Дональд Уондри - Крылатая смерть (сборник)

• Название: Крылатая смерть (сборник)
• Автор: Дональд Уондри
• Издательство: Деком
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-80050-009-6

Книга состоит из лучших работ писателей лавкрафтовского круга.

Содержание:

Дональд Вандри. Гигантская плазма (рассказ, перевод А. Братского), стр. 3-48

Хизел Хилд. Крылатая смерть (рассказ, перевод Г. Лемке), стр. 49-79

Алджернон Блэквуд. Вендиго (повесть, перевод В. Максимова), стр. 81-110

Силия Бишоп. Курган (повесть, перевод Г. Лемке), стр. 111-184

Ховард Филлипс Лавкрафт, Огюст Дерлетт. Таящийся у порога (роман, перевод Г. Лемке, М. Пиротинского, Л. Каневского), стр. 185-338

---

А затем случилось самое худшее. Дверь я оставил распахнутой в надежде, что это чудовище, если уж я не смогу поймать его, уберется восвояси. Около половины двенадцатого я затворил ее, решив, что так оно и есть. Затем углубился в чтение. Ровно в полдень я почувствовал с левой стороны шеи легкую щекотку, но, приложив руку, не обнаружил там ничего. В следующий миг ощущение повторилось — и прежде чем я успел пошевелиться, это жуткое исчадье ада выскочило у меня из-за спины, словно специально за тем, чтобы показаться мне на глаза, совершило все тот же насмешливый нырок в воздухе и вылетело из номера через замочную скважину. До того момента мне и в голову не приходило; что муха может выбраться через такое крошечное отверстие.

В том, что эта тварь дотронулась до меня, я не мог сомневаться. Но ведь она не причинила мне никакого вреда — и тут, в приступе холодного озноба, я вдруг вспомнил, что Мур был ужален в полдень в левую сторону шеи. После этого муха не появлялась, но я все же заткнул замочную скважину бумагой, и впредь буду держать наготове хлопушку из газетного листа на тот случай, если надо будет отворить дверь, чтобы выйти или войти в номер.

20 января. Все еще не могу до конца поверить в существование сверхъестественных сил, но, тем не менее, боюсь, что на сей раз я пропал окончательно. Всего этого для меня слишком много. Сегодня, как обычно, незадолго до полудня, летучий дьявол появился за окном и повторил свои штуки с отбиванием ритма, на этот раз сериями из трех ударов. Когда я подошел к окну, он скрылся из виду. Во мне еще осталось достаточно решимости для того, чтобы предпринять новую оборонительную меру. Сняв обе оконные сетки, я вымазал их изнутри и снаружи своим липким составом — тем, что ранее использовал в чернильнице, — и установил их на место. Если это исчадье ада попытается выбить еще одну барабанную дробь, она станет для него последней!

Остаток дня прошел спокойно. Сумею ли я перенести это испытание, не потеряв рассудка?

21 января. В поезде на Блумфонтейн. Я разбит наголову. Победа за этой тварью. У нее дьявольский интеллект, против которого бессильны все мои ухищрения. Утром она опять появилась за окном, но не прикоснулась к липкой сетке, а, уклонившись от нее, принялась с жужжанием описывать круги в воздухе — всякий раз по два, — следующие через правильные промежутки. Затем, поднявшись над городскими крышами, она скрылась из виду. Мои нервы на грани срыва, ибо эти числовые намеки можно истолковать только в самом ужасном смысле. В понедельник мне внушалась цифра пять, во вторник — четыре, в среду — три, а сегодня — два. Пять, четыре, три, два — чем это могло быть, как не чудовищным, невообразимым отсчетом дней? С какой целью? Это может быть ведомо только зловещим силам Вселенной. Весь день я провел в укладке и отправке своих чемоданов, и теперь нахожусь в ночном экспрессе, мчащемся в Блумфонтейн. Бегство может оказаться бесполезным, но что мне остается делать?

22 января. Остановился в гостинице «Оранжевой», в Блумфонтейне — в удобном, превосходном номере, но страх и здесь преследует меня. Закрыл все двери и окна, заткнул все замочные скважины, выискал все щели и опустил все шторы, но в обычное время, около полудня, я вновь услыхал легкий стук в одну из оконных проволочных сеток. Я подождал — после долгой паузы последовал другой стук. Еще пауза, и снова один-единственный удар. Подняв штору, я, как и ожидал, увидел это окаянное создание. Оно описало в воздухе широкий медленный круг, а после исчезло из виду. Я почувствовал себя вялым, как тряпка, и вынужден был прилечь на кушетку. Один день! Ясно, что это и была информация, содержавшаяся в сегодняшнем послании чудовища. Один удар, один круг. Значило ли это, что мне остался лишь один день до чего-то невообразимо ужасного, о чем нельзя и помыслить? Следует ли мне снова бежать или уж лучше окончательно окопаться здесь, превратив номер в неприступную крепость?

После часового отдыха я почувствовал в себе прилив сил и велел прислать в номер огромное количество съестных припасов в виде консервированной и наглухо запакованной пищи, а также побольше скатертей и салфеток. Завтра ни под каким видом, ни на единый миллиметр я не открою ни дверь, ни окно. Принеся продукты и столовое белье, чернокожий слуга одарил меня странным взглядом, но меня больше не беспокоило, насколько эксцентрично — или безумно — я выгляжу. Я был одержим куда более сильным страхом, чем страх людского осмеяния. Приняв припасы, я обследовал каждый миллиметр стен и заткнул каждую микроскопическую щелочку, какую только смог обнаружить. После этого я, наконец, почувствовал, что впервые смогу уснуть по-настоящему спокойно.

(С этого места почерк становится неровным, лихорадочным и едва разборчивым).

23 января. Сейчас почти полдень, и я предчувствую, что вот-вот случится нечто ужасное. Долгого сна, какого я ждал, не получилось, хотя прошлой ночью, в поезде, я почти не спал. Встал рано, но сосредоточиться на чем-нибудь одном — чтении или письме — никак не удавалось. Такой медленный, преднамеренный отсчет дней — слишком мучительное испытание для меня. Не знаю, кто сошел с ума — природа или я. До одиннадцати почти ничем не занимался, разве что взад и вперед расхаживал по номеру.

Потом послышался шорох среди пакетов с продовольствием, принесенных вчера, и пред мои очи явилась демоническая муха. Я схватил какой-то плоский предмет, случайно подвернувшийся под руку и, пересиливая панический страх, сделал несколько шагов вперед. Как всегда, все было напрасно. Едва я подвинулся ближе, как голубокрылая тварь ретировалась — на этот раз к столу, где я разложил свои книги — и на секунду присела на муровских «Двукрылых Центральной и Южной Африки». Я последовал за гадиной, но она перебралась на каминные часы и уселась на циферблат рядом с цифрой 12. Прежде чем я успел подумать о следующем своем движении, она поползла вокруг циферблата очень медленно и обдуманно — по движению часовых стрелок. Она миновала минутную стрелку, свернула вниз, потом опять вверх, прошлась под часовой стрелкой и, наконец, остановилась точно на цифре 12. Проделав все это, она с громким жужжаньем забила крылышками.

Не является ли это зловещим предзнаменованием? Становлюсь суеверным, совсем как чернокожие. Сейчас на часах чуть больше одиннадцати. Значит, в двенадцать — конец? «Все, что мне осталось, это час жизни», — пронеслось в моем мозгу, охваченном бескрайним отчаянием. Мне бы догадаться об этом пораньше. Вспомнив, что в моем докторском чемоданчике имеются оба ингредиента, необходимые для приготовления хлора, я решил наполнить комнату смертельным газом, чтобы отравить проклятую муху, а самому спастись с помощью носового платка, пропитанного аммиаком и повязанного поверх лица. К счастью, у меня сохранился добрый запас этого вещества. Влажная маска, возможно, нейтрализует едкие пары хлора до той поры, пока насекомое не погибнет — или, по крайней мере, станет настолько беспомощным, что его можно будет раздавить. Но мне нужно спешить. Я отнюдь не уверен в том, что эта мерзавка не кинется вдруг на меня, прежде чем я закончу свои приготовления. И, кроме того, я обязан продолжать записи в своем журнале.

Немного погодя. Обе химикалии — соляная кислота и двуокись марганца — на столе, готовые к смешению. Нос и рот я повязал платком, в руке держу бутыль с аммиаком, готовясь смачивать ею повязку, пока не выдохнется хлор. Оба окна перекрыты рейками. Но мне не нравится поведение этого гибридного дьявола. Он по-прежнему сидит на часах, но при этом очень медленно ползет по циферблату от цифры 12 навстречу постепенно приближающейся минутной стрелке.

Неужели это последняя моя запись в журнале? Бесполезно сопротивляться тому, чего сам ожидаю. Слишком часто за самой дикой и фантастической из легенд таится крупица правды. Неужели сам Генри Мур в образе этого голубокрылого дьявола намеревается напасть на меня? Да и обыкновенная ли муха ужалила его, завладев после смерти его сознанием? Если это так и если она сейчас ужалит меня, то вытеснит ли моя личность сознание Мура? Войдет ли она в это жужжащее тело после того, как я умру от укуса? Возможно, так и случится, хотя мне вовсе не обязательно умирать, даже если она меня и цапнет. Ведь есть еще шанс выжить с помощью трипарсамида. Я ни о чем не сожалею. Мур должен был умереть, а теперь пусть будет, что будет.

Еще немного погодя. Муха медлит на циферблате близ цифры 9, то есть без четверти двенадцать. Сейчас 11–30. Я пропитываю аммиаком носовой платок на лице и держу бутыль наготове для дальнейшего использования. Это будет последняя запись перед тем, как я смешаю соляную кислоту с марганцем и высвобожу хлор. Нельзя терять времени, однако меня удерживает необходимость зафиксировать все на бумаге. Хотя сами записи, должно быть, свидетельствуют о том, что я уже давно потерял рассудок. Похоже, муха зашевелилась, а минутная стрелка между тем все приближается к ней. Ну, а теперь хлор…