Елена Блонди - Хаидэ

• Название: Хаидэ
• Автор: Елена Блонди
• Жанр: Ужасы и Мистика

Вторая книга истории о княжне Хаидэ

---

— Зачем же тогда убивать?

Она пожала узкими плечами.

— Чтоб видел народ острова.

Нуба опустил голову, разглядывая свои колени с выступающими на них костями. Шесть дней. А он ни на что не годен. Разве что бороться во снах с зовом княжны, чтоб не показать мерзким тварям дорогу в ее голову. И эта борьба выпивает из него последние силы.

— Поешь, — тихо попросила девушка.

И Нуба посмотрел на нее с благодарностью. Везде есть свет. И в этой сладкой темноте, полной лживого рассеянного света — вот она сидит, стройная черная. Свет для него. Он поест. Чтоб она снова улыбнулась, и блик побежал по серебряным колечкам на краешке нижней губы. Но потом, позже.

— Мне нужен мальчик. Маур. Я тут из-за него.

Девушка покачала головой, глядя с сочувствием.

— Тебе нужно подумать о себе. Ты слаб, сон не приносит тебе отдыха и покоя. И у тебя всего шесть дней, чтоб придумать, как быть.

— Шесть. А я как древний старик. Твоя еда не приносит мне сил. И это место. Лучше бы не было тут цветов и этого света. Чему ты смеешься?

— Я? — она быстро прикрыла лицо рукавом, но тут же опустила руку.

— Я могу помочь тебе. И уйти сама. Только нужно, чтоб ты слушался.

Нуба поднял свою руку и смахнул пчелу, ткнувшуюся в ухо.

— Да. Спасибо тебе. Но сначала мне нужно найти Маура. Я не могу уйти без него.

Девушка кивнула. Потянулась за накрытой плошкой.

— Это сложно. Но я проведу тебя к нему. А пока ешь кашу. Это другая еда. В дни и ночи праздника темноты жрецы не следят за мной. Эта еда настоящая.

Он ел, медленно черпая липкую массу, жевал, облизывая пальцы. А она сидела напротив, положив голову на согнутые колени, и смотрела на него. Черные косы блестели в мягком свете, змеясь по плечам и бедрам, лежали на циновке, как сонные змеи.

— Расскажи мне о ней, — попросила Онторо, и, увидев, что Нуба перестал жевать, продолжила, — не надо о мыслях, ничего не надо. Только расскажи, какая она. У нее золотые волосы, да? А глаза?

— У нее золотые волосы, когда на них падает свет солнца. А брови темные и прямые. Губы яркие на светлом лице. Она маленькая, ниже тебя и крепче телом. У нее круглые плечи и сильные руки. Маленькие кисти с длинными пальцами.

Он поставил плошку на пол и замолчал, глядя перед собой. Онторо выпрямилась, шевеля губами вслед его словам, вытерла след от еды на краешке губ и быстро убрала руку.

— И ты любишь ее…

— Жизнь моя в ней. А она…

Он замолчал, думая о чужом ребенке, которому суждено родиться и вырасти, по крайней мере до пяти лет — такого возраста был увиденный во сне мальчик.

— У нее синие глаза?

— Нет. Они цвета дикого меда. Коричневые и прозрачные. С каплей зеленой полыни в каждом зрачке.

— Да. Ты правда любишь ее.

Она поднялась и, ступив в заросли, вдруг исчезла, не успев договорить последнего слова.

Нуба поднялся, опираясь руками о колени. И ошеломленно разглядывая качающиеся листья, позвал хриплым голосом:

— Онторо! Эй!

Вокруг мерно жужжали пчелы, садились на венчики, заползая в светлые раструбы, пачкались в бледной пыльце. И улетали вверх, к дырам в каменном потолке.

Молодая женщина шла по круговой галерее, почти бежала, легко ступая босыми ногами. Подобрав рукой подол, взлетела по легким ступеням и побежала в другую сторону. Ее дом был выше, туда можно вернуться, просто переходя с одной лесенки на другую, но она намеренно кружила вдоль каменных стен, понимая, если вернется сейчас — не удержится и разгромит чистую комнату, завешанную покрывалами, сорвет со стен деревянные полки, с рядами драгоценных флаконов. Напугает Матару. А этого нельзя. Слишком мало времени осталось до самого важного шага. Легкие шаги отдавались посреди каменных стен и коридоров, а издалека доносился гул и крики — это на песке, на широком ночном пляже, освещенном звездами и толстой луной с растущим боком, танцевали и пили люди острова, празднуя первую ночь великого праздника.

Устав, она пошла медленнее. Кивала безъязыким стражам на лестницах, и те, кладя толстые руки на рукояти мечей, кланялись, пропуская черную помощницу жреца-Наставника и знахаря-Садовника.

Войдя в свою пещеру, Онторо затеплила крошечную свечку и, поглядывая на спящую в углу у стены девочку, стала готовить зелья для смешивания нового состава. Глядя сквозь толстое стекло на кривой огонек свечи, хмурила брови и шептала, чтоб не забыть:

— Глаза — мед с травой. Круглые плечи. Темные брови на светлом лице.

Он много сказал ей, добавляя сказанное к ее подсмотренному сну, в котором княжна спала, укрывшись шкурой. Много, но не все. Еще шесть дней и ночей. Ничего, он успеет сказать больше. И о мыслях и о том, чего она не сумела подсмотреть.

Собрав на гладко обтесанном столе толпу пузырьков и флаконов, она подошла в большому зеркалу, что висело за углом стены. И, поднимая свечу, всмотрелась в черное лицо и блестящие глаза с оранжевыми от пламени белками. Быстро и коротко улыбнулась отражению.

— Светлое. Светлое ее лицо.

Глава 19

— Айя-гэ-гэ-гэээ! — прокричал бешеный от пьяной радости голос и свет, падающий в дыру потолка, мигнул, погас на миг и снова уперся мягким столбом в темные заросли. Нуба поднял голову. Через полосу света падала, кувыркаясь, мертвая птица. Закачались широкие листья, пропуская тельце с растопыренными неподвижными крыльями.

Нуба вскочил и, оглядываясь на запертую дверь, мягкими шагами подошел к темным кустам, отвел листья рукой, рассматривая трупик. Поднял лицо к светлым кругам на каменном потолке. Крики неслись оттуда, снаружи, набегали волнами, стихали и снова усиливались, а потом рассыпались на говор и смех. И когда снова складывались в хор, свет тускнел, пульсируя в такт.

Нуба выпрямился, отпуская лист. Поводя плечами, поднес к носу ладонь, принюхался. Через сладкий запах пыльцы кожа пахла гнилью и сыростью. Он закрыл глаза, опуская руки, замер, чутко поводя широкими ноздрями. И внутри головы, мысленно поворачиваясь и окидывая свою темницу закрытыми глазами, увидел ее такой, какая была на самом деле — выбитая в черной скале камера с неровным полом, на котором кое-где натекли лужицы, рванина в углу и медленно ползающие твари, что натыкаясь друг на друга, испускали резкий запах раздавленного насекомого. Пленник усмехнулся и открыл глаза. Привычно закачались широкие листья с резным краем, клонясь, сыпали тонкий туман нежной пыльцы огромные колокольцы цветов.

Сегодня шестой день праздника. И все это время Онторо приносит ему настоящую еду, которая на вид такая же, как ее суть. Каша из пальмовых орехов, густая и жирная, сдобренная острым овощным фаршем. Жареное мясо, такое вкусное, что нельзя есть, пока не проглотишь слюну, раз за разом наполняющую рот. Молоко в большой тыкве, со сливками, которые Нуба вытирал со щек, и рука пахла сладко и торжествующе, хоть ешь ее саму. И он стал прежним! Кровь толкалась в жилах, щекотала кончики пальцев, закручивалась под широким лбом, проясняя разум. Конечно, в нем нет прежней силы — слишком долго он был в плену старого Карумы и слишком крепкой отравой, лишающей воли, поили его тут, в скальной темнице. Но все же, каждое движение доставляло ему радость. И Нуба — сидя у стены, вставая, проходя по камере несколько шагов — радовался каждому движению и повороту. И чувство опасности радовало его, остря зрение, натачивая слух. Зверем в чаще чувствовал он себя, зверем, готовым умереть каждое мгновение, и от этого знания напряженное тело кричало радостную песнь жизни. Вот я, кричало оно, вот руки и пальцы на них, вот поднимается нога, и мышцы послушно приходят в движение, вот мои глаза быстро движутся в орбитах, отмечая все вокруг, а рот смыкается и размыкается, глотая живой воздух, воздух жизни.

Он знал, снаружи застыли безъязыкие стражи, у них плечи похожи на горы, а руки на бревна. Они хорошо едят и убьют, просто навалившись и втыкая в тело короткие мечи. Но сейчас ему казалось — если откроется дверь, он вылетит и разбросает, отшвырнет и растопчет. Но — нельзя. Потому что дверь они откроют для Онторо, а он обещал ее слушаться. И где-то там, тоже в темнице, томится Маур, мальчишка, из-за которого он попал в плен.

И Нуба ждал, садясь и снова вставая, без нетерпения, просто, чтоб постоянно чувствовать, как наливается силой большое тело. Делая несколько точных шагов вдоль стены, полшага не доходя к невидимым скальным выступам, поворачивался и шел в другую сторону, топча ногами низкие листья. Поглядывал, как медленно меняется свет — от белого к розоватому. Там, за ожерельем черных скал, над тихой гладью озера-моря, солнце клонилось к закату. А потом придет последняя ночь праздника. Хорошо, что Онторо не рассказала ему о своих планах. В отравленной запахами темнице, с приносимой нехорошей едой и питьем, он мог все рассказать жрецам, если бы вдруг им захотелось порыться в его голове. Она сказала надо верить. Надо. Он всегда это знал. Вера затягивает щели в бортах тонущего судна, когда кажется — спасения нет. Онторо придет, когда белые цветы в столбе света станут багровыми. И отведет его к Мауру. Нуба стал сильным, Онторо покажет дорогу, и они уйдут, втроем. У них все сегодня получится — верил Нуба. Его оживающая кровь, толкаясь в жилах, говорила ему об этом. Пела…