Составитель не указан - Зловещие мертвецы (сборник)

• Название: Зловещие мертвецы (сборник)
• Автор: Составитель не указан
• Издательство: Деком, ИМА-пресс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-80050-006-1

Книга состоит из страшных историй разных стран и народов: от стремительных рассказов мэтра фильмов ужасов Альфреда Хичкока до мрачных подземных легенд Герберта Лавкрафта; от коллекции старого корнуэльского фольклора, собранной мистером Четвидом-Хэйес до африканского Вуду из страшных случаев, рассказанных мистером Ван Талом; от привидений всемирно признанного Джона Б. Пристли до страшных историй островов Карибского моря, собранных малоизвестным американским автором пастором Вэйтхэдом.

---

Моим глазам предстало зрелище, недоступное до сих пор ни одному из смертных; лишь горячечная фантазия или преисподняя опиума могла породить его. Строение, куда я попал, возвышалось на крохотном участке суши - вернее, на том, что осталось от нее. Триста футов отвесной стены отделяли меня от кипящего безумия вод. По обе стороны здания разверзлись свежевымытые пропасти красноватой глины, тогда как передо мной тяжелые волны еще продолжали накатывать и с жуткой размеренностью пожирать уцелевший клочок земли. В миле или больше от стен поднимались и опадали грозные валы по меньшей мере в пятьдесят футов высотой. Дальше, у самого горизонта, хищными ястребами застыли темные облака фантастических очертаний. Темно-багровые, почти черные, волны цеплялись за податливые красноватые берега, словно неуклюжие, жадные руки. Казалось, злобный дух вод объявил беспощадную войну тверди, вдохновляемый хмурым небом.

Оправившись наконец от оцепенения, в которое ввергло меня это противоестественное зрелище, я обнаружил, что опасения мои были не напрасны. Пока я смотрел, берег заметно уменьшился, и оставалось совсем немного времени до того момента, когда подмытое жестокими валами здание неминуемо обрушится в темную бездну бурлящих волн. Отвернувшись, я непроизвольно поспешил в противоположную окну сторону, отыскал дверцу и вошел, без колебаний закрыв ее на торчавший в замочной скважине ключ причудливой формы.

Новое потрясение ожидало меня, когда вместо привычной обстановки дома моим глазам предстал бескрайний песчаный пляж. Гигантская дюна разделяла океан, и по обе стороны от нее властвовали враждебные стихии. Налево величественно вздымалось море с большими зелеными волнами, мирно перекатывавшимися под слепящим солнцем; что-то в сиянии солнца и его положении заставило меня насторожиться, однако я до сих пор не могу сказать, что это было... Направо воды светлели: их спокойную голубизну оттеняло хмурое небо, нависшее над ними. С этой стороны берег дюны казался скорее белым, чем красноватым.

Вид суши заставил меня немало удивиться: ничто из густой растительности, покрывавшей остров, не походило на виденное мною до сих пор. Горячий воздух и яркость зелени наводили на мысль о близости к экватору, однако, кроме вездесущих пальм, мой взгляд не находил ни одного знакомого тропического растения. Дом, который я только что оставил, оказался очень мал - чуть больше коттеджа. Архитектурный стиль его представлял собой сверхъестественное смешение западных и восточных форм: по углам застыли мраморные коринфские колонны, на крыше из красной черепицы высилась китайская пагода. От двери протянулась дорожка необычайно белого песка, около четырех футов шириной; по обеим сторонам ее покачивались пальмы и незнакомые цветы. Вытянувшись вдоль белого берега, дорожка вела в глубь острова, пересекая высокий песчаный бархан. Все мое существо охватило желание броситься бежать вдоль этой путеводной тропы, словно неведомый злобный дух вод преследовал меня. После небольшого подъема я достиг вершины песчаного гребня; за моей спиной остались коттедж и кипящие воды; зеленое море по одну и синее море по другую сторону дюны и безымянное проклятье, опускающееся над ними. Я никогда не возвращался обратно, и только в снах... Бросив последний взгляд, я решительно зашагал в глубь острова, раскинувшегося передо мной.

Тропинка, как я уже говорил, бежала вдоль светлого берега. Впереди и справа простиралась замечательная долина, покрытая качающейся порослью тропических трав выше человеческого роста. Совсем у горизонта выделялась колоссальная пальма, листья которой очаровывали и, казалось, подзывали меня. К этому времени страх мой рассеялся, однако, стоило мне остановиться и в изнеможении присесть на тропинку, бесцельно погружая ладони в теплый песок, как новое, внезапное чувство тревоги охватило меня. Что-то неизъяснимо опасное притаилось в шуршащей высокой траве, усиливая зловещий рокот, доносившийся с моря, и я вскочил, выкрикивая громко и бессвязно:

- Кто тут? Кто пугает меня?

В памяти всплыла древняя классическая история о тигре, которую я читал когда-то в детстве. Редьярд Киплинг звали ее создателя, однако, с невероятным трудом вспомнив его имя, я нисколько не поразился гротескности сравнения его с древними классиками. Намереваясь немедленно разыскать эту книгу, я готов был повернуть обратно к коттеджу, когда собственное благоразумие и призыв пальмы остановили меня.

Не знаю, было ли в моих силах противиться чарующему зову пальмы: желание достичь ее возобладало над остальными чувствами. Сойдя с тропинки, я стал карабкаться на четвереньках по склону долины, невзирая на страх перед змеями, которые могли прятаться в траве. Временами рокочущий гул моря становился непереносимым, сливаясь с коварным шелестом безумных трав, и я часто останавливался, в отчаянии закрывая уши руками, но звук не уходил. Казалось, минули эпохи, прежде чем я дополз до пальмы и лег под ее спасительной тенью.

Новые события, последовавшие затем, наполнили мою душу противоречивыми чувствами ужаса и восторга: я трепещу, вспоминая и пересказывая их. Едва я устроился под раскидистыми листьями, как передо мной возникло дитя невиданной красоты. Наделенное чертами ангела и фавна, это странное существо, казалось, излучало сияние в густой тени дерева. Оно улыбнулось и протянуло руку, но, прежде чем я встал и заговорил, воздух пронизала изумительная мелодия, которую исполнял хор невидимых певцов. Высокие и низкие ноты сливались в эфирной гармонии. К этому времени солнце опустилось за горизонт, и в сумерках я увидел лучистый ореол вокруг головы ребенка. Хрустальным голоском он обратился ко мне: "Это конец путешествия. Мы сошли с сияющих звезд, чтобы забрать тебя и перенести в счастливый город Телу за потоками Аренид".

Пока ребенок говорил, я различил мягкое сияние между листьями пальмы и поднялся с земли, чтобы приветствовать певцов, чьи голоса только что слышал. Это были боги - он и она, ибо такой красотой не обладают простые смертные. Они взяли меня за руки, говоря: "Идем с нами, ты слышал наши голоса. За Млечным созвездием и потоками Аренид есть янтарные города, сверкающие купола которых отражают звезды. Волны лазурных рек несут наши корабли в Кифарион Семи Солнц, где не умирают молодость, красота и счастье. Лишь богам дозволено жить в лазурных реках Телу, но среди них будешь жить и ты".

Слушая словно зачарованный их голоса, я много позже осознал перемену в моем окружении. Пальма, недавно укрывавшая тенью мое усталое тело, оказалась теперь на некотором удалении и значительно ниже меня. Расставшись с земным притяжением, я парил в воздухе, сопровождаемый светлым сонмом увитых виноградными лозами юношей и девушек с развевающимися по ветру волосами и счастливыми лицами. Мы медленно возносились, несомые нежным бризом, который поднимался не с Земли, но с золотистой туманности, и дитя прошептало мне, что я не должен оглядываться назад, к сфере, которую только что оставил. Юноши и девушки пели чудесные песни под аккомпанемент лютен, и я ощущал себя погруженным в счастье и покой, недоступные в прошлой жизни, когда вторжение единственного звука в одночасье изменило мою судьбу и разрушило душу. Словно в насмешливом, демоническом согласии, сквозь восхитительные переливы лютен пробилось далекое биение невидимого океана. И только отзвук мрачных валов коснулся моего слуха, как я мгновенно забыл предупреждение ребенка и посмотрел вниз на обреченную планету.

Через волны эфира я видел, как вращается проклятая Земля - вращается вечно, с бурными морями, гневно глодающими дикие, пустынные побережья и разметывающими пену о призрачные башни покинутых городов. В жутком сиянии луны застыли ландшафты, которых я не могу описать и которые трудно забыть: пустыни мертвенно-серой глины и руины на месте когда-то многолюдных долин и поселений; водовороты кипящих вод на месте, где когда-то возвышались могучие замки моих предков. Вокруг полюсов клокотали болота зловонных папоротников и миазмы испарений, шипящие под натиском бесконечно вздымающихся волн, которые выплескивались и рвались из вздрагивающих глубин. Оглушительный грохот расколол ночь, и в пустыне пустынь возникла дымящаяся расщелина. Темный океан продолжал пениться и клокотать, пожирая пустыню по сторонам все увеличивавшейся расщелины. Не осталось земли, кроме комьев глины, проваливавшихся в пенящийся океан.

И вдруг мне почудилось, что ревущие воды испугались; словно разгневанный бог преисподней грозил неуемным волнам, которые уже не могли повернуть вспять. Пустынная твердь испила роковую чашу: океан поглотил остатки ее и влился в дымящуюся воронку, в одночасье отдавая все завоеванное. Стекая с поверхности затопленных земель, он снова сеял смерть и разложение. Медленно сочившаяся вода открывала мрачные тайны веков, когда время было молодо и боги еще не родились. Поверх волн восставали заросшие водорослями остроконечные шпили. Луна зажгла бледные лилии света на мертвом Лондоне. Париж восстал из своей сырой могилы, чтобы осыпаться звездной пылью. За ними поднимались новые шпили и громады, более могучие и древние, принадлежавшие неведомым расам.