Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5

• Название: Миры Роберта Хайнлайна. Книга 5
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-88132-019-0

Содержание:

Двойник, роман перевод с английского В. Ковалевского, Н. Штуцер

Дверь в Лето, роман перевод с английского А. Бранского

---

— Да, да, конечно. Но у вас должны быть какие-то расценки, хотя бы для того, чтобы отчитываться в расходах.

— М-м… И да и нет. Существующие расценки приняты на иной основе. Они составлены с учетом накладных и амортизационных расходов, расходов на обслуживание, диетическое питание, оплату персонала и так далее. Могу прикинуть смету.

— Нет-нет, не беспокойтесь. Ну а сколько, скажем, может стоить такая же палата и питание в больнице?

— Это, правда, не совсем по моей части. Хотя… Ну, пожалуй, долларов сто в день.

— У меня не использовано четыре дня. Можете ссудить мне четыре сотни?

Он не ответил, но сообщил что-то цифровым кодом своему механическому помощнику. Тут же восемь пятидесятидолларовых бумажек легли мне в руку.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я его и засунул деньги в карман. — Будь я проклят, если вскорости не верну долг. Обычные шесть процентов или теперь берут больше?

Он покачал головой.

— Это не заем. Как вы и просили, я выплатил вам разницу за неиспользованный срок пребывания.

— Ах так? Послушайте, мистер Монетт, у меня в мыслях не было давить на вас. Конечно, я готов…

— Прошу вас. Мой помощник уже зарегистрировал выдачу денег. Или вы хотите, чтобы у наших ревизоров попусту голова болела из-за каких-то четырехсот долларов? Я готов был одолжить вам намного больше.

— Ладно, больше не спорю. Скажите, а как по нынешним временам, четыреста долларов — много это или мало? Какие сейчас цены?

— М-м… Трудно сказать.

— Ну хотя бы приблизительно. Сколько стоит пообедать?

— Стоимость питания не так уж высока. За десять долларов вы можете получить вполне приличный обед… если позаботитесь выбрать ресторан с умеренными Ценами.

Я поблагодарил мистера Монетта и вышел из конторы с чувством признательности этому человеку. Он напомнил мне нашего армейского казначея. Казначеи бывают только двух видов: первые тычут в параграф инструкции, где сказано, что вы не можете получить и того, что вам полагается; вторые же будут рыться в инструкциях до тех пор, пока не найдут параграф, в соответствии с которым вам причитается даже то, чего вы не заслужили.

Мистер Монетт относился, конечно, ко вторым.

Храм фасадом выходил на Уилширскую дорогу. Перед храмом были разбиты клумбы, рос кустарник, стояли скамейки. Я присел отдохнуть и подумать, куда мне направиться — на восток или на запад. Я держался молодцом с мистером Монеттом, хоть и был, честно говоря, здорово потрясен; зато теперь в кармане клешей у меня сумма, которой хватит на пропитание в течение недели.

Но солнце пригревало, дорога успокаивающе гудела под колесами проносившихся автомобилей, и я был молод (по крайней мере, биологически); руки-ноги были при мне, голова работала. Насвистывая «Аллилуйя, я бродяга», я открыл «Таймс» на странице «Требуются». Подавив желание просмотреть раздел «Инженеры», я сразу принялся искать колонку «Разнорабочие» и с трудом ее обнаружил. Выбор был весьма невелик.

Глава 6

Я приступил к работе на следующий день, в пятницу, 15 декабря. У меня сразу возникли недоразумения с законом: я постоянно путался в новых понятиях, ощущениях, способах выражения мыслей. Я обнаружил, что «переориентироваться» по книгам — все равно как изучать секс теоретически; на деле все было совершенно по-другому.

Наверно, у меня было бы меньше неприятностей, окажись я в Омске, Сантьяго или Джакарте. В чужой стране, чужом городе ты знаешь, что столкнешься с чем-то непривычным, но перемены в Большом Лос-Анджелесе не укладывались в сознание, хотя я и сталкивался с ними ежечасно. Конечно, тридцать лет — небольшой отрезок времени: за всю свою жизнь каждый из нас успевает привыкнуть ко множеству перемен. Но на меня все обрушилось разом.

Взять, к примеру, случай, когда я произнес без всякой задней мысли обычное для меня слово в присутствии одной дамочки. Дамочка сильно оскорбилась, и только мое поспешное оправдание, что я «долгоспал», удержало ее мужа от мордобоя. Я не стану приводить это слово здесь — хотя почему бы и нет? Поверьте, во времена моего детства оно использовалось как вполне пристойное — стоит заглянуть в старый словарь; во всяком случае, никто не царапал его гвоздем на стенках туалетов и не писал мелом на заборах.

Слово, о котором я говорю, — «заскок».

Были и другие слова — их я произносил, только хорошо прежде подумав. Не то что они были из разряда «табу», нет. Просто изменилось полностью их значение. Слово «хозяин», например, раньше означало человека, взявшего у вас в прихожей пальто; он мог отнести его в спальню, если на вешалке не было места, — но при чем тут уровень рождаемости?

Тем не менее я потихоньку приспосабливался. Моя работа заключалась в том, что я превращал новенькие лимузины в металлолом, отправлявшийся морем обратно в Питсбург. «Кадиллаки», «крайслеры», «Эйзенхауэры», «линкольны» — самые шикарные, большие и мощные турбомобили различных марок, не наездившие и одного километра, шли под пресс. Их цеплял челюстями захват, потом — бах! трах! ба-бах! — и готово сырье для мартена.

Поначалу мне было не по себе — сам я пользовался «дорогами» и не имел других транспортных средств. Как-то я высказал свое мнение о бессмысленности уничтожения такой прекрасной техники — и чуть не лишился работы. Хорошо еще, сменный мастер вспомнил, что я «долгоспал» и не черта не понимаю.

— Тут, сынок, все упирается в экономику. Государство поощряет перепроизводство автомобилей — это является гарантией погашения займов, выделенных на поддержание твердых цен. Автомобили выпущены два года назад, но они никогда не будут проданы… И вот теперь государство превращает их в металлолом и продает обратно сталелитейным компаниям. Мартены не могут работать на одной руде, им нужен и металлолом. Тебе бы полагалось знать такие простые вещи, хоть ты из «долгоспалов». Кстати, обогащенной руды не хватает, и металлолома требуется все больше и больше. Эти автомобили нужны сталелитейной промышленности позарез.

— Но зачем вообще их было выпускать, если знали, что они не будут проданы? Это же расточительство!

— Это только с виду расточительство. Ты что, хочешь, чтобы люди остались без работы? Чтобы упал жизненный уровень?

— Ладно, почему бы не отправлять автомобили за границу? По-моему, там за них выручили бы больше, чем здесь, продавая как металлолом.

— Ну да! И взорвать экспортный рынок? Кроме того, если бы мы стали продавать автомобили по бросовым ценам за границей, мы бы восстановили против себя всех: Японию, Францию, Германию, Великую Азиатскую Республику — всех. И к чему все привело бы? К войне? — Он вздохнул и продолжал поучать меня отеческим тоном: — Сходи-ка ты в Публичную библиотеку и возьми несколько книжек. А то судишь о том, о чем понятия не имеешь.

Я и заткнулся. Я не стал говорить ему, что провожу все свое свободное время в библиотеках. Избегал я упоминать и о том, что был когда-то инженером. А претендовать на должность инженера теперь — все равно что в свое время прийти к Дюпону и заявить: «Сударь, я — алхимик. Не нуждаетесь ли вы в моем искусстве?»

И все-таки я вернулся к этой теме еще раз. Я обратил внимание, что очень немногие автомобили были собраны полностью. Сделаны они были кое-как: в одном не хватало приборной доски, в другом отсутствовало воздушное охлаждение, а однажды я заметил, как зубья дробилки размалывают пустой, без мотора, капот, и опять обратился к сменному мастеру. Тот в изумлении уставился на меня.

— Великий Юпитер! Сынок, неужели ты думаешь, что кто-то будет стараться при сборке никому не нужных автомобилей? Прежде чем они сойдут с конвейера, они уже оплачены.

На этот раз я заткнулся надолго. Лучше заниматься техникой: экономика для меня — темный лес. Зато у меня было много времени для размышлений. Мою работу трудно было назвать «работой». Все операции выполнялись «ловким Фрэнком» в различных модификациях. «Фрэнк» и его собратья обслуживали дробилку, подгоняли автомобили, убирали и взвешивали металлолом, подсчитывали. Моя «работа» заключалась в том, что я стоял на небольшой платформе (сидеть запрещалось) и держал руку на рубильнике. Рубильник (в аварийной ситуации) отключал всю систему. Но ничего никогда не случалось, хотя довольно скоро я уяснил, что от меня требовалось, по крайней мере раз в смену, «обнаружить» неполадки в системе автоматики, остановить работу и послать за ремонтниками.

Что ж, за это мне платили двадцать один доллар в день, и я мог не думать о хлебе насущном. После вычетов на социальное страхование, медицинское обслуживание, профсоюзных взносов, подоходного налога, налога на оборону и взносов в общественный фонд у меня оставалось около шестнадцати долларов. Мистер Монетт оказался не прав, утверждая, будто обед стоит десять долларов, — вполне сносный обед можно было получить за три доллара, если вы не против искусственного мяса. Ручаюсь, вам будет не отличить бифштекса, выращенного в колбе, от того, который гулял на травке. Учитывая, что кругом полно слухов о радиоактивности, я был совершенно счастлив, потребляя суррогат.