Роберт Стоун - В зеркалах

• Название: В зеркалах
• Автор: Роберт Стоун
• Издательство: Азбука
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-03455-6

Роберт Стоун — классик современной американской прозы, друг Кена Кизи и хроникер контркультуры, лауреат Национальной книжной премии США за роман «Псы войны». Его первый роман «В зеркалах» получил престижную премию имени Фолкнера, присуждающуюся за лучший дебют, и стипендию Гуггенхейма. Роман был экранизирован Стюартом Розенбергом (учитель Дарена Аронофски), главные роли исполнили Пол Ньюмен, Джоанн Вудворд и Энтони Перкинс.

Не менее примечательна история русской публикации «В зеркалах»: перевод был издан в журнале «Иностранная литература» сокращенным по цензурным соображениям почти на треть, а книгой выходит впервые — и впервые полностью; один из авторов исходного перевода, знаменитый Виктор Голышев, для настоящего издания восстановил все купюры.

Итак, Рейнхарт — бывший кларнетист и талантливый интерпретатор Моцарта, бывший радиоведущий, а ныне алкоголик без кола и без двора — приезжает в Новый Орлеан. Помыкавшись по злачным местам Латинского квартала и лабиринтам своего расщепленного сознания, он получает работу на местной радиостанции и встречает красавицу Джеральдину. В чем загвоздка? В том, что былое оставило неизгладимый след на лице Джеральдины и в ее душе. Загвоздка в том, что владеющий радиостанцией луизианский миллионер мнит себя вождем ультраправого подполья и в его далекоидущих планах Рейнхарту отведена отнюдь не последняя роль…

---

— Ну вот, приятель, — сказала Джеральдина, — отсюда вы сами найдете дорогу. Спасибо за компанию.

Рейнхарт следил взглядом, как она сошла на мостовую, проскользнула перед носом грузовика с прицепом, который остановился, пропуская ее, и по-девчоночьи резво побежала на ту сторону улицы. Тротуар уже заполнила толпа пешеходов.

— Эй! — крикнул он, ринувшись вслед за ней в гущу проходивших машин. — Эй!

Она остановилась и подождала.

— Постойте минутку. Давайте чего-нибудь выпьем.

— Вам, наверно, сейчас нельзя, — сказала она. — Вы сразу свалитесь.

— И не подумаю, — возразил Рейнхарт. — Это самая полезная штука на свете. Терапия. Перевоспитание.

Джеральдина молча улыбнулась тротуару под ногами и дала себя увести в «по-бой»-буфет на первом этаже деревянной гостиницы. Рейнхарт заказал литровую бутылку местного вина. Осторожно наполнив два стакана, он взял свой и приподнял:

— За перевоспитание.

Он выпил и вдруг вскочил, прижал руку к животу и нетвердыми шагами пошел за буфетную стойку. Лицо у хозяина стало скучно-брезгливым.

— Вон в ту дверь, — сказал он. — Да смотри в оба, там булки с котлетами.

Рейнхарт вышел через заднюю дверь; в лицо ему ударило солнце. Чувствуя пульсирующую боль в затылке, он прислонился к тесовой стене и глубоко втянул в себя воздух. От первого же глотка вина у него будто перехватило горло, но сейчас внутри разливалось приятное тепло, и он ощутил удивительный душевный подъем. Жизнь была прекрасна.

Рейнхарт вернулся, неуверенно опустился на стул и налил еще стакан.

— Вот уж кто себе худший враг, — сказала Джеральдина. — Я же вам говорила.

— Ерунда, — ответил Рейнхарт. — Я прекрасно себя чувствую.

— От одного стакана этой бурды у вас уже язык заплетается.

— Я человек впечатлительный, — сказал Рейнхарт.

— Вам нужно одно, — сказала Джеральдина, вставая, — сейчас же завалиться в постель. Я вот иду спать.

Он отодвинул стакан и вышел за ней на улицу.

— Дурацкая была затея, — сказал он.

— Пока, приятель. Может, еще увидимся у лифта.

— Постойте. Где вы живете?

— Я уже дома, — ответила она. — Я живу наверху. Гостиница «Рим».

Они постояли на тротуаре. Люди, спешившие на работу в направлении Сент-Чарльз-авеню, проходили мимо, не обращая на них внимания.

— Я вас к себе не приглашаю, если вы этого ждете. Так и знайте.

— А я и не жду, — серьезно сказал Рейнхарт. — Я понимаю.

Она вытащила из сумочки сигарету, закурила, поморщилась и с отчаянием швырнула ее на тротуар.

— А, провались оно все, — сказала она. — Идем.

Они вошли в узкую дверь и стали подниматься по лестнице. На первой площадке под стеклом висело изображение гигантской руки в манжете с запонкой — рука указывала в открытое небо.

«И. Гарулик, — гласила надпись под нарисованной рукой. — Художественная штопка».

Джеральдина, внезапно обернувшись, окинула его злым взглядом:

— Вы получите только чашку кофе, понятно? И нечего показывать мне, что вы ужас как собой довольны.

— Я не собой доволен, — улыбнулся Рейнхарт. — Просто у меня хорошее настроение.

С верхней площадки, улыбаясь щербатым ртом, спускалась девушка в стальных очках, осторожно ставя на ступеньки ноги в ортопедических шинах. Она улыбнулась и окинула их зорким взглядом.

— Привет, Джеральдина. Привет, красавчик. Купите билетик на лошадку.

— У меня ни шиша, — сказал Рейнхарт.

— А, черт, давай один, — сказала Джеральдина, запуская руку в сумочку. — Попробую сыграть. И для него дай один. Сегодня у него везучий день.

— Шестьдесят центов, — сказала девушка. Взяв монетки, протянула им два зеленых билетика с красными цифрами. — Спасибо тебе большое, Джеральдина. Ты что ни день, то ближе к выигрышу.

— А как же, — сказала Джеральдина.

Они вошли в первую дверь налево. В комнате была двуспальная кровать под рваным матерчатым балдахином и электроплитка с двумя конфорками на столике для телефона. В рамах большого, до самого пола, окна, распахнутых в комнату, не хватало нескольких стекол. Некрашеные жалюзи отгораживали комнату от балкона и залитой солнцем улицы.

Джеральдина заперла дверь на задвижку и принялась варить кофе на электрической плитке. Рейнхарт повалился на кровать. С лестницы доносился мерный стук — девушка медленно спускалась по ступенькам.

— Я все время играю на скачках, — сказала Джеральдина. — Главным образом, чтобы ей помочь. Ни черта она не зарабатывает продажей газет.

Из висевшей над раковиной аптечки она достала две чашки и поставила их на комодик:

— Все-таки вперлись вы ко мне. Скажите хоть, как вас зовут?

Он лежал на подушке, глаза его были закрыты, голова скатилась набок. Джеральдина подошла и стала у кровати.

— Эй, — сказала она. — Ах, черт!

Она взяла чашку, налила из крана воды и занесла руку с чашкой над его головой.

— Считаю до трех, — заявила она.

Рейнхарт не шевельнулся.

Джеральдина поставила чашку, попробовала было стащить его с кровати и со всей силы стукнула его кулаком в плечо.

Рейнхарт что-то бормотнул и ухитрился перевалиться на живот.

— А, чтоб тебя, — сказала Джеральдина.

Рейнхарт шел по Канал-стрит, время от времени поднимая плечи, чтобы проветрить пиджак под мышками; утреннее солнце светило ему в лицо. Было восемь часов, воскресенье. Над пустыми островками безопасности колебался нагретый воздух, жухлые листья пальм безжизненно висели над сверкающими трамвайными рельсами. На Хлопковой бирже зазвонили куранты: «Господь — твердыня наша»; по другой стороне улицы в густой тени шли в церковь богомольные негритянки под черными зонтами.

Не торопясь, он свернул на Бургунди-стрит и, миновав погрузочные люки универмага Торнейла, увидел в конце квартала вахтера в форме, который стоял в тени и читал страницу комиксов в утренней газете. Над вахтером на железных поручнях пожарной лестницы висела большая вывеска: белый геральдический орел, а под ним на звездно-полосатом поле — микрофон, мечущий красные, белые и синие молнии. Ниже белыми заглавными буквами было написано:

БСША — ГОЛОС АМЕРИКИ АМЕРИКАНЦЕВ

ИСТИНА СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ[31]

Рейнхарт показал вырезку с объявлением о найме и через служебный вход вошел за вахтером в душную жаркую комнатку, уставленную табельными часами. У кнопки лифта, на которую нажал вахтер, висел еще один плакатик с надписью «БСША» и черной стрелкой, указывающей наверх. Спустился лифт с высоким смуглым лифтером в строгом синем костюме; вахтер вышел на улицу дочитывать комиксы, а Рейнхарт в кабине, загруженной ящиками и мотками проводов, поднялся на верхний этаж.

Из лифта он попал в комнату, загроможденную аппаратурой и полную рабочих. Пол был усыпан упаковочной стружкой; в глубине, где стояли неструганые стеллажи, часть стены была разобрана и виднелось переплетение разноцветных проводов.

Рейнхарт пересек холл и, поднявшись на помост, очутился перед следующей комнатой. За новой перегородкой из цельного стекла несколько мужчин без пиджаков пили кофе; он отыскал дверь и вошел — где-то поблизости слышался стук телетайпов. Он приветливо кивнул мужчинам и остановил блондинку в полотняном костюме, спешившую куда-то с корзинкой канцелярских принадлежностей.

— Мне мистера Нунена. Где он? — спросил у нее Рейнхарт.

Девушка вяло махнула загорелой рукой в сторону другой двери и улыбнулась:

— Бог его знает.

Один из мужчин поставил свою чашку и подошел:

— Вам Нунена?

— Да, — сказал Рейнхарт.

Мужчина подошел к двери и крикнул:

— Джек!

— А? — послышался голос.

— К вам.

С пачкой желтых листков появился Джек Нунен — сравнительно молодой человек со следами хорошей сценической внешности, о чем он, видимо, все время помнил. На висках эффектно серебрилась седина; черты лица были правильные, но чересчур резкие. Тускловатые голубые глаза смотрели недоброжелательно. Он взглянул на Рейнхарта, холодным властным жестом вручил человеку в рубашке листок и довольно улыбнулся.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — сказал Рейнхарт. — Я слышал на днях, что у вас набирают штат.

— Да, — ответил Джек Нунен. — Набирают. Безусловно.

— И решил вам помочь.

— Вы диктор?

— Обычно я занимаюсь музыкальными программами. Занимался, вернее. Но могу и вести известия: могу составлять сводки, могу читать сводки и, если надо, могу редактировать.

Джек Нунен снисходительно кивнул, не переставая улыбаться.

— Разностороннее дарование, а?

— Много работал на маленьких станциях. Нельзя терять форму.

— Угу, — произнес Нунен. — Здесь — не маленькая станция.

— Да, — сказал Рейнхарт.

— Где вы работали последнее время?