Александр Шаранин - Железная цепь со строгим ошейником

• Название: Железная цепь со строгим ошейником
• Автор: Александр Шаранин
• Жанр: Современная проза

---

Участковый Егорушкин отыскал заначенную бутылку коньяка, уселся на табуретке около холодильника, стал пожирать китайскую вермишель, прямо так - сухую, и пить из горлышка коньяк. На душе было погано, а в мозгах - муторно... После звонка будильника перед его мутным взглядом возникла удивленная положением, в котором себя обнаружила, в сорочке и с куклой, Елена Павловна. На вопрос в ее глазах участковый Егорушкин мерзко огрызнулся:

- Чего вылупилась, лунатичка? Иди вон в психбольницу! Лечись, блин.

Будто что-то вспыхнуло в глазах Елены Павловны и погасло. Она бессмысленно посмотрела на пачку сигарет, закурила и монотонно заговорила:

- Нажрался, свинья, поганец вонючий, гнида подзаборная, урод, сволочь...

Участковый Егорушкин утвердительно качал головой. Елена Павловна, не прекращая ругаться тусклым голосом, позавтракала, надела темный строгий костюм и пошла на работу, в школу. А зря... Ночью директор школы Осипов, страдающий алкоголизмом, и его друг журналист Рома, бросивший беременную жену «по причине ее внезапно проявившегося меркантильного характера», школу подожгли. Причем так хитроумно, с помощью бензина и взрывчатки, что она сгорела буквально за час. Пожарные только руками развели. На поджог директора Осипова и журналиста Рому подвигнули в научных целях два восьмиклассника, само собой, за деньги и за водку. «В научных целях и за водку» директор Осипов школы не пожалел и оставил коллектив без рабочего места.

Если бы участковый Егорушкин узнал о поджоге, это бы его не тронуло... О нехорошем восприятии окружающими своего романа он под действием коньяка уже забыл. Сидя на кухне, пожирая китайскую вермишель, открывая и закрывая холодильник, он был поглощен мыслями о маньяке. Правда, нечто мешало их течению. Напрягшись, участковый Егорушкин понял: это «нечто» - остатки домашней выпечки Эммы Константиновны. Куски лепешки с кисло-сладкой китайкой - чужеродное тело в недрах холодильника. Участковый Егорушкин вытащил их оттуда и вместе с тарелкой вышвырнул в открытую форточку. И к нему пришло озарение. Участковый Егорушкин даже как-то по-женски взвизгнул от неожиданности.

Через минуту он перебирал бумаги Елены Павловны. Отыскав сочинение Пети Лея, радостно воскликнул: «Вот, блин, мама! Ну, все!»; процитировал вслух: «Наливал в миску воды, давал кусок хлеба, а иногда лепешку с чем-то кисло-сладким»; и, с криком: «Ну, мама! Блин! Кисло- блин, значит -сладкая! Научилась, значит, бороды-то клеить!», выскочил из квартиры.

На работе в театре Эмма Константиновна очень не любила клеить усы и бороды актерам, оправдываясь тем, что у нее это плохо получается. Получалось это у нее хорошо, просто она до сих пор ненавидела покойного отца, который часами заставлял чесать свою внушительную бороду старинным серебряным гребнем. Поэтому, любая растительность на лицах мужчин, с которой приходилось сталкиваться Эмме Константиновне, вызывала у нее депрессию

На улице участковый Егорушкин увидел Петю Лея, который ходил вокруг канализационного люка и периодически поправлял свои огромные темные очки. «Вот поперло! Как в анекдоте!» - подумал участковый Егорушкин и бодро крикнул:

- Эй, Петр! Тебя-то мне и нужно!

- А мне, видимо, вас, - Петя Лей остановился на месте и сложил руки у нижней чакре. ? Ну, как, сформулировали вопросы?

- Да уже не надо! Сейчас пойдешь со мной. Будешь опознавать, - заявил участковый Егорушкин довольным тоном.

- Ни фига, лейтенант, я опознавать не буду, пока мы не побеседуем о литературе.

Участковый Егорушкин сразу весь сник:

- Ну, блин! Да что же это! Ты что, в школе не можешь о литературе побеседовать?

- Сегодня ночью школа сгорела. Я думаю, ее подожгли. Но об этом потом.

- Раз школа сгорела, тогда, значит, будешь беседовать о литературе с ребятами во дворе, - гнул свое участковый Егорушкин. ? Потом будешь. А сейчас пошли.

- Знаете, лейтенант, у меня такое ощущение, что у ребят во дворе устойчивое чувство безразличия к литературе. Да и не только к ней.

- Хватит мне зубы заговаривать, - рассердился участковый Егорушкин. - Пошли!

Но Петя Лей и не думал двигаться с места:

- Вы, лейтенант, не нервничайте. Я недолго. А потом пойдем.

Участковый Егорушкин почесал колено, понаблюдал за кружением желтых листьев вокруг субтильной фигуры Пети Лея, которая отбрасывала три тени, закурил и согласился:

- Черт с тобой, беседуй.

Петя Лей тоже закурил, сел в позу сиддха прямо на люк и начал:

- Знаете, лейтенант, когда я читаю книжку, то подсознательно, происходящее в ней привязываю к определенным местам, реально существующим. В основном к местам привычным. Местам нашего города. У вас так же?

- Не замечал.

- Странно, но дело в том, что привязка к месту с логической точки зрения не имеет никакого смысла. Например: читаю «Сто лет одиночества», а мне представляется место между забором и сарайкой, во дворе, где я раньше жил. У нас там не было мусоропроводов и контейнеров. Приезжала специальная машина. Она стояла всего десять минут и те, кто опаздывал, украдкой скидывали мусор из своих ведер туда, в то место. Ну, между сарайками и забором место, которое у меня ассоциируется со «Ста годами одиночества». А за забором, между прочим, был детский сад. Помойку, в общем, устроили, нелегальную. Дохлые кошки, вонища, ржавые гвозди. Один мне однажды впился в пятку. Было очень больно. Я ходить не мог неделю - мазал пятку поганой мазью Вишневского. Вот... Но скажите мне, при чем здесь Хосе Аурелиано Буэндиа, стоящий у стены в ожидании расстрела?

- Не знаю.

- Или еще. Например - «Тропик Рака». У меня этот «Тропик Рака» ассоциируется с кафе «Чебурашка», где мы воровали пирожные с друзьями. Почему?

- Ты, Петя детские-то книжки читаешь?

- Например?

- Ну, там... Фенимор Купер, Гарри Поттер, Шерлок Холмс, Мутанты Икс...

- Иногда. Нудные они какие-то. Ассоциируются они у меня с нашей речкой Золотухой, где говно из канализации течет. Дак вот...

- Подожди! Ты это, давай быстрее, - занервничал участковый Егорушкин. - Добеседывай. Пора уж.

- Сейчас, сейчас. Дак вот. Сегодня я дочитал «Коллекционера». И все у меня в подсознании, пока я читал, это люк торчал, - Петя Лей постучал кулаком по люку, на котором сидел. - Почему?

- Не знаю.

- А у меня такое предчувствие, что сейчас выяснится - почему. Я из-за этого и пришел. Вы читали «Коллекционера»?

- Ну, там маньяк держал в подвале жертву. Сам я не читал, мне теща рассказывала.

- Теща?! - Петя Лей вдруг вскочил на ноги, да так резко, что у него чуть очки не свалились. - Вот как вы выражаетесь: «блин!» То-то я думаю, из окна вашего дома подозрительно знакомая еда недавно вылетела. Вот и все ясно теперь.

- Что ясно? - поморщился участковый Егорушкин. Петя Лей подскочил к нему и аккуратно взялся двумя пальцами за пуговицу кителя.

- Ваша теща и есть тот дворник, который держал меня в подвале. - Доверительно и небрежно произнес он.

- Да уже знаю я! - обиженно выпалил участковый Егорушкин, отстраняясь. - Ладно, ты давай это... - Тут он задумался. - Дак ты знал, что ли? Путал, что ли, меня?

- Нет. Только что догадался, - ответил Петя Лей. - Вы же сами сказали: подвал, жертва, теща. Внимательней нужно быть к структуре Логоса, товарищ лейтенант. А вот теперь идемте к вашей теще. Нам ведь еще неизвестен мотив ее поступка? Ведь не известен?

- Нет, не известен, - промямлил участковый Егорушкин.

- А это - самое интересное!

Мотив преступления оказался незатейливый. Отпираться Эмма Константиновна, нисколько не удивленная своим разоблачением, не стала. За завтраком, который поражал воображение — икра, кофе с коньяком, фрукты — поведала, как тяжело она переживала смерть своего мужа, подполковника КГБ. Какой стресс испытала! Дабы заглушить внутреннюю боль, Эмма Константиновна стала сажать детей в подвалы. Это производило отличный психотерапевтический эффект.

- Проблема только одна была, - завершила Эмма Константиновна свое признание и налила всем кофе. - Бороды я клеить не люблю. И не метлы и фуфайки у меня аллергия.

- А почему вы, Эмма Константиновна, - поинтересовался Петя Лей, намазывая икру на рогалик, - почему вы вообще меня выпустили? Я уж думал, что так там, в подвале и останусь навсегда.

- Что ты, как можно! Учебный год ведь начинался! Я что, изверг - лишать ребенка знаний.

Участковый Егорушкин, не прикасаясь к тещиным угощениям, сидел на стулике и медленно краснел.

- Я смотрю, - продолжил разговор Петя Лей, ? у вас, Эмма Константиновна, очень большая и хорошая библиотека. Можно я буду к вам приходить - книжки читать?

- Конечно, конечно. У меня есть прижизненное издание Густава Майринка. Ты же читаешь по-немецки?

- Немного.

- Ничего, подучишь. Ты еще молодой совсем, у тебя все впереди. Вот зятю моему уже поздно, да и ни к чему ему немецкий. Вместо того чтобы зарабатывать со своим двоюродным братом деньги на самосвале, он всякой ерундой занимается: бедных женщин, вроде меня, тревожит своими дурацкими расследованиями, и романы про мутантов пишет. Он, Петя, тебе не давал читать свой роман?