Инна Лёвина - Изгнанница

• Название: Изгнанница
• Автор: Инна Лёвина
• Жанр: Фэнтези

---

- Наш Театр ставит новый балет - "Волшебница Ореховой рощи". Господин Архшим выбрал некоторых из вас для выступления на сцене. Итак, для спектакля отобраны четыре ученицы. Лилиана Таренс, Фелья Джег, Тамина Оррисо, Растанна Альрим.

Кто-то то ли вздохнул, то ли ахнул. Начали оглядываться на нас, перешептываться. Учительница строго сказала:

-Обсуждать это будете после урока. У вас, четверых, с завтрашнего дня начнутся репетиции. Иногда вас будут забирать с уроков. Имейте в виду, придется оставаться по субботам после обеда - это говорю для тех, кого забирают домой.

Я повернулась к Лил. Она слушала, сложив руки на груди, с изумленно-восторженным выражением. А вот я даже не знала, радоваться или нет. Но мама, конечно, будет очень, очень рада за меня и горда.

-А какие у нас роли? - дрожащим голосом спросила Лил. Она была ужасно взволнованна.

Тут вперед шагнул Архшим.

-Вы будете изображать цветы. Танец цветов... на репетиции все объясню вам и покажу.

Девочки опять заахали и зашептались. Любопытно, что это за танец цветов... да и фея ореховой рощи - тоже пока непонятный персонаж... Я стала ждать репетиции с нетерпением. На тех, кого выбрали, прочие смотрели с завистью, а некоторые - с печалью или недоброжелательностью. Стелла же нам ничуть не завидовала. Она говорила, что выбранным придется заниматься намного больше, на каникулы, может быть, совсем не отпустят, да и вообще, это нелепая идея - начинать ставить спектакль в конце учебного года.

Я спросила ее, неужели ей совсем не хочется выступать на сцене.

-Не знаю, - честно ответила Стелла. - Книги читать гораздо интереснее... Хорошая книга по истории или сборник головоломок, по-моему, более стоящие вещи, чем балет.

И вот - первая репетиция. Один музыкант из Театрального оркестра играл нам на клавесине, и мы разучивали свои роли. У каждой из девочек будет своя партия, а весь танец цветов - это одна и та же музыкальная тема с вариациями. Для балета выбрали девять девочек из первого и второго класса.

Репетировать мы первое время будем отдельно, пока остальные разучивают свои партии. Архшим сказал, что общие репетиции начнутся после летних каникул. Он показал каждой из нас ее партию. Оказалось, совсем несложно. Мы будем танцевать на полянке, сойдясь в круг, "изящно склоняясь" то в одну, то в другую сторону. Господин Архшим вообще любил это слово - "изящный". Когда во время движения тот или иной цветок выходил вперед, то ему положено было станцевать совсем маленький, свой собственный танец.

Самое удивительное - к спектаклю уже приготовили костюмы. И нас вскоре повели на примерку, вместо урока музыки. Костюмер объяснил нам, что все было сшито раньше, потому что, оказывается, этот спектакль уже шел в Театре пятьдесят лет назад. Лил выдали белый костюм, и в нем она казалась маленькой феей или и правда живым цветком. У меня костюм был черный, почти под цвет волос. Я даже подумала, не выбрали ли меня именно за цвет волос, а не за умение танцевать. А изображала я черный ландыш. Я танцевала после Лил - для контраста, как объяснил постановщик.

Когда мама через неделю пришла за мной, я сразу же, в вестибюле, рассказала ей про спектакль. Мама очень обрадовалась и начала расспрашивать, большая ли роль. По дороге я все ей рассказала. Очень весело было описывать танцевальный костюм - кроме платья еще нам полагались маленькие шляпы в виде перевернутых цветов. Моя, ландышевая, выглядела каким-то гномьим колпачком, как и у Лил.

-И когда балет пойдет на сцене? - спросила мама.

-Должен пойти между пятой и седьмой неделей учебы. Так Архшим говорит. В месяц Долгих Дождей должна быть премьера.

Когда мы пришли домой, мама обняла меня.

-Как же я рада за тебя! Ты ведь только начала учится, и вот - уже будешь выступать.

-А может быть, это из-за цвета волос? Им нужен был черный ландыш, вот и ...

-Не думаю, ведь если бы ты плохо танцевала, они бы нашли другую девочку и просто покрасили бы ей волосы или надели парик. К тому же, наверняка еще есть девочки с темными волосами - Стелла, например.

-У нее волосы светлее моих, и, самое главное, она слишком высокая - она бы выделялась среди остальных.

-Ну, в любом случае, если бы ты ему не понравилось, как ты танцуешь, тебя все равно не выбрали бы.

Да, наверно, так оно и было. И еще я сказала маме о своем страхе:

-Я никогда не выступала. А тут придется выйти на сцену, будет премьера, полный зал, а если я станцую плохо или ошибусь, станут смеяться...

Но мама успокоила меня, ведь до спектакля еще далеко, будет немало репетиций, так что я успею хорошо выучить свою партию.

Мы пили с мамой чай с какими-то незнакомыми круглыми пирожными, похожими на печенье с взбитыми сливками. Мама спросила:

-Ну, а что нового в школе, кроме спектакля - хотя, конечно, это самая замечательная новость.

-Да, пожалуй, ничего. Вот разве что я выиграла еще три картинки, причем довольно красивые, и теперь их всего у меня восемнадцать.

У мамы в глазах блеснули какие-то золотинки, так бывает, когда она веселится, но сдерживается.

-Ты ведь в картинки не играла раньше?

-Ну да. Но Лил меня так уговаривала, и Стелла тоже. Тем более, на переменах нет времени на серьезные разговоры, а в картинки играть очень просто и всегда можно прерваться. Лил и Стелла дали мне по пять своих картинок, а я в этот же день выиграла еще штук десять, и вернула долг.

-Это правильно... Не надо играть в долг, - и опять эти золотинки...

-К тому же теперь я сама иногда покупаю конфеты и стараюсь выбрать те, которые с картинками. Я тебе потом принесу, покажу, что у меня есть.

Так мы разговаривали обо всем, и пили чай с пирожными, и я уже не беспокоилась о том, что у меня не получится танцевать в спектакле.

Глава 9

С того времени, когда меня взяли в готовящийся спектакль, многие из нашего класса, и из старших тоже, стали поглядывать на меня с интересом. Мне, в общем-то, было бы это неважно, но такое внимание злило моих "недругов" - Ирмину и ее подруг, и я чувствовала, что что-то затевается... Сейчас или позже, но что-то стрясется.

Однажды утром к нам в спальню прибежали две девочки из соседней "певческой" спальни.

-Слушайте! - закричали они. - У нас объявилась доносчица - Виэлья. Теперь ей - война. Никто с ней не говорит, никто не помогает. У артисток мы уже были, они знают.

Несколько девочек подбежали к ним и начали выспрашивать, в чем дело. Стелла даже не повернула головы, продолжая причесываться, а Лил, наоборот, подошла поближе и стала слушать. Мне пора было идти умываться, пока не начали вставать в пары на завтрак, и я слушать не стала. Когда вернулась, "певицы" уже ушли. Перед завтраком, пока не пришла госпожа Нилль, я потихоньку спросила у Стеллы - что за война такая.

-Ну, что за война, - думая о чем-то своем, отозвалась она. - Нельзя с ней говорить, нельзя на уроках подсказывать или, допустим, дать перо, чернила. Никто ей не займет умывальник, не передаст хлеб или тарелку в обеденной. Обычное дело. Раз она - шептунья, так доносчиц называют, значит, поделом.

Пока мы шли на завтрак, я размышляла над всем этим. Виэлья сидела на уроках на соседнем ряду. Я с ней раньше почти никогда не разговаривала, однажды передала ей на уроке от одной девочки записку, и еще как-то раз помогла поднять свалившиеся на пол учебники. Виэлья иногда посматривала иной раз на меня искоса, как-то испытующе, но ни разу не сама со мной не заговорила. Чем-то она напоминала Гилассу, рост у нее тоже невысокий, волосы светлые, только тусклые и бесцветные какие-то. За завтраком сегодня Виэлья сидела на краю скамьи, все отодвинулись от нее, она глядела в тарелку, а глаза у нее покраснели, наверно, плакала. Мне стало жаль ее. Доносить - это, конечно, гадко, но она уже, наверняка, раскаивается.

На первом уроке Виэлью вызвали отвечать, и пока она показывала на карте Черные горы, бывшую территорию Тиеренны, одна из девочек облили чернилами ее балльник. А после второго урока кто-то взял и разрезал низ ее школьной сумки, и все книги, свитки и перья вывалились на пол. Пора было спешить, нас итак задержали на истории, а нам надо было переодеваться для урока гимнастики, не отдельного, для танцовщиц, аобщего для всех. Никто не подошел ей помочь, а некоторые девочки, выходя из классной комнаты, даже толкали ее. Виэлья, присев, собирала вещи, и я увидела, как на руку ей упала прозрачная слеза. Я решила, что так себя с ней вести - это уже подло, не разговаривать - одно дело, а вот обижать, портить вещи - это уже совсем некрасиво, тем более, когда все против одного. Пожалуй, даже не столько мне было ее жаль, сколько за себя стыдно. Я помогла ей поднять оставшиеся вещи, она посмотрела на меня затравленно, но поняла, что я ей не враг, пробормотала "спасибо" и побежала в гимнастический зал. На этом уроке многие девочки перешептывались и поглядывали на меня возмущенно. А после обеда, когда дежурная воспитательница ушла, к нам в спальню прибежали почти все прочие из нашего класса - и "певицы", и "артистки".