Саша Суздаль - Мушкетёр Её Высочества

• Название: Мушкетёр Её Высочества
• Автор: Саша Суздаль
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

жанр «любовно-фантастический детектив»

Только детективный сюжет объединяет несколько многослойных историй, которые происходят в прошлом и будущем. Клубок событий, связанных некоторыми мистическими артефактами, должен распутать старший коронер СН (Совета Наций) Михаил Васильевич Мурик. Коронеру помогает молодой помощник Гильберт Ламбре, считающий своего шефа отсталым и старомодным.

Герои обретут любовь и испытают разочарование, потому что жизнь – забавная игра, где каждый вправе выбирать путь, по которому хочет идти.

---

Как-то случилась у Ивана Мазепы большая любовь – шестидесяти девятилетний гетман влюбился в свою крестницу, шестнадцатилетнюю Мотрю Кочубей, дочь своего стольника Василия Кочубея.

Родителям, в особенности матери, такая любовь не понравилась и Кочубей, вместе со своим свояком, бывшим полтавским полковником Искрой написал донос на измену гетмана. Пётр I доносу не поверил и поручил канцлера Головкину доносчиков допросить.

В апреле 1708 года их препроводили в Витебск, где находился Петр, и допросили с пытками. Доносчики признались в своём навете и их отдали Мазепе. 12 июля, при огромном стечении народа, им отрубили головы в Борщаговке, небольшом городке возле Белой Церкви. После всего этого Пётр верил Ивану Мазепе, как себе.

В 1708 году Карл XII хотел идти на Москву, но потом передумал и вторгся в Украину. Пётр, уверенный в Иване Мазепе, шлёт ему депеши с требованием идти в крепость Стародуб, куда направлялись войска царя.

В политике главное – лицемерие, а им Мазепа владел в совершенстве, ещё в юности начитавшись Макиавелли. Мазепа, под видом болезни, отказывается от каких либо действий, к тому же пишет, что в Украине неспокойно и доверять никому нельзя.

Меншиков мчится к Мазепе, но тот прячется и переезжает с одного города в другой, а 24 октября отправляется к Карлу XII, уверенный, что тот победит Петра и оставит Мазепе и его старшине Украину.

Меншикову донесли, что Мазепа ушёл под крыло Карла XII, и он отправляет об этом донесение Петру Первому, а сам мчится в Батурин. Там приверженцы Мазепы заняли оборону и не пускают туда Меншикова. После неудачных переговоров Меншиков штурмует Батурин и сравнивает его с землёй.

6 ноября 1708 в Глухове казаки выбирали нового гетмана. Предложили Ивана Скоропадского и Павла Полуботка, но выбрали Скоропадского, как более приемлемого Петру I.

В конце ноября с табора Карла XII возвращается Данила Апостол, которому пришлось идти с Мазепой, боясь его расправы. Пётр Первый простил его, как и полковника Игнатия Галагана, вынужденно исполнявшего приказы Мазепы. Из ссылки вернули семейство Кочубея и Искры.

В 1709 году в битве под Полтавой русские войска вместе с казаками Скоропадского разбили Карла XII, который, вместе с Мазепой, бежал к туркам в Бендеры. Скоропадский так и остался гетманом до самой своей смерти в июле 1722 года. После смерти Скоропадского наказным гетманом Войска Запорожского казаки выбирают черниговского полковника Павла Полуботка.

Пётр Первый тут же учреждает Малороссийскую коллегию во главе с бригадиром Степаном Вельяминовым, которая ведает финансовыми делами Войска Запорожского и лишает старшину льгот на подати. Полуботок пытается с этим бороться, но добивается только того, что его сажаю в Петропавловскую крепость, уличив в неверности царю.

Царь, своим указом, запрещает выборы нового гетмана. Казаки, собравшись в городке Коломак, пишут царю две челобитные, в которых просят разрешить выборы нового гетмана и отменить подати со старшин. В ответ царь наказал арестовать всех подписавшихся. К Даниле Апостолу в село Бурки приехал подполковник Исайя Сухарев и забрал с собой, в Санкт-Петербург. Там, вместе с другими полковниками и старшинами, подписавшими челобитную, его посадили в Петропавловскую крепость.

По смерти Петра Первого императрица Екатерина простила казаков, но оставила жить в Санкт-Петербурге, побаиваясь, что они вернутся домой и поднимут смуту. После долгой маеты в высшем суде и коллегии Иностранных Дел, с помощью Меншикова и Бассевича, Даниле Апостолу удалось добиться того, что его отпустили. Но с условием, что его сын, Пётр Апостол, останется в Санкт-Петербурге.

Такая предыстория мытарств Данилы Апостола объясняет, почему он не ждал ни минуты, уезжая из Санкт-Петербурга. Пётр Данилович проводил отца по петергофской дороге до самого Красного кабачка, где они слезли с коляски, одолженной сыном у  своего духовника, и обнялись.

— Эх, зайдём в кабачок, хлебнём на прощанье горилки, — махнул рукой Данила Апостол и они, обнявшись, зашли внутрь и сели за стол, рассматривая друг друга перед расставанием.

Хитрый слуга подлетел с полотенцем и сразу принял заказ, а через минуту старый Апостол наливал из зелёного черкасского полуштофа водку в чарки.

— Береги себя, сынок, — сказал Данила Апостол, — блажь барская переменчива, авось минует тебя лихо.

Они выпили, наблюдая, как за несколько столов от них потянули на правило не расплатившегося иностранца в нелепом костюме и старый Апостол нелестно отозвался о нём: «Немчура!»

Когда немного подвыпивший Данило Апостол поднялся, пуская слезу и обнимая сына, к столу подбежал слуга кабатчика и Пётр Данилович бросил на стол новый серебряный полтинник. Глаза у слуги заблестели, и он хитро прижмурился:

— Мелочи не наберу, не примете перстенёк на сдачу?

Он сунул под нос простой металлический перстенёк даже не из серебра, но затейливый, и Пётр Апостол не стал спорить, а сгрёб безделушку и положил в карман. Поддерживая отца, он вывел его на улицу и передал сопровождавшим его казакам. В небе играло всеми цветами северное сияние, и старый Апостол не выдержал и перекрестился:

— Басурманское небо!

Семёновцы на выезде проверили паспорта, и кибитка, сопровождаемая возами с казаками, тронулась в путь. Когда она растворилась  вдали, Пётр Данилович сел в коляску и отправился в Санкт-Петербург.

***

После описание прощанья с отцом, страница кто-то выдрал, обрывая повествование, и Мурик напряжённо думал, что такого написали на странице, если запись стоила смерти Сотникова Валерия Павловича.

Мурик почувствовал, что он что-то пропустил, рассматривая документы, то, что невольно насторожило его память, но прошло мимо, и он снова раскрыл дело, вчитываясь в каждое слово.

Он тотчас убедился, что интуиция его не подвела, когда он остановился на фамилии бывшей жены потерпевшего – Муравьева-Апостол.

«Так вот в чём дело! — подумал Мурик. — Дневник достался жене потерпевшего в наследство». Осталось только узнать, что же искал убийца в доме Сотникова, и, вероятно, вырванная страница оказалась тем ключом, с помощью которого можно раскрыть это дело. Мурик нажал кнопку капа, открывая виртуальный экран, и, тыкая пальцем, переместился в электронную библиотеку истории, где он, не надеясь найти сам, обратился к консультанту.

Миловидная девушка, возникшая сбоку от окна, уточнила исторические даты, фамилию и имя Апостола. Потом исчезла, пообещав переслать файл. Мурик, чтобы не ждать, опять отправился на площадь Толстого, чтобы на базаре купить свежих яблок, которые, как он предполагал, освободили его от насморка, и он не тянулся каждую минуту в карман за носовым платком.

Возможно, выздоровлению способствовала смена климата, но, как бы там ни было, Мурик, снова купил корзинку яблок, ссыпав их в вязаную сеточку, которую всегда носил в кармане. Расположившись в том же сквере, как и вчера, Мурик хрумкал яблоки и ждал ответа.

— Не желаете сыграть в шахматы, — спросил спортивного вида мужчина, удерживая под мышкой деревянную шахматную доску. Мурик вспомнил, как в этом сквере до Потопа играли в шахматы и, чтобы не разочаровывать любителя шахмат, согласился, рассуждая, что одна проигранная партия не уронит его достоинство ниже плинтуса.

Когда он положил на доску своего сражённого короля, из капа, как по расписанию, раздалась незнакомая мелодия, и он быстро нажал кнопку.

— Нужный вам файл я отправила, — сообщила лучезарная девушка, и Мурик улыбнулся ей в ответ, но она его не видела, а улыбалась молодому мужчине, сидящему рядом. Несмотря на предложение сыграть ещё одну партию, Мурик разочаровал своего соперника, сославшись на дела.

 Когда тот отошёл в сторону, Мурик нажал кнопку на капе и принялся листать файл. Мурик вытащил из кармана дневник Петра Апостола и раскрыл на выдранной странице.

— Вот! — воскликнул он сам себе, тыкая пальцем в виртуальный экран. Он принялся читать, забыв обо всём вокруг.

«Вечером я, вместе с Александром Александровичем Меншиковым, были в гостях у цесаревен, где, кроме них, присутствовал герцог Карл Фридрих, Лесток и Мавра Шепелева, которая, как обычно, дурачилась, поддевая и младшего Меншикова, и меня. Заметив на моей руке перстенёк, она сняла его и надела себе на палец.

— Петенька, что у тебя за перстенёк такой? — заметила цесаревна Елизавета, взяв Мавру за руку и заинтересованно разглядывая кольцо.

— Пустяк колечко, за два гривенника в кабачке сунули, — отмахнулся я, краснея оттого, что носил такую безделушку.

— Петя, я тебе рубль дам, отдай его мне, — сказала цесаревна Елизавета, бесцеремонно стягивая перстенёк с пальца Шепелёвой.

— Елизавета Петровна, почту за честь подарить его вам, — сказал я, а Карл Фридрих, сидящий рядом с цесаревной Анной, презрительно хмыкнул, показывая свои пальцы, унизанные золотыми кольцами.