Эдвин Джеймс - Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини

• Название: Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини
• Автор: Эдвин Джеймс
• Издательство: Вече
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0282-5

Можем ли мы сейчас постичь самые ранние формы религии? Каким богам или духам, молились люди на безбрежных просторах всех обитаемых континентов Земли? Ведь археологические данные неопровержимо свидетельствуют, что религиозные представления существовали уже в эпоху неандертальцев. Сложнейшую задачу такой реконструкции блестяще решает автор этой книги — британский ученый с мировым именем Эдвин Оливер Джеймс. Благодаря энциклопедической широте охвата темы книга вызывает неослабевающий интерес у различных категорий читателей. Например, исследование автором погребальных обрядов столь далекого от нас палеолита помогает понять истоки некоторых верований и ритуалов, доныне сохранившихся у народов Русского Севера. Поэтому в приложении к книге публикуется дополняющая ее уникальными российскими материалами работа тюменского краеведа Аркадия Петровича Захарова, посвященная поискам статуи легендарной Золотой Богини.

Знак информационной продукции 16+

---

Зимняя опустошенность сменяется явлением богини в весеннем окружении. Это запечатлено на кольце из цисты, найденном в небольшом погребении: четыре жрицы, одетые в типично минойские одежды и с цветущими лилиями, исполняют разнузданный танец. Над главной участницей богослужения изображена в стремительном спуске маленькая женская фигурка, а слева — человеческое око, которое, очевидно, символизирует богиню, наблюдающую за исступленным танцем, исполняемым в ее честь в связи с весенним обновлением жизни. Эмблемой обновления служит змея, размещенная рядом с центральной фигурой под символом ока463. Бык, занимавший такое заметное положение в критских "зрелищах"464, возможно, также имел значение как символ плодородия, как убедительный образ, воплощающий производительные силы природы на празднике весны465. На этом празднике царь-бог и богиня в качестве его супруги играли ведущие роли, они убивали Минотавра, чтобы победить смерть и возродить жизнь466.

Зевс и Деметра

Назначением молодого человека было возрождение жизни растений в ежегодном цикле смены времен года, а от богини зависело порождение жизни, основным источником которой она являлась. В отличие от своего партнера она не умирала, чтобы вновь воскреснуть; она была матерью-землей, приносящей урожаи в качестве своего потомства. С развитием общества земледельцев "бог-юноша" стал небесным отцом, оплодотворявшим богиню Земли, изливаясь на нее с небес животворным дождем. Так, в Греции (об этом будет говориться в следующей главе)467 индоевропейский бог неба и погоды — Зевс, возглавляя Олимпийский пантеон, был связан супружескими узами с богинями и любовными связями со смертными. Среди его женщин имелась хтоническая (подземная) богиня — Деметра, мать-земля, чья дочь Кора (Персефона) являлась богиней произрастания злаков и символизировала созревшее собранное с полей зерно. В том, что Деметра унаследовала характерные черты минойской богини, вряд ли можно сомневаться. Возможно, именно ее брачный союз с Зевсом служил поводом для элевсинских мистерий, устраиваемых, чтобы "заставить ноля ходить волнами желтых колосков". Этой точки зрения придерживается Фрэзер (Frazer)468. Несомненно, что одним из назначений обрядов было обеспечение богатых урожаев зерна и поддержание вегетационного цикла. Во всяком случае, этот смысл вкладывался на ранней стадии существования культа. Таким образом, весьма вероятно, что данный культ возник из очень древнего земледельческого празднества, которым, по предположению Нилссона (Nilsson), отмечался подъем зерна из зернохранилищ, где оно хранилось после сбора урожая в июне и до сева в октябре. Четыре месяца, пока оно находилось под землей, поля оставались пустыми под испепеляющим солнцем. Как только начинались осенние дожди, приступали к пахоте, и среди мягкой зимы поля зеленели. В феврале или марте созревал урожай. Тогда-то и проводили в Афинах ежегодное поминовение усопших, названное анфестериями по имени цветов, появляющихся в это время года. Устраивали также и малые мистерии Деметры в Аграи, пригороде столицы. Эти мистерии были началом инициации — обряда, символизирующего восхождение богини произрастания злаков. Обряд проводили во время больших элевсинских мистерий осенью, когда наступало время сева и зерно извлекали из зернохранилищ469.

Такое толкование происхождения мистерии делает ее преимущественно праздником зерна, а Деметру — божеством созревания хлеба. О точном значении начала ее имени — "de" до сих пор дискутируют: оно может означать слова "пшеница" или "земля".

Хотя в Элевсине ее чтили в первую очередь как дарующую зерно, она также являлась богиней растительности. Олицетворяя плодородие почвы, она именовалась матерью-землей, а ее дочь Кору позднее начали отождествлять с Персефоной, царицей Аида и женой Плутона, бога земного плодородия. Так Кора трансформировалась в Персефону. Во время своего ежегодного возвращения из преисподней она обеспечивала прорастание нового урожая. Так доисторические обряды получили более глубокий смысл, связанный с темой гибели и возрождения. Но как именно этот смысл выражался ритуально, можно только предполагать на основании относительно более поздних источников информации.

Согласно раннехристианскому автору Ипполиту, mystae в Телестерионе (в Элевсине) на двадцать второй день месяца бедромиона — в кульминационный момент посвящения, участники мистерии, как положено, заняли места на стульцах, покрытых овечьими шкурами. Внезапно в полной темноте и при абсолютной тишине они узрели во вспышке яркого света картину жатвы и услышали голос, возвестивший о рождении божественного младенца Бри-моса470. Остается нерешенным вопрос, имеет ли это какое-либо отношение к священному браку Зевса и Деметры, выражаемому союзом гиерофанта (верховный жрец элевсинского культа в Древней Греции. — Прим. пер.) и верховной жрицы. Вероятно, Ипполит спутал фригийские обряды, посвященные Аттису (бог плодородия во фригийской и греческой мифологии. — Прим. пер.), с культом Деметры: если образ колоса был одним из священных откровений, он соответствовал обстановке и условиям элевсинских мистерий. Прорастающий колос одно время являлся символом урожая зерна и определял цель мистерий — обеспечить вновь посвященным радостное возрождение в восхитительных лугах Персефоны, которое гарантировалось им благодаря длительным обрядам очищения, процессиям, заклинаниям, жертвоприношению быка и, возможно, бою быков471.

Брачные узы Зевса и богинь в греческих обычаях являлись отражением древнего верования в существование союза небес и земли, в результате которого земля оплодотворялась. Поэтому такой священный альянс мог быть использован для благоприятного завершения праздника урожая как в Месопотамии, так и повсюду на Ближнем Востоке. Это подтверждается текстом из Прокла (1 столетие н. э.), с поправками Лобека, где говорится, что участники богослужения, глядя в небо, кричали: "Пади дождем (о, небо), зачни (о, земля)! Будь плодородной!"472. Это обращение, как замечает Фарнел (Farnell), "звучит как очень древняя молитва, весьма напоминающая знаменитое взывание Данаи к Зевсу, богу неба, и к матери-земле; она принадлежит части элевсинского ритуала — quod adfrumentum attinet {лат. "в том, что касается зерна")"473.

Здесь опять есть основания считать, что тема, характерная для древних ближневосточных празднеств, устраиваемых по случаю смены времён года, присутствует и в Элевсине; она сочетается с более разнузданной обрядностью фракийско-фригийских дионисий474 (религиозный праздник в Древней Греции. — Прим. пер.), посвященных рождению божественного младенца, которого зовут по-разному: Загрей, Дионис, Демофон или Иакх, что означает плод священного брачного союза бога неба (Зевса) и богини земли (Деметры), олицетворяемых гиерофантом в образе небесного создателя и верховной жрицей в роли Деметры. Ритуал исполнялся на царском уровне, что можно предположить, глядя на изображение на вазе V в. до н. э., хранящейся ныне в музее в Элефсине. Художник запечатлел шествие факельщиков, облаченных в официальные одежды верховных жрецов. Голова каждого увенчана миртовым венком, волосы спереди закреплены широкой повязкой, — все предваряет появление царя. Гиерофант, факельщик, герольд и другие сановники были членами древних элевсинских семейств — кланов Эвмолпидов и Керикесов, которым подавались прошения об инициации. Поэтому, хотя мистерии предназначались для всех, кто говорил или понимал греческий язык и не осквернил себя смертным грехом или нарушением табу, тем не менее совершение обрядов считалось наследуемой привилегией касты жрецов.

В иконографии, увековеченной на рельефах вокруг святилища микенского периода, изображены сюжеты, вызывающие воспоминания о мифах об Озирисе и Исиде. Это — сцены из жизни Триптолема, героя-землепашца и одного из принцев Элевсина, который, странствуя в колеснице по свету, учил людей по указаниям богини, как обрабатывать землю. В поднятой левой руке он держит скипетр, сидя на изумительной красоты резном троне, в который впряжены крылатые драконы. В правой руке у него колосья пшеницы; он пристально смотрит на Деметру, внимая ее указаниям. На более поздних дощечках, которые жрец Лакратеидес посвятил элевсинским богам, герой запечатлен сидящим на троне, преображенном в колесницу, и протягивающим руку, чтобы получить пшеницу от Деметры, которая находится перед ним, а за ней с факелами стоит Кора. Рядом с Деметрой — Плутон с царским скипетром, он — царь преисподней; справа от нее — безымянный бог на троне и богиня с жезлом. На заднем плане видна фигура молодого человека с факелом в руках, вероятно, Эвбулея — одного из молодых элевсинских богов, которому и посвящена дощечка475.