прохладой. Сладко пахло дынями и вишней, в кустах акации заливались-насвистывали соловьи, и по пыльной улицы — от правления и до сквера — под льющуюся откуда-то музыку прохаживались влюбленные парочки.

Чу! Музыка вдруг резко оборвалась, стихла… послышались жуткие крики… звуки ударов… ругань. Оп! Снова музыка…

На следующий день, с утра, капитан никуда не пошел — ждал Николая Иваныча. Полковник не обманул, явился, как обещал, даже еще раньше. Уверенно завернул во двор, стукнул в оконце:

— Василий, ты дома?

— Дома, Николай Иваныч. Заходите.

— Ага…

Войдя в комнату, полковник, к большому удивлению Ганзеева, поставил на стол… принесенный с собой патефон и стопку пластинок.

— Что так смотришь, Василий? Не, веселиться мы с тобою не будем… Ты, кто такой Тино Росси, знаешь?

— Нет, — несколько растерянно отозвался ленинградец. — А что, должен?

— Да уж не знаю, как и сказать, — хохотнул полковник. — А оркестр Гарри Роя слыхал?

— Не слыхал…

— И даже Глена Миллера ни разу не слушал?

— Ну уж этого-то… Кино смотрел, трофейное… как же его?

— «Серенада солнечной долины», — весело расхохотался гость. — Только это не трофейный фильм, а союзнический… ну, тогда был союзнический, пока не стал вот, откровенно вражеским. Ладно! Вот тебе пластинки, вот — список с краткими аннотациями. Разбирайся, запоминай, слушай. Радиолу, извини, не привез — тяжело уж больно тащить, да и дорогая. Обойдешься и патефоном. Как хозяйка уйдет, сразу же выставляй его на подоконник и жарь… ну, в смысле — крути пластинки.

— Хорошо, — справившись с собой, невозмутимо кивнул Василий. — Дни напролет буду патефон слушать. Только, может, поясните — это все к чему?

— А к тому, милый мой, что главврач профилактория — меломан!

— Ага… понятненько.

— Мало того — немец! У тебя как с немецким, не забыл?

— Да помню еще. А что еще про немца этого известно?

— Да почти ничего. Попал в плен, хотя в общем-то и не военный вовсе, в Дальлаге находился… оттуда и наш областной начальник, Сытиков, который… в общем, ты понял.

Капитан молча кивнул.

— Известно, что немец этот врач от Бога… Что без его слова ни одно дело в профилактории не решается. Филиппов ему большую волю дал. На этом мы и сыграем! И ты, Вася, в этой партитуре первой скрипкой будешь, усек?

Глава 18 30 июня 1948 года. Колхоз «Рассвет» ЗООТЕХНИК ИЗ ХАБАРОВСКА

Всей перешедшей по наследству плотью,
Всем обликом, которым дорожу,
К широкому в плечах простонародью
Я от рождения принадлежу.

Евгений Винокуров. Основа

Миша с Артемом с разбега повалились в крапиву, прямо в заросли, густые, ядреные, так, что некогда было осматриваться, пришлось выскочить на неширокую тропку со всей возможной скоростью.

— Ухх! — Ратников шумно перевел дух и посмотрел на Тему. — А ну-ка, повернись…

Кровь, конечно была, да, но, слава Богу, стрела лишь чиркнула, оцарапала шею.

— Ничего, — хохотнул Михаил. — До свадьбы заживет — жить будешь. Сейчас подорожник приложим… а вообще, хорошо бы йод. И прививку от столбняка сделать.

— Дядь Миша, не надо прививки, — жалобно попросил Артем. — Хоть я уколов и не боюсь, ты ж знаешь, но… все равно неприятно, когда тебя иглой колют. Может, мы скорее в лагерь пойдем? А потом — домой. Самолетом или на поезде.

— Для начала нам бы переодеться не худо, — с усмешкой пробормотал Ратников.

Мальчик охотно закивал:

— Да, да, не мешало бы! А то ходим, как лохи.

— Переодеться… — задумчиво повторил Миша. — И еще кое-что сделать.

Молодой человек внимательно смотрелся по сторонам — Алии, как он и предполагал, нигде видно не было. Никакой засады. Оно и понятно — ее еще просто здесь нет. Не зря же они с Темкой на закат бежали… Ратников и в прошлый раз точно так же вот уходил — с упреждением. А значит, Алия и ее подельник… подельники (если таковые имелись) здесь, в будущем, еще только появятся, правда — скоро, дня через два или через неделю — вряд ли Михаил с Артемом намного их опередили.

Да, и еще помнить надо, браслетик-то синенький, значит, здесь тридцать восьмой или тридцать девятый год — времечко во всех отношениях жуткое.

Может, зря они сюда рванули? Сидели бы себе в тринадцатом веке, ждали бы у моря погоды! Да еще стрелы бы в бока получили — запросто. Нет, все же хорошо, что ушли — просто и деваться уже некуда было. Вон, шея-то у Темки — подорожник приложили, а все равно кровоточит, царапина знатная. Йод бы, конечно, неплохо… Ладно, что тут стоять? Надо действовать!

— Погодь…

Осмотревшись, Ратников вновь нырнул в крапивные заросли и, вытащив отобранный у медсестрички ТТ, тщательно спрятал его у корней какого-то сильно разросшегося куста — жимолости или барбариса.

После чего, поеживаясь, выбрался на тропинку и, подмигнув Темке, ухмыльнулся:

— Ну что, брат? Пойдем.

— В лагерь?!

— Да нет, Темыч… пока только к морю.

— К морю? Вот здорово! Только… ой! Ты ж говорил — переодеться надо… А где ж мы тут переоденемся? И во что?

— Точно! — Михаил с силой хлопнул себя по лбу. — Как же я забыл. Ты ведь прав, Темыч, в таком виде мы далеко не уйдем… Вот что — раздевайся! Все с себя снимай, трусы только оставь — не потерял трусы-то?

— Да нет.

— И я, слава богу… Та-ак, давай-ка свои лохмотья…

Вся средневековая одежка — портки, рубахи, сапоги, пояс с ножичком и саблей, Темкин армячок и фасонистый голубой дэли Ратникова безжалостно полетели в заросли чертополоха и крапивы. Не в те, что у кустарников, а чуть дальше…

— Да-а, — почесав грудь, улыбнулся Миша. — Экие мы с тобой, Темка, лохматые! Прямо хиппи какие-то.

— Не, дядь Миша. Ты больше на цыгана похож. Особенно, когда был в халате.

— Ла-адно, — весело отозвался Ратников. — Посмотрим еще, кто из нас цыган… Да, Артем, помнишь, я предупреждал, что мы с тобой не сразу дома будем?

— Да помню, ведь не склерозник.

— Надо говорить — склеротик. Впрочем, это не важно, — молодой человек пригладил волосы рукой и посмотрел вдаль. — Уговор такой: ты, Темыч, ничему сейчас не удивляйся и, главное, удивление свое на людях не показывай, а, если чего не поймешь — лучше у меня спроси. Только так, незаметно.

— Понял, — кивнув, мальчик недоуменно хлопнул глазами и негромко спросил: — Дядь Миша, а мы сейчас-то куда идем?