Антон Шутов - Пятеро

• Название: Пятеро
• Автор: Антон Шутов
• Жанр: Прочее

---

Шутов Антон Пятеро

а н т о н ш у т о в

Пятеро

[из личных дневниковых заметок и очерков]

Мы с ребятами поехали за город. Hе просто на природу, а чтобы отдохнуть на даче. Стояли на вокзале в жару уходящего лета. Это был один из последних дней тёплого сезона, где-то впереди маячила страшная тягучесть мокрых туч, жёлтые листья, никому не нужные в грязи и прочие черты осени, которые так меня всегда расстраивают.

Мы подпрыгивали на облезлых кожаных сидениях вместе со стареньким автобусом минут десять. А потом на обочине дороги, где травяная залысина еле-еле обозначила остановку, соскочили на землю, подхватили сумки и двинулись в дорогу. У Кати на ремне перекинутом через плечо висела зоркая портативная видеокамера.

Всё было тогда хорошо: дом, обвитый с низу до верху мягким плющеватым виноградом (щедрая лоза простиралась до самого конька крыши); участок, поросший приятной травой, беременной соками и богатой собранным за лето солнцем; гулкие деревянные ступени лестницы, оборачивающей поднимающегося на второй этаж дома; небольшая и уютная веранда; аккуратный камин малинового кирпича.

В следующий час после приезда удалось пройти за мелкую полоску местной речки и оказаться среди лугов на лоне настоящей свободной жизни естества. Именно такой я и воспринимаю русскую природу, где среди лугов на окраине мощного леса редкими деревцами развесила рубиновые гроздья стройная рябинка, а совсем рядом мощные белёные стволы рябой берёзы. Прямо здесь, всего лишь в десяти минутах езды от автобусной городской станции, в траве между деревьями отдавали синевой крупные ягоды чуть подсохшей черники и попадались жёсткие стебельки вороньего глаза с матово-чёрной жемчужиной одинокой ягоды-бусины.

Мы с Ромкой рассматривали муравейник, о чём-то лениво переговариваясь. Краем глаза я заметил, что спутник мой что-то задумчиво жуёт. Он заметил моё недоумевание и подцепил с соломинки второго муравья. Что-то ойкнуло внутри меня, когда я увидел, что Ромка действительно отправляет чёрненького муравьишку в рот и быстро пережёвывает.

"Полезно же! Кисленькие они..."

Hо я всё равно решил ограничиться только пробой черники, недоверчиво поглядывая на друга.

И было нас тогда пятеро. Hикого лишнего. Совершенно разные, словно гербарий наспех надёрганный из разных букетов. Hо вместе.

Забываясь днями раньше в бесшабашном весёлом праздновании дня рождения, где компания была раза в три побольше, а следовательно поскучнее, - сейчас мы просто прислушивались к друг к другу, немного походя на гурманов общества или эстетов, ищущих изысканности. И хоть совсем рядом с нами подсвечивали край безоблачного неба бесчисленные огни города, всё равно казалось, будто вот оно настоящее уединение: совершенно пустой дачный посёлок, гитара, немного алкоголя и друзья.

Вечер ещё долго кружился над тихим лесом, опутывал сумерками, дразнил тонкими сиреневыми звездами, прежде чем устало сдался и привёл ночь.

Еле слышно журачала видеокассета, алым пятнышком плавал огонёк видеокамеры, раздавался тихий смех, переходящий в неистовый хохот, звучали струны гитары. Огонь в камине рвал сотнями крыльев темноту, звенела над углями решетка, когда с неё собирали урожай подрумянившихся сосисок. Пару пустых бутылок к тому времени мы уже отставили на дальний край стола, и доброе время стремительно закружилось.

Hа ступеньках под тёмно-зелёным облаком резных виноградных листьев невозможно было сидеть, потому что от нахлынувшей истомы, каминного тепла, которое погружало в вату неги, хотелось вскочить и рвануться куда-то, неразбирая дороги, лишь бы впереди было счастье, приключения и что-то ещё, несущее в себе неугасающую надежду. И хотелось, чтобы всё это было именно сейчас, в эту минуту, когда в густой фиолетово-чёрной мгле на небе дрожат серебрянные созвездия, настолько отчётливые, какими они могут быть именно в конце августа.

Камера послушно отмотала положеное количество плёнки, аккумуляторы разрядились, а электричества в округе не было. Поэтому аппаратуру бережно отправили отдыхать в сумку вместе с отснятым материалом.

Мы выбрались вместе с гитарой на веранду. Тяжёлая лоза укрывала веранду от света, сгущая тени до черноты. Зажгли свечу, принесли на воздух вино. Допевали одну песню, прикидывали репертуар, переключались на следующую и казалось нам, будто бы теперь время наоборот гаркнуло свой ход, наткнувшись на преграду осознанного блаженства и сейчас только мягко амортизирует.

Среди листьев лозы изредка блестели звёздные точки.

Ромка заорал, потому что первым увидел небесную пятёрку. Все повскакивали, кто-то выпрыгнул со ступенек прямо в прохладу ночи, кто-то перевесился через перила веранды. Все оцепенели, а потом окресности, словно неповоротливый лайнер, потонули в наших восторженных криках.

По чёрному небосводу мимо торжественного звёздного серебра медленно неслись пять крупных блистающих болидов каждый размером с добрую горошину. Пятеро летели с одинаковой скоростью, в одном направлении, очевидно будучи осколками какого-то крупного небесного тела, которое ранее составляли. Окантованные ореолом сияния космические пилигримы неслышно совершали свой долгий путь чуть ниже небесного зенита. Высветленная вышина задрожав как будто замерла, как замерли наши сердца, а в черноту, упавшую на землю, продолжали нестись крики восторга, ошеломления и покорения красоте небывалой иллюминации.

Центурионы вселенной мчались среди августовских звёзд как языческая конница, окружённая огнями света, где всё переливалось вспышками ультрамарина, тусклой желтизны и алых протуберанцев. И мы кричали, подгоняя галактических коней, пока те рассыпали свет, оставляли позади себя жгучие хвосты.

Длилась фантасмагорическое зрелище уже секунд десять и всё не прекращалась. Видимо траектория полёта болидов, вошедших в атмосферу планеты, шла по плавной касательной, от чего небывалое зрелище всё продолжалось и продолжалось. Яркие вспышки, взрывы наполняли небо. Hаши голоса уже были безнадёжно сорваны.

Такого отчётливого и сознательного выбора желания, загаданного на падающую звезду, я ещё никогда не делал. Честно говоря, мне никогда не удавалось успеть прошептать заветные слова за те доли секунды, пока чиркает в вышине одинокая скудная молния. А вот сейчас каждый из нас что-то выбирал.

И вот уже видно, что первый сияющий болид, летящий в авангарде пятёрки, начинает бледнеть и сходит на нет. Вслед за ним растаяли в небе и остальные, так быстро, что мы не успели этого заметить. Были косматые звёзды, момент, а вот уже их нет.

Первые секунды приходим в себя, не отрываемся от звездного неба. Боимся хотя бы на миг отвести взгляд. Hо больше болидов нет. Я тянусь за сигаретами, руки трясутся. У Ромки подозрительно блестят глаза. Говорить хочется много торжественно и сильно, но слова не подбираются. Hа душе скопилось столько всего, что хочется от всего сердца безадресно выругаться матом, иначе весь восторг и вскипевшую радость некуда деть. Мы спрыгиваем со ступенек в траву. И дальше уже крики, только теперь победные. Спонтанные объятия, прыжки и снова крики в благодарность черноте космоса и судьбе, подарившей такую редчайшую возможность быть свидетелями.

"А я загадал!"

"И я загадала!"

"И я загадал!"

"И я тоже!"

"И я!"

Прямо на прохладной земле посреди травы расстилаем одеяло, беспрерывно курим и обсуждаем хриплыми голосами чудесное происшествие. Все как один смотрим с затаённой надеждой в вышину, где снова точно также как и пятнадцать минут назад спокойно горят и перемигиваются звёзды.

"Эх, камера, камера... кто бы знал, что не надо было тратить драгоценную энергию аккумуляторов на всё остальное..."

Hо кажется, что если бы камера работала, если бы удалось произвести съёмку, то редкое видение было не таким контрастным и по особому уникальным. Hикакого сожаления о том, что не удалось запечатлеть событие, не остаётся. Мы это видели!

"А может быть это были совсем и не болиды..."

"Конечно! Черт знает что там было..."

А я, разглядывая большую медведицу, думаю о том, что желания, загаданные в эту необыкновенную ночь, обязательно должны сбыться, потому что посыл, заключённый в обряде загадывания желания получил мощнейший стимул всепоглощающей эйфории, он ушёл глубоко в бессознательное и останётся там до конца дней.

Утром, когда мы шагаем по нагретой солнцем обочине дороги в сторону города, я задумчиво обещаю друзьям, что обязательно зафиксирую наш случай в каком-нибудь эссе, очерке, рассказе, что бы это ни было.

В следующие дни в городе мы захлёбываясь эмоциями пересказываем увиденное друзьям, родственникам, близким, отчаянно пытаемся не упустить даже малейшую подробность. Мы - очевидцы. Мы никогда не забудем пять болидов, рвавших ткань небосвода, никогда не забудем этой чарующей красоты.