Наталья Норд - ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1

• Название: ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1
• Автор: Наталья Норд
• Жанр: Фэнтези

---

― Я не видел вашей чародейки.

― Она устала, она быстро устает, если много людей. Накануне к ней приходили бесовики, о чем-то расспрашивали, измучили ее совсем. Но вам ората Золла с удовольствием погадает, на картах Иксид, на саже или на камнях. Она просила меня сказать вам, что, лучше, чем она, вам никто не предскажет будущее и не поведает о прошлом.

― Бран? Карты Иксид, сажа или камни?

'Преображенный' молчал, усердно обгрызая кость.

― Спасибо, добрая ората. Мы сами найдем шатер Золлы. Отдыхайте, нам более ничего не нужно.

Шутовка ушла.

'Ты и впрямь решил обратиться за советом к чародейке? Такие, как она, от бесовиков недалеко ушли'.

― А почему нет? Тебе нужна твоя память или не нужна?

'Нужна. Но... ― Бран встряхнулся, будто передернулся всем телом. ― У нее, должно быть, сильный пленс. Может это и не она уже, а мертвый дух. У них договор: он видит то, что скрыто от обычных людей, она дает ему приют. Но нельзя носить в себе паразита долгое время, ничем за это не расплатившись. Я не очень верю чародейкам'.

― Но если саги не помогли, вдруг поможет гадалка?

'Саги помогли, а чародейка - это уже лишнее'.

― Ну как хочешь. А я, пожалуй, схожу.

'Не жалуйся потом. Пленс есть пленс'.

― А ты тогда кто?

'Божья оплеуха'.

Сегред отправился искать шатер чародейки. Лицедеи махали ему от костров и звали присоединиться к трапезе. Охотник кланялся в ответ, прижимая руку к сердцу, но отказывался. Шатры были расставлены вкруг крытого балагана, распяленного на крепких опорах. От одного из костров к Сегреду метнулась гибкая тень - женщина, статная, черноволосая, закутанная в шаль поверх туники и шаровар. Она, не говоря ни слова, бросила на Сегреда быстрый взгляд и поманила его рукой.

― Ты Золла?

Женщина не ответила. Повернувшись к охотнику спиной, она направилась в темный закуток между балаганом и зверинцем. Там стоял ее шатер. Золла шмыгнула внутрь, и Сегред зашел следом, давая глазам привыкнуть к темноте. За полупрозрачным шелковым пологом разгорелся огонь в масляной лампе. Он осветил немолодое, но миловидное, сосредоточенное лицо чародейки, склонившейся над круглым столиком. Сегред прошел за полог и присел, чувствую себя неловко, жалея, что потревожил женщину в конце тяжелого дня. Но Золла улыбнулась ему, перебирая в руках крупные, с ладонь, картонки, на ее лице отражались удовольствие и интерес. Она стала напевать, раскладывая карты по лаковой поверхности столика. Сегред следил за тем, как появлялись перед ним причудливые рисованные изображения. Пальцы Золлы зависали над толстой колодой, она закатывала глаза и с болезненным выдохом выдергивала из нее очередную карту. Сегред насчитал двенадцать картонок с яркими двойными рисунками, но на тринадцатом изображении чародейка отдернула пальцы, словно обожглась, опустила руку к столу и забормотала что-то, разглядывая собранное.

'Балаган, он и есть балаган', ― подумал Сегред.

― Это охотник, ― Золла ткнула пальцем в фигурку в раскрашенных глянцевыми капельками краски сапогах. ― Это ты.

Сегред кивнул.

― Это купец.

Толстый человечек с пачкой денег в руках.

― Прошлое. Не бойся.

― Я не должен бояться купца?

― Нет.

― Ясно.

― Эта иксид - темная тварь, ― нечто шипастое и красноглазое скалилось с картонки.

Охотник, купец и 'преображенный'. Ну еще бы! Небось, чародейка еще до его прихода переложила нужные карты так, чтобы эффектно выудить их перед носом у клиента.

― Прошлое, ― нетерпеливо проговорила Золла, смахивая иксид купца на пол и не обращая внимания на скептическое выражение на лице у Сегреда.

Женщина, продолжая смотреть на расклад, подняла к остаткам колоды руку и, словно в неуверенности, пошевелила пальцами, длинными, бледными, без перстней и колец. Наконец, в очередной раз сдавленно выдохнув, она выхватила одно из изображений резким движением, и остальные карты с тихим шуршанием разлетелись по утоптанному полу. Тринадцатую иксид Золла выложила в самый нижний ряд. Казалось, образовавшийся на столе расклад озадачил чародейку. Она подкрутила фитиль у лампы, и в ярком свете принялась разглядывать гадание, запустив пальцы в темные с седоватыми прядями волосы. Сегред терпеливо молчал. Чувство неловкости ушло, он просто посмеивался про себя, наблюдая за манипуляциями гадалки. Будет что рассказать Джерре - сагиня наверняка позабавится.

― Вижу мудрецов древности, они прячутся в обиталище воскресшей девы, они многое расскажут королевскому слуге. Вижу раба, обратившего любовь в обман, слышу стон окровавленной земли и птицу, потерявшую гнездо...вы пойдете туда, где за скалами можно укрыться от ветра, но вы должны спешить, сумерки живых богов близко...Больше ничего...ничего не сходится...глупые иксиды, зачем вы собрались здесь...что связывает вас?!

Сегред украдкой подул на пальцы. Он однажды видел полубезумного сага, навоевавшегося с пленсами до потери рассудка - тот бормотал точь-в-точь, как гадалка. Что-то подсказывало Сегреду, что просить чародейку погадать на прошлое Брана бесполезно: у той, судя по лихорадочному блеску глаз, имелось свое представление о том, что должен был услышать охотник .Золла вскочила и отошла к огромному деревянному сундуку, озабоченно бормоча себе под нос. Она зажгла фитили в плошках с воском, достала из сундука книгу в потертом кожаном переплете и зашелестела плотными страницами, из которых посыпались на пол сухие лепестки и стебельки трав. Сегред со скуки принялся рассматривать иксиды. Чтобы разглядеть рисунки, он пальцем переворачивал их к себе, а потом обратно. Королева с татуированными хной руками, дева, укрытая вуалью, лиса, монах в бордовой рясе, бершанец с копьем, он сам, охотник в перевязанных сапогах, саг с четырехлистником, адская тварь и несколько непонятных полузверей-полулюдей - Сегред знал, что у каждой карты свое тайное значение, толковать которое могут лишь посвященные. Он слишком сильно крутнул одну из иксид, и та соскользнула на пол. Воровато покосившись на Золлу, занятую листанием книги, охотник наклонился к полу и пошарил рукой под столиком. Есть. Он вернул на карту на прежнее место как раз вовремя: чародейка с громким хлопком закрыла книгу и вернулась к столику. Она выглядела разочарованной. Откинувшись на спинку кресла, Золла скользнула взглядом по раскладу и вдруг встрепенулась.

― Что? Откуда здесь...Кто...Что ты сделал, охотник? Домин. Я точно помню, он не выпадал! Я бы заметила. Он вообще никогда у меня не выпадал! Тот жрец, он приходил вчера и требовал, чтобы я рассказала...но Домина не было...были бершанцы...и твари...и девы, но Домин так и не лег...

Сегред понял, что перепутал карты - поднял с пола ту, что выпала из неиспользованной колоды. Он пробовал объяснить, сказать, что сам подложил в расклад иксид, приведший чародейку в такое возбуждение, но Золла не слушала его - она всматривалась в темное изображение, потом взяла картонку двумя пальцами и с торжествующей улыбкой показала Сегреду. Охотник смущенно пожал плечами, он думал, что женщина отругает его за испорченный расклад, а та тыкала ему в лицо картой с изображением черной фигуры, с белесым пятном вместо лица, на фоне узора из тысяч глаз.

― Теперь все сложилось, ― сказала Золла, улыбка сменилась выражением тревоги. ― Он вернулся. Домин. Тот жрец, пастырь мертвых, он все-таки смог...у него получилось собрать их всех. У пленсов теперь есть пастырь...Охотник, ты станешь свидетелем Его силы, мы все станем. Будет бой. Пять стихий. Огонь, вода, ветер, земля и человеческий Дух.

― Прямо сказка. А девы? ― попробовал пошутить Сегред, которому стало немного жутко. ― Девы хоть будут?

Золла вдруг посмотрела на охотника темно-карими глазами со зрачками такими огромными, что они поглотили почти весь цвет, и, усмехнувшись, протянула медовым голоском:

― Будут, сладкий мой, какая сказка без заколдованных дев? И девы будут, и лисы, и демоны, и даже сажеская дочь будет. Наиграешься вдосталь.

Глава 15. Тан-Дан

432 год от подписания Хартии (сезон весны).

Тайила.

Холодно. Тай снилось, что Шептунья разрешила ей постелить под соломенный матрас овечью шубу, но наказала шкуру добыть самой. Девушка вышла на луг с огромным острозаточенным ножом в руке и гонялась за овцами, а те разбегались от нее, звеня бубенчиками и почему-то гулко топая копытами по зеленой траве. Звук стал нестерпимым, и Тай проснулась. В прихожей дребезжал колокольчик, и девушка села в кровати, таща на себя сползшее одеяло и пытаясь сообразить, почему прислуга не идет открывать. С трудом она все-таки вспомнила, что Алота и Доф вместе с сиделкой уехали за город четыре дня назад, а приходящей помощнице по хозяйству Тайила сама дала выходной накануне праздника.

В дверь не только звонили - в нее стучали, громко и настойчиво. Тай накинула шаль поверх ночной рубашки и босиком пошла в прихожую, настороженно прислушиваясь. Проходя мимо гостиной, она увидела, что Мейри, разметавшись и высунув из-под одеяла голую ногу с загрубелой пяткой, спит на диванных подушках перед потухшим камином, там же, где вчера поздним вечером за оживленной беседой ее сморил сон. Но полу стояла миска с орехами, вернее, ореховой скорлупой, а на блюде досыхали корки от луковых пирожков. Славно они вчера попировали, вспомнила Тай. Они вообще разленились вконец после отъезда Дофа и Алоты: за едой бегали в булочную на углу, грызли конфеты, допоздна валялись у жаркого камина, читая книги из библиотеки адмана Ларда, бессовестно спали до четвертой четверти. Тай сначала неуверенно протестовала против лености и безделья, но потом, разглядев, как осунулась и посерела Мейри после семиднева с лишним напряженной сажеской работы с Алотой, махнула рукой на дисциплину и четыре дня тоже только спала, читала, болтала и жевала.